Агата Кристи - Хлопоты в Польенсе
— Знаешь?
— Конечно. Вот, смотри. — Она написала на клочке бумаги слово и показала его мне. — Но искать его мы отправимся уже завтра. Надо тебе сказать, здесь не так уж и много мест, где его можно спрятать.
Было уже около полудня, когда Фенелла воскликнула:
— Есть! Вот она, четвертая табакерка. Теперь они все у нас. Дядя Майлз мог бы нами гордиться. А теперь…
— А теперь, — перебил ее я, — мы поженимся и будем жить долго и счастливо.
— Жить на острове Мэн, — уточнила Фенелла.
— И на золото острова Мэн, — добавил я, рассмеявшись.
Ради самого дорогого
Служащая бюро по трудоустройству, больше напоминавшая настоящую светскую даму, деликатно откашлялась и удивленно посмотрела на девушку.
— Стало быть, вы отказываетесь? Это предложение, к слову сказать, поступило к нам только сегодня утром. Мне это место представляется крайне выигрышным. Подумайте: Италия, вдовец с трехлетним малышом на руках и пожилая дама — мать или дальняя родственница, не помню точно.
Джойс Ламберт снова покачала головой.
— Есть причины, по которым я не могу покинуть Англии, — повторила она устало. — Вот приходящей прислугой я бы устроилась с удовольствием. Если можно.
Она изо всех силах старалась держать себя в руках, но ее голос все же немного дрогнул. Она умоляюще подняла на даму свои темно-синие глаза.
— Весьма проблематично, мисс Ламберт, весьма. Сейчас даже к приходящей прислуге выдвигаются исключительные требования, а у вас нет даже элементарного опыта. И потом, такие места идут нарасхват, на них выстраиваются целые очереди. Поверьте мне, буквально очереди: сотни, ну просто сотни желающих.
Она сочувствующе помолчала.
— Вероятно, у вас иждивенец на попечении?
Джойс кивнула.
— Ребенок?
— Почти, — согласилась она с едва заметной улыбкой.
— Печально, крайне печально. Разумеется, я постараюсь сделать для вас все что можно, но повторяю…
Она пожала плечами. Разговор явно закончился, и Джойс поднялась. Когда она выходила из неприветливого здания на улицу, ей пришлось прикусить губу, чтобы не расплакаться.
«Не смей! — строго сказала она себе. — Не смей реветь, словно сопливая девчонка. Знаешь что? Ты просто сдалась. Никогда нельзя сдаваться. Впереди еще целый день — столько всего может случиться! И потом, что-то подкинет тетя Мэри, так что на пару недель хватит. Вперед, Джойс, вперед, или ты забыла, что богатые родственники ждать не любят?»
Пройдя по Эджвер-роуд, она торопливо пересекла парк и, дойдя до Виктории-стрит, зашла в универмаг. Отыскав там комнату отдыха, она уселась на диван и принялась ждать. Не прошло и пяти минут, как в комнату вошла нагруженная покупками дама.
— А, ты уже здесь, Джойс? Я, кажется, чуточку опоздала? Обслуживание в кафе оставляет желать лучшего. Не то что в былые времена. Ты, надеюсь, уже завтракала?
— Да, конечно, — весело ответила Джойс после короткой внутренней борьбы.
— Лучше всего здесь завтракать в половине первого, — наставительно заметила тетя Мэри, устраивая на диване свои бесчисленные пакеты. — В это время меньше всего народу. Кстати, особенно рекомендую яичницу с карри!
— Непременно попробую, — чуть слышно прошептала Джойс, пытаясь избавиться от невесть откуда взявшегося чудесного запаха еды.
— Ты что-то исхудала, дитя мое, — жизнерадостно констатировала тетя Мэри. — Надеюсь, ты не забиваешь себе голову всей этой новомодной вегетарианской ерундой? Побольше мяса, дитя мое, вот что я тебе скажу. Мясо еще никому не вредило.
Джойс стоило огромного труда не выкрикнуть, что ей оно сейчас просто необходимо.
Она молила Бога, чтобы тетя Мэри перестала говорить о еде. Столько надежд возлагала она на эту встречу… И вместо этого слушать про яичницу с карри и мясо… Это было слишком. Действительно слишком!
— Так вот, милочка, — беззаботно щебетала тетя Мэри, — письмо твое я получила и очень рада, что ты наконец объявилась. Я же говорила, что в любой момент приму тебя с распростертыми объятиями, и это действительно так, только представь: как нарочно, на днях мне предложили сдать комнаты на очень выгодных условиях. Ну настолько выгодных, что просто глупо было бы упустить такую возможность. Снимают весь дом на пять месяцев. Мебель, белье, посуда — все везут с собой. Так что во вторник они переезжают ко мне, а я — в Хэррогейт. Может, и ревматизм заодно подлечу.
— Понятно, — выдавила Джойс. — Напрасно я вас вытащила.
— Глупости. Просто приедешь как-нибудь в другой раз. Всегда тебе рада, моя милая, ты же знаешь.
— Спасибо, тетя Мэри.
— Нет, ты определенно выглядишь какой-то замученной, — недовольно повторила тетя Мэри, без тени смущения разглядывая девушку. — Похудела, осунулась. Сплошные кости да кожа. И что это за цвет лица? Ты же всегда была у нас кровь с молоком. Нет, эта учеба тебя до добра не доведет.
— Пожалуй, на сегодня с меня действительно хватит, — устало усмехнулась Джойс и поднялась. — Ну, тетя Мэри, мне пора.
Она пошла прямо домой. Прямо — это пешком через Сент-Джеймский парк, потом через всю Беркли-сквер и Оксфорд-стрит, затем вверх по Эджвер-роуд до того места, где улица, кажется, и рада была бы продолжаться, да вдруг возьми и кончись, растворившись в путанице узких грязных проулков. В одном из них и стоял старый невзрачный дом, где жила Джойс.
Она отперла дверь, вошла в тесную грязную прихожую и по лестнице поднялась на самый верх. Еще даже не открыв дверь своей квартиры, она услышала за ней довольное сопение и тявканье.
— Да, Терри, милый, хозяйка вернулась, — ласково сказала она.
Как только дверь открылась, в ноги Джойс бросился спутанный комок белой шерсти. При ближайшем рассмотрении комок оказался старым дряхлым терьером с умными, но уже мутнеющими глазами. Джойс подхватила его на руки и присела на корточки.
— Милый-милый-милый Терри! Покажи, как ты любишь свою хозяйку! Ей это сейчас так нужно!
Терри, изо всех сил виляя обрубком хвоста, с готовностью принялся вылизывать ее лицо, уши и шею.
— Терри, милый, что же нам с тобой делать? Что с нами будет? Ох, Терри, как я устала!
— Ну вот что, мисс, — раздался за ее спиной скрипучий голос. — Когда вам надоест сюсюкаться с этим животным, не откажитесь выпить чашку прекрасного крепкого чая.
— Ох, миссис Барнесс, вы так добры!
Джойс с трудом поднялась на ноги. Миссис Барнесс была крупной и сильной женщиной, под мрачной и решительной внешностью которой скрывалось удивительно доброе сердце.
— Чашка горячего чая никому еще не вредила, — уверенно заявила она, выражая единодушное мнение представителей среднего класса.
