Энтони Гилберт - Профессиональное убийство
— Значительно мы продвинулись? — обратился я к Круку.
— Нам известен один из его образов, но он не знает этого.
Однако он знал. Когда я вернулся домой, мне сообщили, что меня дожидается какой-то джентльмен. Я забеспокоился. Незнакомые джентльмены начинали представлять угрозу моей безопасности. Я поднялся, открыл дверь и отошел в сторону, чтобы, если навстречу мне вылетит пуля, она нашла более подходящую цель. Но ничего не произошло. По ту сторону двери послышалось какое-то движение, затем прозвучал голос Паркинсона: — Привет! Что так…
— А, это ты, — с облегчением вздохнул я.
— Да. Я уж начал бояться, что он прикончил тебя.
— Он?
— Я принес показать тебе кое-что, — произнес мой гость и сунул руку в карман.
Я сразу же догадался, что он мне покажет: белый конверт с написанным тонкими черными буквами адресом и длинным рыжим волосом внутри. Я замер, глядя на него.
— Но почему волос прислан тебе? — удивился я.
— Очевидно, владельцу не нравится моя деятельность в этой истории с браслетами. Может, это слегка опрометчиво в данных обстоятельствах, раз он уже показал нам свой характер. Но, как ни дорожу жизнью, я не мог отказаться, когда Крук попросил меня…
— Крук попросил тебя? — изумился я.
Паркинсон, казалось, был ошеломлен, даже слегка расстроен.
— Да. Почему нет?
Я взял себя в руки.
— Извини. Действительно, почему нет? От тебя ему гораздо больше пользы, чем от меня. Я просто не понимаю, с какой стати тебе рисковать жизнью…
— Ты получал такой волос?
— Да, черт возьми. Наверное, меня где-то ждет целый сноп таких же. Видимо, этот джентльмен настроен серьезно.
— Похоже, Крук считает, что если мы будем искушать и дальше этого типа, он может выдать себя из одного лишь тщеславия, как Нейл Крим, которому так хотелось показать полицейским, где они оплошали, что сам сунул голову в петлю.
— У тебя в конверте была какая-то записка? — спросил я.
— «Держись подальше от этого, если дорожишь жизнью».
— Нельзя сказать, что этот джентльмен бросает слова на ветер, — заметил я.
— Или что он не предупреждал нас. Нужно передать дело в полицию. По-моему, этот человек опасен.
— Полицейские тоже опасны, — возразил я. — Их слишком много.
Паркинсон вопросительно посмотрел на меня из-под светлых бровей:
— Что ты имеешь в виду?
— То, что сказал. Меня бы вполне устроило, если бы в данном деле было бы меньше хотя бы одним полицейским.
Он кивнул:
— Ты прав. В общем, мы опоздали. Нам противостоит враг, знающий основной закон ведения войны: «Атакуй первым».
— Как это понять?
— Если я не ошибаюсь, то мы уже под наблюдением полиции. Во всяком случае, я.
Я вздрогнул.
— Как он выглядит?
— Обыкновенный полицейский. Конечно, может, это галлюцинация, но когда я вышел из телефонной будки после звонка тебе, какой-то полицейский наблюдал за мной. Когда я спускался в метро, он шел следом. Когда переходил улицу, видел его или очень похожего, слонявшегося на противоположной стороне дороги. А когда выглянул из твоего окна, какой-то констебль небрежно прохаживался мимо.
Вспыхнув от гнева, я бросился к окну. Моя комната находилась в цокольном этаже в задней стороне дома, окно выходило в темный двор, где на фоне вечернего неба чернели густые кусты. Я взялся за раму, но едва поднял ее, как услышал крик, в котором не узнал голоса Паркинсона, и тут же повернулся. Возможно, этот поворот спас мне жизнь. Раздался приглушенный звук, и я ощутил удар, а не боль. Услышал крик ужаса, который издал Паркинсон, ощутил, как его рука сжала мне плечо, а потом на минуту потерял сознание. Когда очнулся, Паркинсон зажимал мне платком рану, из которой шла кровь слишком обильно, на мой взгляд и, как оказалось потом, на взгляд домовладельца.
— Ты чудом остался в живых, — прошептал бледный как полотно Паркинсон. — Пуля могла угодить в сердце. — Он шагнул к телефону. — Ну, что скажешь о полиции? — продолжил он, повесив трубку.
— Я убежден, что полицейских вокруг нас больше, чем нам нужно, — сурово ответил я. — Кстати, что с ним?
Паркинсон приблизился к окну.
— Господи, я и думать о нем забыл. Ну конечно, он скрылся. Наверное, думает, что убил тебя. Очевидно, он охотится за тобой. Я какое-то время стоял у окна, и он не пытался в меня стрелять, разве что, — вежливо добавил Паркинсон, — оставил меня на потом. Я ведь могу узнать его, пользуюсь твоим доверием, так что, вероятно, он сочтет нужным убрать и меня.
— Он не пытался убить нас обоих, — заметил я.
— Он подождет, выяснит, убил ли тебя. Нет смысла впустую тратить патроны. Это наш рыжий друг в полицейском мундире?
Я лишь пожал плечами.
— Дело осложняется, потому что у этого человека не было бороды. Значит, обычно он чисто выбрит. Жаль. В Лондоне таких полно.
Мы сочувственно улыбнулись друг другу, и тут появился врач. Держался он небрежно, ободряюще.
— Кость не задета, — сообщил он. — Как это случилось? — И пристально поглядел на нас обоих.
— Я возился с револьвером, не зная, что он заряжен, — произнес я.
Врач положил руку мне на здоровое плечо.
— Примите совет опытного человека относительно лжи, — сказал он. — Не совершайте ошибки, считая собеседника глупым. Вы не могли нанести себе такую рану.
— Кертис пытается спасти мою репутацию, — объяснил Паркинсон. — Револьвер его, но возился с ним я. Мы оба не знали, что он заряжен.
— Сумасшедший дом самое место для таких, как вы, — пробурчал врач. — Я знал человека, которого судили за непредумышленное убийство из-за похожего дурачества.
Он собрал свои вещи, велел мне лечь в постель, сказал, что зайдет утром, и ушел.
— Можешь подождать несколько минут? — спросил Паркинсон. — Хочу убедиться, что тот человек исчез.
Вернулся он минуты через две.
— Никаких следов. Я разговаривал с настоящим полицейским. Он здесь уже долго, и сменят его через несколько часов. Этот прятавшийся тип такой же фальшивый, как браслеты, которые получил Британский музей. Давай посмотрим на пулю.
Она прошла через мое плечо и угодила в край мраморной облицовки камина, отчего сильно сплющилась. Это была обычная пуля тридцать второго калибра.
— Не представляю, сколько таких пистолетов в Лондоне, — заметил я. У меня у самого был такой. — Достаточно лишь читать газеты, чтобы понять, сколько людей владеет оружием, явно не для того, чтобы бить пулями мух.
— Иногда для того, чтобы убирать своих врагов. Что ж, если не хочешь участия полиции…
— Как могу я хотеть этого? — воскликнул я. — Они думают: «Перед нами загадка убийства. Мы разрешили ее. Если эти дилетанты попытаются расстроить наше дело, то они заслуживают смерти».
