Агата Кристи - Пассажир из Франкфурта
Человек по фамилии Хоршем возразил:
— Против него ничего нет. Насколько нам известно, совсем ничего.
— Да нет, я и не хочу сказать, что что-то есть, я совсем не это имел в виду, — заторопился Четвинд. — Просто… как бы это выразиться… Он не всегда серьезно относится к жизни.
У мистера Хоршема были усы; он считал полезным иметь усы. Они помогали скрыть улыбку, когда не удавалось ее сдержать.
— Он не глупец, — сказал Манроу. — Знаете ли, мозги у него на месте. Вы не думаете, что… то есть вам не кажется, что за всем этим кроется что-то подозрительное?
— С его стороны? По-моему, нет.
— Вы все проверили, Хоршем?
— У нас было не так много времени, но пока что все вроде бы в порядке. Правда, его паспортом воспользовались.
— Воспользовались? Каким образом?
— Он был предъявлен в Хитроу.
— Вы хотите сказать, кто-то прошел, назвавшись именем сэра Стэффорда Ная?
— Нет, нет, — возразил Хоршем, — подробностей мы не знаем, но едва ли такое могло произойти. Просто этот паспорт прошел контроль наравне с другими, не вызвав никаких подозрений. Насколько я понимаю, в это время он еще даже не очнулся от снотворного, или что там ему подсыпали. Он все еще находился во Франкфурте.
— Но ведь кто-то мог украсть его паспорт, сесть в самолет и прилететь в Англию?
— Да, — согласился Манроу, — создается впечатление, что либо кто-то похитил бумажник, в котором находились деньги и паспорт, либо же кому-то нужен был именно паспорт, и этот кто-то решил, что сэр Стэффорд Най — как раз тот, у кого можно его стащить. Пиво было на столе, и оставалось лишь бросить в него таблетки снотворного и подождать, пока оно подействует.
— Но паспорта ведь как-никак проверяют! Могли заметить, что это не тот человек, — возразил Четвинд.
— Ну, естественно, какое-то сходство в таких случаях необходимо, — сказал Хоршем. — Но получилось так, что при посадке отсутствия Стэффорда Ная не обнаружили, а его паспорт в руках другого человека не привлек особого внимания. Так бывает, особенно когда идет на посадку огромная толпа. Человек похож на фотографию в паспорте, вот и все. Взгляд мельком, паспорт возвращают, человек проходит. И вообще, обычно присматриваются к прибывающим иностранцам, а не к англичанам. Темные волосы, синие глаза, чисто выбритый подбородок, рост пять с чем-то футов — вот и все, на что обращают внимание; главное, чтобы твое имя не значилось в списке нежелательных иностранцев.
— Знаю, знаю. И все-таки если кому-то просто захотелось украсть бумажник или деньги, он не стал бы пользоваться паспортом. Слишком большой риск.
— Да, — согласился Хоршем.
— Да, именно в этом и заключается главное. Конечно, мы ведем расследование, опрашиваем разных людей.
— А сами вы как думаете?
— Я пока воздержусь от высказываний, необходимо еще кое-что уточнить. Нельзя торопить события.
— Все они одинаковы, — вздохнул полковник Манроу, когда Хоршем ушел. — Эти ребята из службы безопасности никогда ничего не рассказывают. Если они считают, что напали на след, то ни за что в этом не признаются.
— Что ж, это естественно, — возразил Четвинд, — они ведь тоже могут ошибаться.
Полковнику эта точка зрения показалась типично политической.
— Хоршем — отличный профессионал, — сообщил он. — Начальство оценивает его работу очень высоко.
Вряд ли он может ошибаться.
Глава 3
Человек из химчистки
Сэр Стэффорд Най вернулся в свою квартиру. Со словами приветствия из маленькой кухни выскочила дородная женщина:
— Я рада, что вы благополучно вернулись, сэр. Ох уж эти отвратительные самолеты! Никогда не знаешь, что может случиться, правда?
— Совершенно с вами согласен, миссис Уаррит, — ответил сэр Стэффорд Най. — Мой самолет опоздал на два часа.
— Совсем как автомобили, правда ведь? Я хочу сказать, никогда не знаешь, когда в них что-то сломается, только вот в воздухе пострашнее, правда? Тут уж не съедешь на обочину, чтобы починиться. Ну нет, я-то сама в жизни никогда не летала и не полечу ни за что на свете! Я тут кое-что заказала, — продолжала она, — надеюсь, что не ошиблась: яйца, масло, кофе, чай… — Она тараторила со скоростью араба-экскурсовода, показывающего дворец фараона. — Ну вот, — миссис Уаррит перевела дух, — по-моему, это все, что вы могли бы пожелать. А еще я заказала французскую горчицу.
— Не «Дижон»? Они всегда пытаются всучить именно «Дижон».
— Не знаю такого, но это «Эстер драгон», то, что вы любите, я правильно говорю?
— Совершенно правильно, — подтвердил сэр Стэффорд. — Вы просто чудо.
Польщенная похвалой, миссис Уаррит вернулась на кухню, а сэр Стэффорд направился в спальню и уже взялся за ручку двери, когда вдруг услышал:
— Ничего, что я отдала вашу одежду тому господину, который за ней приходил? Вы не оставили мне никаких распоряжений на этот счет.
— Какую одежду? — Сэр Стэффорд Най замер на месте.
— Два костюма, как сказал тот господин. Он сказал, что из чистки Твисса и Бониворка, по-моему, откуда приходили и прежде. Если я не ошибаюсь, у нас были какие-то недоразумения с чисткой «Белый лебедь».
— Два костюма? — переспросил сэр Стэффорд Най. — Какие именно?
— Ну, тот, в котором вы вернулись домой, сэр, я решила, что один из двух — это именно он. Насчет другого я не была так уверена, но тот синий костюм в полоску, про который вы ничего мне не сказали перед отъездом, нуждался в чистке, и правый рукав надо было починить на обшлаге, но я не хотела распоряжаться самостоятельно, я такого не люблю, — заявила миссис Уаррит с видом самой добродетели.
— Значит, этот парень, кто бы он ни был, унес костюмы?
— Надеюсь, я не сделала что-нибудь не так? — заволновалась миссис Уаррит.
— Ничего не имею против того, что унесли синий костюм в полоску. Я бы сказал, что это даже к лучшему. Что же касается того, в котором я приехал, что ж…
— Он тонковат, сэр, этот костюм, для нашей погоды, вы понимаете, сэр. Он хорош там, где вы были, где жарко. И его пора было вычистить. Он говорил, что вы звонили насчет них, тот парень, который за ними приходил.
— Он вошел в мою комнату и забрал их сам?
— Да, сэр. Я подумала, что так будет лучше.
— Очень интересно, — заметил сэр Стэффорд.
— Да, очень интересно.
Он вошел в спальню и осмотрелся: всюду царили чистота и порядок, постель заправлена — чувствовалась рука миссис Уаррит, электробритва поставлена на подзарядку, вещи на туалетном столике аккуратно расставлены.
Он подошел к шкафу и заглянул в него, потом проверил содержимое ящиков комода, который стоял у стены рядом с окном. Все было в полном порядке, в большем, чем следовало бы.
Вчера вечером он распаковал лишь часть своего багажа, небрежно рассовав по ящикам нижнее белье и прочее барахло. Он намеревался утром все как следует разложить по местам и не ожидал, что за него это сделает миссис Уаррит: он не думал, что она займется этим немедленно. Он решил, что у него будет время, чтобы постепенно привести все в порядок: после заграничных поездок полагается отдых — сказывается перемена климата и прочее. Значит, кто-то здесь все обыскал, кто-то выдвинул ящики, быстро просмотрел их содержимое, поменял вещи местами, разложив их аккуратнее, чем сделал бы это он сам. Быстрая тщательная работа, и этот кто-то ушел, унеся под благовидным предлогом два костюма: тот, в котором сэр Стэффорд вернулся домой, и другой, из тонкой материи, видимо, один из тех, которые он брал с собой за границу. И что же это значит?
— Это значит, — задумчиво сказал себе сэр Стэффорд, — что кто-то что-то искал. Но что? И кто? И зачем? Да, непонятно.
Он сел в кресло и задумался. Взгляд его упал на тумбочку у кровати, на которой с наглым видом восседала маленькая плюшевая панда; она вызвала у него целый каскад мыслей. Он подошел к телефону и набрал номер.
— Тетушка Матильда? Это Стэффорд.
— А, мой дорогой, значит, ты вернулся! Я очень рада. Я вчера прочла в газете, что в Малайзии холера, по крайней мере, я думаю, что речь шла именно о Малайзии, я всегда путаю эти названия. Надеюсь, ты вскоре меня навестишь? И не говори, что занят, не можешь же ты быть все время занят! Это только у акул бизнеса так бывает, да и то лишь во время слияний или объединений. Я совершенно не понимаю, что это такое на самом деле. Почему-то теперь все это связано с атомными бомбами и бетонными заводами, — раздраженно продолжала тетушка Матильда. — А эти ужасные компьютеры, которые все цифры тебе путают, не говоря уж о том, что пишут их не так. Право же, жизнь так изменилась из-за них: ты не поверишь, что они сотворили с моим банковским счетом, да и с моим почтовым адресом тоже. Ну что ж, наверное, я слишком зажилась на этом свете.
— Не придумывайте! Что, если я заеду на той неделе?
— Можешь приехать хоть завтра. Правда, у меня обедает викарий, но я легко могу от него отделаться.
— Что вы, это не обязательно.
