Глэдис Митчелл - Убийства в Солтмарше. Убийство в опере (сборник)
– Если бы вы знали нашу деревню, как знаю я, – начала миссис Гэтти, к великому разочарованию Уильяма, жаждавшего услышать подробности убийства, – вы бы сидели и смеялись, смеялись бы и смеялись – как я. Это до того смешно, что и словами не передать! И смешнее всех – жена викария!
– Послушайте, миссис Гэтти, – начал Уильям, но никто не обратил на него внимания.
– Я ее считаю верблюдицей, – продолжала хозяйка. – Она, чуть что, вопит и кусается. И на колени встает – когда молится. А еще есть та дамочка из Бунгало. Женщина на содержании, представляете, дорогой крокодил? Что вы об этом думаете?
– Возмутительно, любопытно и старомодно.
Наверное, миссис Гэтти задумалась, переваривая сию краткую оценку греховности мира, потому что, по словам Уильяма, она целую вечность сидела тихо, а он тем временем записывал разговор в свой скаутский блокнот. Наконец она торжественно кивнула.
– Кое-кто в Манор-Хаусе мог бы рассказать побольше, если бы захотел. А взять эту девчонку, Тосстик. Вся история кажется мне совершенно невероятной, просто невероятной, от начала и до конца. Во-первых, она вообще не из тех девушек, которые рожают незаконных детей. Во вторых, она должна бы сообщить имя отца – как все деревенские девушки, – и мы проследили бы, чтобы он поступил как положено. В-третьих, я думаю, у ребенка какие-то отклонения, раз его никому не показывают. И наконец, хозяева таверны ведут себя странно.
– И в чем же странность? – вежливо поинтересовалась миссис Брэдли.
– Не знаю. Меня просто удивляет, что они вдруг стали такие добрые. Этот Лори даже имеет процент с кокосов, которые привозит к празднику. А деревенским ребятишкам дает за пустые бутылки не больше фартинга. Они их собирают по кустам после пикников, и он должен бы платить славным деткам полпенса, вот как я, когда мне приносят бутылки – для моего вина… Теперь-то он уж точно умер. Я про Джексона, конечно.
Миссис Брэдли тоже достала маленький блокнотик и потихоньку записывала – стенографическими значками, по мнению Уильяма. Потом я обнаружил, что это какой-то новый, неизвестный метод стенографирования.
– Бедный Джексон, – сказала миссис Брэдли.
– Что ж, – ответила миссис Гэтти, – если человек желает быть волком, то его нужно запереть в клетку, как волка. А вся штука вот в чем: его заперли в загоне для овец! Смешно, правда?
– Смешно и умно, – подтвердила миссис Брэдли, продолжая записывать.
– Заперт. Вот смешно-то – заперт! До чего ж скверная погода для лета!
– Заперт в загоне для овец! Это нужно запомнить, – сказала миссис Брэдли и издала свой обычный клохтающий смешок. И поднялась.
На улице, когда хозяйка закрыла за ними дверь, миссис Брэдли отправила Маргарет домой и только собралась заговорить с Уильямом, как миссис Гэтти опять выскочила наружу и схватила ее за руку.
– А знаете, что я думаю? – спросила она.
– Нет.
– По-моему, Верблюдица считает, что ее преподобный муженек и есть отец ребенка Мэг Тосстик.
Уильям, пересказывая мне эти события, вставил:
– Вот чушь-то, правда же, Ноэль?
Я тогда выразил согласие, но в душе был далек от такой уверенности. Миссис Куттс любой бред придет в голову!
Высказавшись, миссис Гэтти устремилась домой, а миссис Брэдли повернулась к Уильяму:
– Мальчик мой, в здешней церкви есть подземная часовня?
Уильям ответил утвердительно.
Дело уже шло к ночи.
– Тогда отведи меня, – приказала миссис Брэдли. – Нужно поторапливаться, а то, я вижу, дождь начинается.
И Уильям проводил ее к церкви. Они прошли через покойницкие ворота и обошли южную дверь с аркой в нормандском стиле – и скоро очутились у каменной лестницы, ведшей вниз. Чуть дальше середины пролета ее перегораживала тяжелая железная дверь.
– Попробуем разглядеть через перила или пойдем внутрь? – спросил Уильям.
– Я бы предпочла спуститься, – ответила миссис Брэдли.
– Хорошо. Пойду схожу за ключами, – предложил вежливый Уильям. – Вы не хотите пройти через церковь? Если согласитесь, то ключ и не нужен. И можно будет свет зажечь.
– Это меня вполне устраивает. Думаю, мистер Джексон Гэтти, живой или мертвый, находится в часовне.
– Кто вам сказал? – разволновался Уильям.
– Миссис Гэтти, только она сама того не знает.
– Да ладно! – не слишком учтиво бросил Уильям.
В церкви они прошли по главному проходу и очутились в ризнице. Здесь Уильям отодвинул в сторону кокосовую циновку. За ней оказалась подъемная решетка.
– Теперь осторожнее, – предупредил он. – Дверь, кстати, довольно новая. Здесь раньше была усыпальница, и говорят, одна дамочка туда закатилась и прихватила пару черепов. И тот тип, который работал тут до моего дяди, навесил снаружи железную дверь, а здесь – вот эту решетку. Она фута на два пониже площадки, и забраться туда нелегко.
Он сочувственно посмотрел на миссис Брэдли.
– Наверное, вам лучше остаться здесь. Я к тому, что незачем вам шею ломать.
Его спутница усмехнулась и ответила:
– Давай поднимем решетку. Может, спускаться и не понадобится.
Они подняли решетку и стали вглядываться в глубину подземелья. Потом миссис Брэдли негромко позвала:
– Мистер Гэтти! Мистер Гэтти!
В лучах света возникла темная фигура. (Передаю слова Уильяма. Нечего и говорить, вряд ли там и впрямь были лучи света.)
– Наверх, мистер Гэтти, сюда, поднимайтесь! – воскликнула миссис Брэдли.
Они с Уильямом легли плашмя и помогли маленькому человечку вскарабкаться наверх.
– Боже милостивый! – простонал Джексон Гэтти. – Боже милостивый! Тысяча благодарностей! До чего я хочу есть! Как же, наверное, волнуется бедная Элиза!
– А теперь, – миссис Брэдли, по-матерински отряхивала с него пыль, – скажите, как это назвать? Перепугали нас всех!
– Мне ужасно жаль. – Он нервно покашлял и улыбнулся. – Элиза меня никогда не простит.
Увидев длинные хищные зубы Джексона Гэтти, Уильям (по его словам) едва не закричал «Волк!».
– Я поддался соблазну и заключил пари. Думаю, я его выиграл.
Миссис Брэдли направилась из церкви вон.
– Ах, простите, – смутился Гэтти. – Не следовало об этом упоминать в таком месте.
Уильям опустил решетку, прикрыл ее циновкой и выключил свет. Потом затворил входную дверь – у старого Куттса был пунктик: церковную дверь запирать не следует. Зато его супруга утверждала, что там прячутся влюбленные парочки; а уж эта часть рода человеческого, нечего и говорить, всегда вызывала ее ненависть.
Потом Уильям последовал за остальными через покойницкие ворота и успел услышать обрывок разговора:
– Именно по предложению мистера Берта я позволил заключить себя в часовне. Однако я был уверен…
