Рекс Стаут - Слишком много поваров
– Мне казалось, что мистер Вукчич сказал, что вы не женаты.
Я пренебрежительно махнул рукой.
– Я недостаточно близок с мистером Вукчичем, чтобы обсуждать с ним свои личные дела.
– Так значит, вы женаты?
– Я лично уверен в этом. И достаточно счастлив.
Я продолжал болтать, но атмосфера заметно изменилась, хотя она мне и отвечала. Во всяком случае, я чувствовал себя так, как будто у меня с плеч свалилась гора, хотя это и было немного печально. Вскоре за этим случилось еще кое-что. Я, конечно, не буду настаивать на своей точке зрения, возможно, это была просто случайность, но во всяком случае я просто скажу, что произошло. В то время, как она продолжала разговаривать со мной, ее правая рука продвинулась вдоль ручки кресла с той стороны, где сидел голубоглазый атлет, и в этой руке был зажат наполовину опустевший бокал имбирного пива. Я не заметил, когда стакан начал наклоняться, вероятно, это происходило постепенно и незаметно. Когда же я бросил взгляд в этом направлении, было уже поздно – жидкость лилась прямо на темно-серые брюки атлета. Я прервал ее излияния и схватил стакан, она также повернулась, увидела, что произошло, и от изумления раскрыла рот. Атлет покраснел и вытащил носовой платок. Как я уже говорил, мое мнение можно не принимать во внимание, но именно через четыре минуты после того, как она узнала, что у одного из ее собеседников есть жена, она облила пивом брюки другого.
– О, я надеюсь, что не останется пятна? Я так огорчена…
Атлет:
– О, ничего, ничего… Все в порядке, никаких пятен не будет.
В общем, я мог быть доволен. Я наслаждался его смущенным видом, но он довольно быстро оправился и заговорил более связно.
– Ради бога, не беспокойтесь за меня. Вот уже ничего и нет. О, простите, разрешите представиться. Барри Толман, помощник адвоката из Западной Вирджинии.
Я, в свою очередь, представил ему Констанцию и предложил заказать новую порцию выпивки в качестве компенсации того, что было вылито на него.
Что касается меня, то я ограничился одним стаканом молока, который должен был завершить мою вечернюю диету. Когда все заказанное появилось, я с удовлетворением уселся и стал наблюдать за развитием дружеских отношений, которые начались по моей вине. При этом я старался сдерживаться от ворчания. К тому времени, когда мой стакан наполовину опустел, Барри Толман сказал:
– Случайно я услышал – вы извините меня, пожалуйста, – я услышал, как вы упоминали Сан-Ремо. Я никогда не был там. Я бывал в Ницце и Монте-Карло в 1937 году, и кто-то, я забыл кто, говорил мне, что я обязательно должен побывать в Сан-Ремо, потому что более прелестного места в Ривьере мне не найти. Теперь я… теперь я наверняка уверен в этом.
– О, вы обязательно должны это увидеть – В ее голосе опять прозвучали грудные нотки. – Холмы, виноградники и море.
– Да, конечно. Я очень люблю пейзажи. А вы, мистер Гудвин? Любите ли вы пейзажи?
– Еще как, – сказал я и отхлебнул из стакана.
Констанция сказала:
– Я очень огорчена, что сейчас вечер. Можно было бы смотреть в окно и видеть Америку. Вот эти горы, я полагаю, и есть Скалистые горы.
К чести Толмана нужно сказать, что он не рассмеялся, и я понял, что теперь он всецело в плену фиолетовых глаз. Он просто сказал: нет. Скалистые горы были отсюда на расстоянии тысячи пятисот миль, но что это действительно красивая местность – по которой мы проезжаем. Он сказал, что три раза был в Европе, но ничто там, за исключением истории, конечно, не может сравниться с Соединенными Штатами. Он ничего и нигде не видел прекраснее, чем его родные долины, особенно то место, где теперь построен знаменитый Канавин-курорт. Это его родина.
Констанция воскликнула:
– Но я ведь именно туда и еду! Канавинский курорт.
– О, как я рад! – Он отчаянно покраснел. – Я, конечно знал, что три пульмановских вагона едут в Канавин, но я никогда не думал… Возможно, мы еще когда-нибудь встретимся… – Он совсем запутался в словах.
– Поскольку вы уверены, что там прекраснее, чем в Европе, я просто сгораю от нетерпения там побывать, хотя все-таки больше люблю Сан-Ремо и море. Я полагаю, что в свои путешествия по Европе вы брали свою жену и детей?
– О, нет! – изумленно воскликнул он. – Неужели вы думаете, что я настолько стар, что имею жену и детей?
Мое молоко кончилось, и я поднялся.
– Надеюсь, вы оба извините меня, мне нужно пойти и убедиться, что мой босс не выпал из поезда. Я скоро вернусь, мисс Берин, и провожу вас к вашему отцу.
В следующем вагоне я встретил Джерома Берина, пробирающегося по коридору. Он остановился, и я, конечно, сделал то же самое.
Он набросился на меня:
– Где моя дочь? Вукчич бросил ее!
– С ней все в порядке, – прервал я его. – Она в клубном купе, беседует с моим другом. Я представил ее.
Я посторонился и он прошел дальше.
Вульф сидел в купе один, все на том же диване с широко раскрытыми глазами.
Я сказал:
– Видит Америку впервые. Приезжает, чтобы забавляться с нами во время своих каникул.
Он ответил:
– Заткнись!
Глава 2
Я сказал:
– Я не думаю, что достаточная работа для детектива – сидеть здесь и наблюдать, чтобы какой-нибудь мальчишка не бросался камнями.
Грегор Обелл сплюнул сквозь зубы в заросли папоротника, росшего в десяти футах от уютной лужайки, на которой мы сидели.
– Вот именно. Но я уже рассказал вам. Эти птицы платят от пятнадцати до пятидесяти долларов в день за пребывание в этом караван-сарае, и им не нравится, если какой-нибудь ниггер бросает в них камнями, когда они совершают прогулку на лошадях. Я не говорил «мальчишка» – я сказал – «ниггер». Они подозревают, что именно один из них стрелял из-за гаража около месяца тому назад.
Жаркое солнце пробивалось сквозь листву деревьев, и я зевнул.
– Вы сказали, что это случилось где-то здесь?
Он показал.
– Вон там, с другой стороны тропинки. Это случилось со стариком Крислером. Вы ведь знаете авторучки Крислера?
Со стороны дороги раздались какие-то звуки. Потом они превратились в стук копыт, и из-за поворота на рысях выскочили две роскошные лошади, вскоре скрывшиеся за деревьями. На одной из них восседал лихого вида человек в ярком жакете, а на другой – пожилая и тучная дама.
Обелл сказал:
– Это миссис Джемс Франк Осборн из балтиморских Осборнов, корабли и сталь. И Дейл Чатвин, отличный игрок в бридж.
– Вот как? Вы достаточно хорошо осведемлены.
– Это же моя работа.
Он сорвал листок травы и сунул его в рот.
– По крайней мере о десяти из десятка этих людей у меня достаточные сведения. Конечно, встречаются и незнакомцы. Вот, например, ваша толпа. Черт их знает, кто они. Единственное, что мне известно, это то, что они отличные повара и приглашены сюда шефом. Все это выглядит достаточно забавно. С каких это пор Канавинский курорт стал школой домоводства?
