Джорджет Хейер - Тупое орудие
Задумавшись, Ханнасайд барабанил пальцами по столу, Хемингуэй с сочувствием за ним наблюдал.
— Энжела Энжел. Все вокруг нее крутится. Нутром чую: если мы узнаем о ней побольше, увидим то, что так упорно от нас прячется.
— Интуиция, — кивнул сержант. — Сам я очень в нее верю. Ну так что, объявление дадим?
— Лучше не надо, — ответил Ханнасайд, немного подумав.
— Если честно, мне объявления тоже не нравятся. Тем более раз родственники не откликнулись после ее самоубийства, то вряд ли откликнутся теперь.
— Боюсь вызвать еще одну трагедию, — мрачно проговорил Ханнасайд.
Хемингуэй содрогнулся:
— Что? Еще одна проломленная голова? Шутите?
— Не знаю. Кто-то очень хочет, чтобы мы и дальше барахтались в тумане. Решительно все указывает, что за этими двумя убийствами стоит некто беспощадный.
— Маньяк, настоящий маньяк! — выпалил сержант. — Сами подумайте! Когда череп пробивают в приступе гнева, еще понятно. Тем не менее содеянное непременно потрясет убийцу, по крайней мере должно потрясти. Я не считаю себя слабонервным и впечатлительным, но ни убийцей Флетчера, ни даже сторонним наблюдателем быть не хотел бы. Столько крови, столько мерзости! А наш герой не расстроился. Ничуть! Он ускользнул и повторил содеянное, причем хладнокровно. По-вашему, это нормально? По-моему, нет!
— Тем важнее не дать ему повод для нового убийства.
— Верно. Но если наш фигурант сумасшедший, все хуже, чем я думаю. Вменяемого человека поймать можно: он мыслит логически, так же, как ты сам. Что еще важнее, у его преступлений есть мотив. С сумасшедшим убийцей лучше не сталкиваться, потому что в его мыслях не разберешься. Десять к одному, что у него вообще нет мотива, по крайней мере понятного вменяемому человеку.
— Согласен почти со всем, что вы говорите, только наш фигурант не сумасшедший. Карпентера он убил по совершенно конкретной причине, да и Флетчера наверняка не просто так.
Хемингуэй порылся в лежащих на столе бумагах и выудил листок, на котором явно писал сам.
— Признаться, шеф, я сам пробовал разобраться, в чем тут фишка. Вывод напрашивается один: история фантастическая. Если изложить известные нам факты на бумаге, получается, что бедного Эрнеста не убивали вообще: другое просто невозможно.
— Не болтайте ерунду! — вспылил Ханнасайд.
— Я и не болтаю. Если отрешиться от показаний миссис Норт, все хорошо и замечательно. Сейчас она понимает: ее благоверный ни при чем и врать ей незачем. Но даже без этого есть рассказ почтальона о женщине, одетой как Хелен, которая семнадцатого июня вышла из Грейстоунс сразу после 22:00. Итак, красавица там точно была. Не сверь старина Ихавод свои часы с часами в кабинете покойного Эрнеста, я решил бы, что он спутал время, когда неизвестный выскользнул за калитку. Наш Ихавод — честный, совестливый полицейский. Раз говорит, что на часах было 22:02, значит, это правда. Слышали бы вы, как он клянет лжесвидетелей! Нагоняй мне устроил, когда я попробовал на него давить. Если сумеете сопоставить его версию с версией миссис Норт, значит, вы куда умнее меня. Сперва единственными временными отметками были 22:02, когда Ихавод увидел неизвестного, и 22:05, когда он обнаружил труп Эрнеста — это еще терпимо. Но когда временных отметок прибавилось, все пошло наперекосяк. Теперь отметок четыре, и они исключают друг друга, если только Невилл не убил дядю, а увидевший его Карпентер не бросился наутек. Итак, в 21:58 Эрнест выпроводил мужчину, которого видела миссис Норт; в 22:01 сбежала миссис Норт, в 22:02 за калитку шмыгнул мужчина, которого видел Ихавод, и в 22:05 Ихавод обнаружил труп Эрни. Время не сходится, а больше нам ничего не известно. Вы ведь не думаете, что Эрнеста убил Невилл, а миссис Норт его прикрывает?
— Нет-нет, миссис Норт интересует только ее муж. По-моему, они с Биссом видели одного и того же мужчину. Разумеется, доказательство не решающее, но среди вещей Карпентера обнаружили светло-серую шляпу.
— Ладно, пусть мужчина будет один и тот же. Мы ведь не знаем, почему вернулся Карпентер. Эрнест же его выпроводил! Возможных причин уйма. Вдруг за стеклянной дверью кабинета он увидел Эрнеста с молодым Невиллом и решил, что ждать не стоит? Разумно, не правда ли? Чарли ретируется. Спешное бегство ничего не доказывает, верно? Намерения у него были явно недобрые, и встреча с полицейским ему совершенно не улыбалась. На тот момент Чарли не знал Невилла в лицо. Погодите, шеф, хотите догадку века? Фотографию Невилла напечатали в иллюстрированной газете, помните?
— Конечно, он еще назвался лакеем Криппеном, — мрачно проговорил Ханнасайд.
— Это не важно. Вдруг Карпентер читал ту газету? Тогда его интерес к делу вполне объясним. Невилла он узнал сразу, и если памятным вечером видел его в смокинге, лакейская сказка тотчас запахла липой. Сдается мне, Чарли решил подоить Невилла и проник в Грейстоунс, чтобы держаться поближе. Это получилось без особых проблем. Только Невилл слишком умен и огласки, чреватой для него виселицей, не допустит. Недолго думая, он решил избавиться от Карпентера. Как вам такой расклад?
— До определенного момента он безупречен, старина. Но к моменту гибели Карпентера рассыпается по причинам, которые мы уже называли.
— Значит, два убийства совершенно не связаны! — в отчаянии проговорил сержант.
— Где ваши материалы по делу Карпентера? — вдруг вскинулся Ханнасайд. — Позвольте взглянуть!
Сержант протянул ему листочки с машинописным текстом и безрадостно проговорил:
— Боюсь, они не помогут.
Ханнасайд просмотрел записи.
— Так я и думал! По словам хозяйки, Карпентер был жив в 21:30. Мисс Дора Дженкинс видела мужчину в смокинге на другой стороне улицы, а чуть позднее — полицейского, который шел ему навстречу.
— Ага, а чуть ниже идут показания ее дружка: тот утверждает, что полицейский прошел за сто лет до мужчины в смокинге. Лично я больше верю парню. Девица откровенно старалась нас поразить.
— Да, я тоже так решил. Браун заявил, что видел полицейского около 21:40, а мужчину в смокинге парой минут позднее. Это больше согласуется с историей девушки. Выяснили у дежурного констебля, когда он появился на Барнсли-стрит?
— Нет, — признался Хемингуэй. — Раз он не видел мужчину в смокинге и не заметил ничего подозрительно у сорок третьего дома, я подумал, что это не важно.
— В самом деле? — Ханнасайд хмуро уставился на противоположную стену.
— У вас идея, шеф? — заинтересованно спросил сержант.
— Нет, — отозвался Ханнасайд. — Но не помешает выяснить, когда констебль попал на ту улицу.
— Простите, шеф! — выпалил Хемингуэй и снял телефонную трубку.
