Атанас Мандаджиев - Волчий капкан
Эмоциональный, искренне влюбленный не просто в борьбу как вид спорта, а в искусство борьбы, он был готов с каждым поделиться своей радостью: "Десять лет прошло с тех пор, когда мы впервые попытались объединить отдельные приемы в систему, – и вот теперь передо мной борец, о котором я в конце концов могу сказать, что ему это полностью удалось". "Вы вполне можете им гордиться", – сказал он, обращаясь ко мне, как будто именно благодаря моему участию Пырван сумел выработать этот "чисто болгарский стиль", основанный на приемах, заимствованных из "золотого фонда" народной борьбы.
– Не могли бы вы наконец показать мне, когда он применяет "волчий капкан"? – смущенно спросил я, вконец запутавшись в многочисленных терминах. – Мне бы хоть этот прием научиться различать. А то знаете, как я вчера опозорился!
– С удовольствием, но, наверное, придется немного подождать. Пока что здесь он ни разу к нему не прибегал. Похоже, решил прислушаться к моим советам и приберечь его на будущее. Если это так, то его можно только похвалить. Однако в его выступлении и без этого приема есть на что посмотреть. Только что, например, он продемонстрировал захват из арсенала Сасахары. Этот прием он исполнил безупречно и даже сумел обогатить его элементами, которые с первого взгляда не каждый различит. Вы их не заметили?
– Да, кое-что заметил, хотя… именно эти элементы меня, пожалуй, и ввели в заблуждение.
Черта с два я заметил! Этот тренер или надо мной смеется, или действительно думает, будто я назубок выучил его книжку до самой последней 193-й страницы.
– Завтра Петров день – у Чамурлийского день ангела. Может, наведаемся ему в гости?
– Он же нас не приглашал.
– На именины не приглашают, можно и так.
– Мысль удачная. Хорошо, что ты мне об этом напомнил. Я думаю, было бы неплохо преподнести ему букет. Белые розы – символ чистоты.
– Я бы выбрал скорее красные.
– По-прежнему злишься? Бедняга Косолапый! Во сколько у тебя с ним завтра встреча?
– В семь вечера.
– Значит, на именины мне придется идти одному. Так начался мой разговор со старшим лейтенантом вечером одиннадцатого июля. Говорили мы сначала весело, шутили, и не моя вина в том, что постепенно мы снова вернулись к чисто профессиональным темам. До сих пор я честно держал слово и ни разу не обмолвился Пырвану ни о чем, что не касалось борьбы. Даже о "прозрачном создании" не спрашивал – почему она ни разу не появилась на соревнованиях, уж не расстались ли они? Я постоянно улыбался, шутил, рассказывал анекдоты, стараясь ничем не выдать своей тревоги из-за отъезда Чамурлийского. На работе обстановка становилась все более напряженной. Генерал по нескольку раз в день спрашивал, как идут наши дела, едва сдерживаясь, чтобы не повысить голос. "Черт бы вас побрал, неужели так трудно выяснить, кто этот Чамурлийский? Впору мне самому к нему явиться и спросить в лоб, мол, как тебя звать, приятель? До каких это пор ты нас будешь за нос водить? И почему это ты красуешься на фотографии рядом с Половянским? Ты только пойми нас правильно – мы готовы признаться, что обознались. Тысяча извинений и в добрый час! Милан – прекрасный город, ты хорошо проведешь там время. А если не вернешься – скатертью дорога. Хотя… легко сказать "скатертью дорога", но ведь так, дорогие мои, этого дела оставлять нельзя!"
Повторяю, не моя вина в том, что как раз накануне решающей схватки с Косолапым мы со старшим лейтенантом взялись обсуждать вопросы, которые могли вывести его из равновесия и отклонить его внимание от обдумывания выбранной тактики. Подвел же меня не кто иной, как сам тренер – по его мнению, завтрашняя встреча будет чистой формальностью. Пырвану достаточно будет просто появиться на ковре и добиваться ничьей. Даже при проигрыше по очкам победа останется за ним, ведь у него не было ни одного штрафного и он был полон сил, в то время как его противник имел три штрафных очка, к тому же он совершенно выдохся в предшествующих схватках. Следовательно, наш борец лишился бы первого места только в том случае, если бы позволил себе роскошь оказаться побежденным на туше. Так что, хотя в спорте это и не принято, мы вполне могли бы уже сейчас поздравить Пырвана с блестящей победой.
– Ни один борец, из тех, кого я помню, не умел так быстро разрешать спор в свою пользу. Куда ты так торопишься, – шутливо спрашивал он Пырвана. – Люди деньги платят, чтобы посмотреть на борьбу, а ты… Будь осторожнее с Косолапым! Выжидай, тяни время, уходи от схватки. Зачем тебе зря рисковать? Теперь уже ничто не может лишить тебя этой блестящей победы.
Так говорил тренер, я же, обдумывая его слова, пришел к печальному для себя выводу: видимо, совсем не случайно Пырван побеждал своих противников в первые же минуты схватки. Скорее всего, этим он хотел мне доказать, что ему надоела наша медлительность, "деликатные" методы, что схватка должна быть именно такой – быстрой, энергичной, беспощадной. На ковре он давал волю естественной для его возраста запальчивости, и любому, кто с ним сталкивался, было не до смеха. Я был уверен, что точно так же он справится и с Косолапым. Независимо от расчетов тренера и моих советов. Ведь он даже пока не применял свой знаменитый "волчий капкан"!
– Что нового? Да ничего особенного. Чамурлийский выглядит даже спокойнее, чем раньше, ходит на работу, бывает в клубе, встречается с Соней. Я уверен, что ему и в голову не приходит что-либо подозревать. Мы уже напали на след некоторых его однокашников, разыскали и командира части, в которой служил Чамурлийский во время Отечественной войны, и через него надеемся связаться с теми, кто воевал вместе с ним. Капитану удалось найти в архиве Второй мужской гимназии фотографию Чамурлийского и список его однокашников. Думаю, что это значительно облегчит нашу задачу.
Пырван внимательно слушал.
– А на кого больше похож нынешний Чамурлийский? – спросил он. – На тот портрет, что обнаружил капитан, или на мальчика с фотографии, найденной у Половянской?
– Трудно сказать. Пожалуй, больше на второго – таинственного ученика 5-го "Б" класса Врачанской гимназии.
– Вот видите!
– Что "видите"? Мы же согласились считать, что сходство имеет лишь относительное значение.
– Они вместе учились, товарищ полковник, – возбужденно зашептал Пырван, косясь в сторону находившихся в зале знакомых. – Просто Половянский его разоблачил, этим все и объясняется.
– Но ведь это еще нужно доказать.
– Завтра утром ждите меня у себя в кабинете. Я и так не знаю, чем себя занять.
– Нет! Над этим можешь размышлять и в гостинице. Без золотой медали я тебя даже видеть не хочу!
Пырван рассеянно взглянул на меня и едва слышно вздохнул. Я было подумал, что отделался от его вопросов, но тут он задал еще один, и разговор наш продолжился:
