Эрл Гарднер - Дело смертоносной игрушки
Судья Кент поднял голову:
— По-видимому, в словах свидетельницы было что-то такое, что спровоцировало этот вопрос. Тем не менее я думаю, что в данных обстоятельствах это не имеет особого значения. Ситуация говорит сама за себя. Суд поддерживает протест обвинения.
— Вы уже сидели за рулем, когда на стоянку въехала та машина? — снова обратился к свидетельнице Мейсон.
— Нет, в то время нет.
— Вы пересели за руль по собственной инициативе?
— Нет, это мой друг предложил мне сесть за руль.
— Я правильно понял, он не заметил ту женщину, что вышла из машины?
— Он ничего не заметил. Он сразу перелез назад и скорчился так, чтобы его не было видно, а я села за руль и постаралась как можно скорее вывести машину со стоянки.
— Но тем не менее вы успели разглядеть номер той машины, что остановилась недалеко от вас?
— Конечно.
— Почему?
— Я подумала… ну, мой друг сказал: «Боже мой, это, наверное, моя жена», — и я… я постаралась хорошенько рассмотреть ту машину, особенно номер. А номер оказалось очень легко запомнить, и я сказала своему другу, что это не машина его жены.
— Значит, раньше вы уже видели ее машину?
— Да, я ее видела.
— Когда вы с вашим приятелем заехали на стоянку загородного клуба «Сан-Себастьян», вы развернули машину так, чтобы она стояла передней частью к выезду со стоянки?
— Да, именно так.
— А почему вы поставили ее именно так?
— Ну… чтобы можно было сразу уехать, если вдруг возникнет необходимость, причем достаточно быстро, чтобы никто не успел записать номер машины. А если бы машина стояла носом к деревьям, то пришлось бы разворачиваться, и мы потеряли бы время.
— То есть вы заранее предусмотрели вероятность быстрого отъезда, если бы возникла такая необходимость?
— Да, совершенно верно.
— Но когда вы действительно увидели фары подъезжающей к вам машины, вы тем не менее уехали не сразу, а дождались, пока приехавшая машина припаркуется. Именно поэтому вы и увидели вышедшую из нее женщину?
— Да-а… так.
— И вы пересели на место водителя, а мужчина, который был с вами, спрятался за вашу спину?
— Я так не говорила.
— Но вы же сказали, что он скорчился на заднем сиденье?
— Да, это так.
— Теперь вы согласны со мной?
— Да, вполне.
— Только что вы указали на мою подзащитную и сказали, что именно ее вы видели на автостоянке в ту ночь?
— Да, именно ее. Я говорю правду.
— Вы не просто указали на нее, но по просьбе прокурора подошли и положили ей на плечо руку.
— Да, сэр.
Это опознание было неплохо отрепетировано, не так ли?
— Что вы имеете в виду?
— Вы ведь обсуждали с помощником прокурора Мэнли Маршаллом, как будет проходить опознание, и он наверняка сказал вам примерно следующее: «Потом, когда я спрошу вас, видели ли вы когда-нибудь женщину, сидящую на скамье подсудимых, вы должны будете указать на нее. Просто укажете на нее и скажете: «Вот та самая женщина». Разве не так было дело?
— Да, он сказал мне, что я должна буду указать на нее.
— А не говорил он, какое у вас при этом должно быть выражение лица?
— Нет, сэр. Этого он не говорил.
— Говорил ли он, что попросит вас подойти к моей подзащитной и положить ей руку на плечо?
— Нет, не говорил.
— А кто-нибудь говорил вам, чтобы вы придали своему голосу особую выразительность, когда подойдете к ней и скажете: «Вот женщина, которую я видела…» и так далее — или чтобы вы нашли для этого какие-нибудь эффектные слова?
— Ну… это было не совсем так, как вы говорите.
— Как это было?
— Вы спросили меня, говорил ли это мистер Маршалл.
— Возможно, это говорил вам кто-то еще, не обязательно он!
— Другой человек говорил мне, что я должна сделать так, чтобы эта сцена выглядела как можно драматичнее, он так и выразился.
— И кто же это был?
— Мистер Гамильтон Бюргер, окружной прокурор.
— Когда он вам это говорил?
— Как раз перед тем, как вызвать меня для дачи показаний.
— Значит, слова «Вот та женщина, именно ее я и видела» вы повторили за мистером Бюргером?
— Ну… в общем, он сказал мне, какую фразу я должна произнести, что я и сделала.
— Он также сказал вам, что это нужно сделать как можно более выразительно?
— Да.
— И эту фразу вы постарались повторить так, как он просил?
— Да.
— Один или два раза?
— Мне кажется, два или даже три… Понимаете, я ведь не актриса, и для меня довольно трудно говорить с нужным выражением. Когда просто рассказываешь что-то, ведь говоришь совсем не так, а обычным голосом, но мистер Бюргер сказал, что судебное разбирательство — вещь особая и говорить нужно как можно более выразительно.
Мейсон улыбнулся.
— У меня все, — сказал он.
— Вопросов нет, — отозвался Гамильтон Бюргер, его лицо было пунцовым от ярости.
Свидетельница покинула свое место.
— Для дачи свидетельских показаний вызывается Бартон Дженнингс, объявил Гамильтон Бюргер.
По-прежнему опираясь на палку, появился Бартон Дженнингс, произнес слова присяги и сел, вытянув вперед больную ногу и сжав руками набалдашник палки.
Гамильтон Бюргер начал допрос свидетеля с обычных вопросов — о роде занятий и месте жительства, затем остановился на том моменте, когда Дженнингсы приехали в аэропорт встречать Норду Эллисон и привезли ее к себе.
Он попросил свидетеля рассказать об утреннем приезде к ним Норды Эллисон и Перри Мейсона и о событиях, связанных с утверждением Норды Эллисон, что она нашла у них в подвале пишущую машинку. Прокурор предъявил Бартону Дженнингсу для опознания пистолет, и свидетель подтвердил, что действительно держал его в ящике шкафа в комнате для гостей, которая в ту злополучную ночь была занята Нордой Эллисон.
— Перекрестный допрос. — Гамильтон Бюргер бросил на Мейсона вызывающий взгляд.
Мейсон повернулся к свидетелю.
— Мистер Дженнингс, я задам вам всего несколько вопросов, — сказал он. — Некоторые из них могут показаться вам странными, но они необходимы для выяснения кое-каких аспектов дела. Итак, ваша жена ранее уже была замужем?
— Да, была.
— Ее первым мужем был Мервин Селкирк, недавно трагически погибший?
— Да, сэр.
— От этого брака у них остался сын Роберт Селкирк?
— Да, сэр.
— Время от времени Роберт жил с вами и вашей женой, не так ли?
— Совершенно верно.
— Вы привязаны к нему? Я имею в виду не только вашу жену, но и вас?
— Да, привязан. Он очень милый ребенок.
— А вы знаете, где он сейчас?
