Эрл Гарднер - Дело о мрачной девушке
– Я знал, что ты не забудешь, – усмехнулся Мейсон.
– Не забуду что? – в голосе Неверса опять послышалось подозрение.
– Бутылочку у меня в столе, – ответил адвокат и повесил трубку.
Глава 24
Дом Нортона горел всеми огнями. У подъезда стояло более дюжины машин. Люди входили и выходили из главного входа, в разных местах дежурили человек пять полицейских, периодически с важным видом курсируя по территории, прилегающей к особняку.
Наверху, в кабинете, где убили Эдварда Нортона, Клод Драмм задумчиво смотрел на Перри Мейсона.
– Не знаю, чего вы еще хотите. По-моему, условия очень справедливые, – заметил заместитель окружного прокурора.
– Мне кажется, что эксперимент не будет полным. Шансы Дона Грейвса – пятьдесят на пятьдесят, даже если ему завязать глаза.
– К чему вы клоните? – Клод Драмм специально притворялся, что не понимает, о чем идет речь.
– У вас здесь две женщины – одна в черном, другая – в розовом, – сказал Мейсон. – Трое мужчин, которых знает Грейвс. Как я понял, судья Пурлей поедет на своей машине с той же скоростью, что и в ночь убийства. Когда машина доберется до поворота, судья Пурлей крикнет: «Смотрите!» – и в этот момент Грейвс должен повернуться. После того как мы отъедем, будет решено, кто из трех мужчин встанет с тростью в руке и которая из женщин займет такое положение, чтобы ее голова, плечо и рука были видны с дороги.
– Все правильно.
– Я пытаюсь сказать следующее, – продолжал Мейсон. – Если Грейвс просто угадает, то в случае определения, какой мужчина стоит с тростью, у него один шанс из трех, в случае с женщиной шанс еще лучше – один из двух.
– Но более благоприятных условий вы все равно не получите, – возразил Драмм. – В ночь убийства в доме было всего две женщины – миссис Мейфилд, экономка, и Фрэнсис Челейн. Теперь признано, что во время совершения преступления в комнате находилась женщина…
– Нет, не признано, – перебил его Мейсон.
– В соответствии с моей версией дела и показаниями Дона Грейвса, незаинтересованного свидетеля, в кабинете присутствовала женщина. И если вы вообще хотите, чтобы эксперимент состоялся, то вам придется соглашаться на мои условия. То есть женщина была или миссис Мейфилд, или мисс Челейн. Точно так же убийство мог совершить кто-то из трех мужчин: Питер Девоэ, шофер, который лежал пьяный, когда мы его нашли, но который тем не менее остается под подозрением, Роб Глиасон и Пуркетт, дворецкий. То есть тростью замахивался один из них.
– В этом случае вы как должное принимаете, что окно было взломано и под ним на мягком грунте оставлены следы только для отвода глаз.
– Конечно. Вы, может, теперь скажете, что хотите, чтобы собрали весь город, потому что не исключено, что кто-то из его жителей вломился в дом. Вы же должны понимать, что все не станет делаться по-вашему, господин адвокат.
– Все должно быть обустроено так, чтобы мы точно определили – реально Грейвс видел происходящее и узнал участников эксперимента или это просто была удачная догадка.
В глазах Клода Драмма мелькнул победный огонек.
– Я организовал этот эксперимент при обстоятельствах, идентичных тем, при которых совершалось преступление, – заявил он. – Эксперимент – результат вызова, брошенного вами. Теперь, если вы боитесь на него пойти, потому что знаете, что Грейвс не ошибется, вам требуется только сказать об этом, и мы все отменим. Вы не осмеливаетесь позволить свидетелю подтвердить свои слова, понимая, что это означает для ваших клиентов.
Мейсон пожал плечами:
– Ну, если вы так объясняете мои действия, то можете начинать эксперимент.
По всему было видно, что Драмм уверен в победе. Он радостно улыбнулся, не сомневаясь в исходе мероприятия.
– Прекрасно, – сказал он, обращаясь к группе людей, собравшихся вокруг них. – Я думаю, что все разобрались в ситуации. Мы поедем на машине вверх по возвышенности. Я сяду сзади вместе с мистером Грейвсом. Мистер Мейсон, адвокат защиты, – рядом с судьей Пурлеем. После нашего отъезда вы, господа журналисты, выберете одну из этих двух женщин. Она встанет таким образом, чтобы ее голова, шея, плечо и рука были видны с поворота на дороге, где должен оглянуться Грейвс. Вы также выберете одного из трех мужчин, одетых в костюмы разных цветов, и он замахнется тростью и наклонится над стулом, на котором сидел Эдвард Нортон, когда его убили. Пожалуй, это все. Репутации судьи Пурлея достаточно, как мне кажется, чтобы гарантировать, чтобы то, что произойдет в автомашине, не было в дальнейшем искажено ни одной из сторон.
– Секундочку, – вставил Мейсон. – Перед тем как Дон Грейвс покинет этот кабинет, я бы хотел конфиденциально поговорить с судьей Пурлеем.
Драмм подозрительно посмотрел на адвоката.
– Только в моем присутствии, – заявил он. – Это эксперимент, и если вы собираетесь с кем-то конфиденциально беседовать, я должен слышать, что вы намереваетесь сказать.
– Я не против того, чтобы вы это слышали, – ответил Мейсон. – Но, естественно, раз это эксперимент, я не хочу, чтобы Дон Грейвс слышал мои слова.
– Согласен, – кивнул Драмм. – Грейвс, подождите здесь, пока мы вас не вызовем.
– Мы нажмем на гудок, когда будем готовы, – сообщил Мейсон.
Представители двух сторон в судебном процессе молча пошли вниз по широкой лестнице, спустились по ступенькам с крыльца и направились к машине, где с чувством собственного достоинства за рулем сидел судья Пурлей, окруженный репортерами. Его лицо выражало удовлетворение, которое он пытался скрыть под маской серьезности и благопристойности, присущих представителю судейского корпуса.
– Вы готовы, господа? – обратился он к Мейсону и Драмму.
– Мы пришли к соглашению, что я сяду спереди рядом с вами, а мистер Драмм – сзади, рядом с Доном Грейвсом, не так ли? – сказал Мейсон.
– Так, – согласился Драмм.
– В таком случае я хотел бы попросить вас снять очки, – обратился Мейсон к заместителю окружного прокурора.
– Что? – рявкнул Драмм.
– Я прошу вас снять очки, – повторил Мейсон. – Вы должны понимать, мистер Драмм, что в очках вы прекрасно видите и, если вы повернетесь одновременно с Грейвсом или даже раньше его, что вам не запрещается, можете, повторяю, можете каким-то невольным, непроизвольным выражением или жестом подсказать Грейвсу, кто из мужчин держит трость. В таком случае получится, что в эксперименте участвуют две пары глаз вместо одной.
– Это оскорбление. Вы не верите в мою честность, – возмутился Драмм.
– Я не имел в виду ничего подобного. Это просто предосторожность против непреднамеренного сигнала.
– Я отказываюсь, – заявил Драмм.
