Раймонд Чэндлер - Блондинка в озере
— Он не обязан вам верить.
— А какой мне смысл врать? — удивился Лавери.
— А какой смысл говорить правду?
— Послушайте, — сказал он с серьезным видом, — вы, видно, совсем не знаете Кристл. На Кингсли ей плевать. А если ему не по душе ее поведение, пусть ищет себе другую. Меня просто тошнит от этих ревнивых мужей.
— Если вы не ездили с ней даже до Эль-Пасо, с какой стати она дала эту телеграмму? — спросил я.
— Откуда мне знать?
— Не убедительно, — сказал я и показал на ветку толокнянки. — Сорвали у Оленьего озерца?
— Тут на склонах полно толокнянки, — бросил он презрительно.
— Но цветет она совсем не так.
Он рассмеялся:
— Если уж вам так хочется знать, я был у нее во второй половине мая. Все равно пронюхаете. Но с тех пор вообще не видел.
— Вы собираетесь на ней жениться?
— Подумывал. — Он пустил струйку дыма. — У нее есть деньги. А деньги никогда не мешают. Но уж больно тяжело они бы мне доставались.
Я кивнул, но промолчал. Лавери снова посмотрел на ветку толокнянки в камине, пыхнул сигаретой и откинулся назад, демонстрируя крепкую загорелую шею. Я все еще молчал. Почувствовав себя неуютно, он стал разглядывать мою визитную карточку.
— Значит, нанимаетесь копаться в чужом белье? И хорошо платят.
— Хвастать нечем. Доллар тут, доллар там. Кое-что перепадает.
— И все в дерьме?
— Бросьте, мистер Лавери. Зачем нам ссориться? Просто Кингсли считает, что вы знаете, где его жена, но не хотите сказать. То ли по злобе, то ли из чувства такта.
— А какие чувства он бы предпочел? — Губы на красивом загорелом лице насмешливо изогнулись.
— Ему один черт. Главное — получить информацию. Его не волнуют ни ваши с ней отношения, ни поездки, ни даже развод. Он просто хочет быть уверенным, что у нее все в порядке и она не влипла в передрягу.
Лавери заинтересовался:
— В передрягу? В какую передрягу? — Он катал это слово во рту, словно пробуя на вкус.
— А то вы не знаете, что он имел в виду.
— Не знаю. Расскажите, — попросил он с сарказмом. — Буду счастлив просветиться.
— С вами каши не сваришь, — сказал я. — Хлебом не корми — дай похохмить, а о деле ни слова. Мы правда не собираемся таскать вас по судам за то, что вы умыкнули ее за границу.
— Какие в черту суды? Сначала надо доказать, что я вообще уезжал.
— Чего же она отправила телеграмму? — гнул я свое. Мне показалось, что я уже много раз повторял эти слова.
— Вероятно, шутка. Она без этого не может. А все шутки у нее или глупые или злые.
— А тут-то зачем шутить? Ни вижу логики.
Он осторожно стряхнул пепел на стеклянный столик, метнул в меня взгляд и тут же отвел глаза в сторону.
— Я ее обманул, — медленно произнес он. — Вот она и мстит. Должен был приехать на выходные, но не приехал. Она… она мне надоела.
— Угу, — буркнул я и спокойно уставился на него, — но мне больше нравится другой вариант, вы отправились с ней в Эль-Пасо, там поругались и разъехались. Согласны, что так оно правдоподобнее?
Его загорелое лицо побагровело:
— Черт вас подери! Сколько раз повторять, что никуда я с ней не ездил. Никуда! Неужели трудно запомнить?
— Запомню, когда поверю.
Он наклонился и затушил сигарету. Потом не спеша, без усилия встал, туго затянул пояс халата и сделал шаг в мою сторону.
— Все, — сказал он четким звенящим голосом. — Теперь вон отсюда! Уматывайте! Мне этот дурацкий допрос надоел. Только отнимаете у меня время. И у себя, если оно хоть чего-то стоит.
Я тоже встал и ухмыльнулся.
— Стоит оно не много, но мне все же платят. А не могло, к примеру, случиться, что вы нарвались на неприятности в каком-нибудь универмаге? Скажем, в трикотажном или ювелирном отделе?
Нахмурив брови и плотно сжав губы, Лавери внимательно посмотрел на меня.
— Не понимаю, — сказал он, но по голосу чувствовалось, что он задумался.
— Вот и все, что мне хотелось узнать, — сказал я. — Спасибо за внимание. Кстати, где вы устроились после того, как ушли от Кингсли?
— А вам какое дело?
— Никакого. Но это легко выяснить, — ответил я и двинулся к двери, но ушел недалеко.
— В настоящее время я не работаю, — заговорил он холодно. Со дня на день жду призыва во флот.
— Там вам самое место, — сказал я.
— Точно! Прощай, топтун. И не вздумай являться снова. Меня не будет дома.
Я подошел к выходу и толкнул дверь. Внизу у порога ее заклинило — разбухла от морской влаги. Справившись с ней, я обернулся. Он стоял, сузив глаза, едва сдерживая ярость.
— Может быть, я приду еще, — сказал я. — Но не обмениваться остротами. Если что-то раскопаю, придется поговорить.
— Все еще уверен, что я вру? — взорвался он.
— Вас явно что-то тревожит. Мне пришлось повидать людей, и я редко ошибаюсь. Может быть, это меня не касается. Но если касается, у вас будет случай выгнать меня снова.
— С удовольствием, — сказал он. — Только в следующий раз захватите с собой приятеля, чтобы было кому отвезти домой. Бывает, хлопаешься задницей, а отшибает прямо в крышу.
Меня покоробило. С него слетело все показное, и внезапно оскалило зубы мурло. Так коробит, когда интеллигентная на вид женщина вдруг начинает говорить непристойности.
— Прощай, красавчик, — бросил я и взялся за дверь. Пришлось поднажать, чтобы она закрылась. Я выбрался по дорожке на улицу и остановился на тротуаре, рассматривая дом напротив.
4
Это был приземистый, широкий дом с выцветшей до приятных пастельных тонов розовой штукатуркой и тускло-зелеными оконными переплетами. Крышу покрывала круглая чешуйчатая черепица зеленого цвета. Парадная дверь вдавалась глубоко внутрь, а нишу облицовывала мозаика из разноцветных плиток. За низкой оштукатуренной оградой с ржавеющей на морском воздухе решеткой виднелся небольшой цветник. Слева от ограды стоял гараж на три машины с дверьми во внутренний дворик, по которому к боковому входу в дом вела цементная дорожка.
На воротах висела бронзовая таблица: «Альберт С. Олмор, доктор медицины». Пока я все это разглядывал, в соседнем квартале из-за угла вывернул тот же черный «кадиллак». Мягко урча, он замедлил ход и стал выруливать перед гаражом, но, решив, что моя машина ему мешает, доехал до тупика, развернулся у железного забора с позолоченными пиками, медленно вернулся и вполз в пустой отсек.
Худощавый человек в темных очках и с докторским саквояжем направился по дорожке к дому. На полпути он остановился и посмотрел в мою сторону. Я пошел к своей машине. У дверей дома он вынул ключи и, отпирал дверь, снова оглянулся.
