Дженнифер Роу - Печальный урожай
Тут Сонси опять остановилась перевести дух. Голосом своим она владела, но дышала тяжело.
— Дверь чёрного хода была не заперта, и я обрадовалась, что не наделаю шума. Знаете, в том состоянии я просто не могла бы никому в глаза взглянуть. Мне было стыдно, гадко, оттого что я так по-идиотски выбежала из гостиной, я до сих пор переживала ту позорную сцену… Когда я вышла из туалета, мне показалось, что в доме ещё темней, чем на улице: поднесу руку к глазам, и ту не разглядишь. Я подошла к двери холла, потянула за ручку, но дверь не открывалась. Дёрнула посильней, и тогда она распахнулась, а за ней, как привидение, стояла Бетси и пристально на меня глядела. Тут я закричала. Это был какой-то шок, я ничего не могла с собой поделать. Кажется, я действительно вскрикнула несколько раз, она всё стояла неподвижно, с открытым ртом. Прибежал Крис, Бетси стала что-то объяснять, а я, наверно, потеряла сознание: помню только, как всё поплыло перед глазами… Крис отвёл меня в комнату, помог снять халат, тапочки и уложил в постель. Я тряслась как в лихорадке. Отовсюду слышались голоса, Зоя кричала: «Мама, мама!», но всё это словно в тумане. А потом я, должно быть, заснула, потому что ничего больше не помню до самого утра. Так бывает после сильного потрясения: как будто проваливаешься куда-то. — Она сквозь слёзы посмотрела на всех.
— Сонси, дорогая… — начал Крис.
Она улыбнулась и погладила его по руке.
— Ничего, Крис, всё нормально… А утром пришёл Крис и сообщил о случившемся. Я вышла в сад и увидела Дамьена. Думаю, он был мёртв уже несколько часов. Мать Криса всплеснула руками и вскрикнула: «Боже мой, в моём месте!» Теперь я понимаю: она не отдавала себе отчёта, сказала первое, что пришло в голову, но тогда я ушам своим не поверила. Человек расстался с жизнью, а она думает о том, что он нарушил приличия, осквернил одну из многочисленных семейных традиций, которыми она так дорожит. И тут чаша переполнилась: я стала хохотать как безумная и не могла остановиться. Вы все наверняка подумали, что я и впрямь сошла с ума. Крис уж точно, потому что он теперь обращается со мной как с инвалидом… Не знаю, понятно ли я говорю, но после всего этого я будто стала другим человеком, будто очнулась от тяжёлого бреда. — Она улыбнулась. — Чары рассеялись, так что я скоро окрепну и встану на ноги.
Да, и бросишь Криса, ели он не найдёт сил тебя удержать, подумала Кэт. Он теперь и сам это сознаёт и боится. Как только Сонси перестала смотреть ему в рот, он вдруг понял, что не может без неё. До чего же люди слепы! Интересно, надолго бы его хватило, если б всё между ними опять стало по-прежнему. Видно, и она о том же думает. Кэт с любопытством изучала маленькое ясноглазое личико и руки, сложенные на коленях, как у прилежной ученицы. Думать-то она думает, но вряд ли теперь это для неё вопрос жизни и смерти. Какие-то туманные ассоциации вдруг всплыли в мозгу Кэт. Что-то ей напоминают это выражение лица, эти руки. Она напряглась, но усталость никак не давала ей вспомнить.
Все молчали. Лица были бледные, измученные, что особенно подчёркивалось ярким освещением. Кэт покосилась на Берди, заметив, что та обменялась взглядом с Джереми. Он чуть сдвинул брови и откашлялся.
— Итак… Крис…
Кэт вдруг осенило: гипотеза Берди о таинственном незнакомце — это же просто предлог для сбора информации. Ей надо было заставить всех высказаться, а самой, по возможности, остаться в тени. И Джереми с ней заодно — вот это да! Кэт старалась подавить нарастающее раздражение. Она ведь сама втянула Берди в это дело. Но очень уж обидно и унизительно чувствовать себя вместе со всеми подопытным кроликом. Для осуществления своих планов Берди нужен был помощник, и она остановилась на Джереми. А верная Кэт со своей восторженностью пусть прыгает вокруг них, как глупый щенок. Ничего не попишешь, Берди права, с горечью подумала Кэт, гораздо спокойнее держать меня за болвана, чем делать сообщницей. Но как она себя ни урезонивала, внутри у неё всё кипело, и охота участвовать дальше в этом предприятии сразу пропала.
Крис выглядел, прямо скажем, неважнецки. Красивое смуглое лицо как-то сразу осунулось, утратило мужественность. Под глазами набрякли мешки. Тоже мне, сокровище, подумала Кэт, хлебнувшая изрядную дозу цинизма. И чего Бетси так его расхваливает? Самый лучший, самый способный! Да что он видит, этот учителишка в привилегированной школе? Мел, запах бананов и пропотевших кроссовок — вот и весь его мир. Кто поострее на язык, тот и мудрец, кто попройдошистей, тот и король. Крис заговорил — нудно, повторяясь, — и Кэт почувствовала, как её переполняет презрение к нему, и ко всей этой компании.
Вот нелепая, взъерошенная Берди скрючилась и строчит на своих листках. Господи, ну неужели нельзя поприличней одеться? Ведь она всё себе может позволить. Эта нарочитая неряшливость — самый отвратительный вид снобизма. У Кэт неожиданно мелькнула мысль, что обтрёпанные рукава Берди — своего рода издёвка, злобный вызов людям типа Бетси, которые относятся к ней как к нищенке, получившей образование за государственный счёт, а она про себя посмеивается, представляя, как вытянулись бы их лица, узнай они, кто её отец.
Джереми прямо-таки упивается своей ролью в этой комедии. Брови чуть приподняты, а сам весь раскованный, непринуждённый и явно сознающей своё превосходство — над всеми, включая Берди. Джилл напряжённо слушает: шею вытянула, рука подпирает подбородок. Что у неё там, под этими рыжими патлами, — непонятно. Свободной рукой она то погладит, то похлопает по плечу Ника. На публику работа — не иначе.
Ник как-то обмяк на стуле, но небольшие умные глазки всё же следят за происходящим. Сонси упорно изучает свои руки, видно боится встретиться с кем-нибудь взглядом. Алиса смотрит в огонь. Если б не медлительные движения вверх-вниз эти тяжёлых черепашьих век, то она совсем бы превратилась в статую. Но поза, посадка головы, вздувшаяся жила на шее говорят о том, что Алиса начеку. Есть в ней всё-таки что-то зловещее. Кэт стряхнула с себя оцепенение и попыталась сосредоточиться на том, что вещал нарочито спокойным тоном Крис.
— В конце концов я ушёл спать… Где-то около полуночи. И пока не раздался крик Сонси, ничего не слышал и не видел. О том, который час и кто что делает, я не думал. Просто вышел, отвёл её в постель, и всё. В общем, ничего нового добавить не могу. — Он потянулся и зевнул. — Мне очень жаль, но, боюсь, я ничем не помог делу.
— Да, — сказал Джереми, — пользы от тебя немного. Но всё же… Ваше слово, Алиса, вы одна ещё не высказались.
Алиса чуть-чуть повернула голову, так, чтобы краем глаза видеть Джереми. Старая шея ещё больше сморщилась. Глаз, который она обратила к сидящим, влажно и хитровато поблёскивал.
