Энн Грэнджер - Секрет миссис Смитон
— Миссис Картер, — повторила инспектор Крэйн и записала что-то в блокнот.
— Вы нашли оружие? — поинтересовался Макби.
Выражение лица инспектора сделалось удивленным и немного вызывающим.
— Нет, сэр, еще нет. Мы начали обследовать поле… э… луг, — она украдкой бросила взгляд на Мередит, — но когда начало темнеть, мы приостановили поиски: начнем завтра с утра. Если не найдем, расширим район поисков и обыщем близлежащие угодья, хотя они обширны и сильно заросли травой.
— А у вас есть какая-нибудь идея относительно того, что именно вы ищете?
— Доктор считает, что это было длинное и довольно толстое лезвие, причем им… э… скорее рубили, чем резали или пилили. А вообще, следует подождать результатов вскрытия. — Закрывая тему, она отвернулась, собрала бумаги и вложила их обратно в портфель, а потом, не глядя на Макби, спросила:
— Как я поняла, сэр, в деревне зафиксировано несколько актов вандализма?
— Насколько мне известно, три, — подтвердил Алан, — если, конечно, не считать отравление пони. Этот случай не обязательно связан с остальными.
— Тот самый пони, который похоронен в поле, то есть на лугу, сэр?
— Да, — подтвердила Мередит. — Кроме того, здесь еще проходят шабаши ведьм.
Пауза. Крэйн со странным выражением на лице повернулась к Мередит.
— Шабаш, — повторила она таким тоном, каким благовоспитанная леди произносит «сумочка».
— Хотел бы я, — проворчал Макби, когда инспектор Крэйн удалилась вместе со своим портфелем, — чтобы ты не говорила последней фразы, по крайней мере, пока. Мы все равно не знаем, что тут можно предпринять.
— Она должна знать, она из тех, кто хочет знать все. Пусть запишет себе в блокнот.
— Полагаю, — покорно сказал Макби, — что мне следует радоваться, что ты не послала ее ко всем чертям.
— Пожалуй. Она вызывала во мне чувство раздражения, — Мередит выглядела немного смущенной, — и, боюсь, я не сумела этого скрыть.
— Ты держалась просто отлично, это правда, я ведь прекрасно тебя знаю. Мне кажется, и она неплохо справилась с допросом, а ведь то, что я сидел рядом, не добавляло ей уверенности в своих силах.
«Она и с тобой прекрасно справилась», — подумала Мередит, но не сказала ни слова.
Глава шестнадцатая
Что, как ни вши и голод лютый,
Точнее обозначат нищету?
Эрни Берри сидел поддеревом. Каким-то таинственным образом ему удалось вернуть себе голову. Может, он забрал ее из розария Джил Армитадж, или кто-то другой сделал это для него, чтобы он снова приставил ее к шее. Правда, теперь голова сидела не слишком прочно — Мередит отчетливо видела черную полосу там, где она была приставлена к шее, но несмотря на это, Эрни улыбался ей широко и бессмысленно.
На лугу было очень жарко. Мередит остановилась рядом с ним и сказала:
— Тебе не следует здесь находиться, Эрни, ведь это земля миссис Смитон.
Но Эрни продолжал усмехаться и даже поддразнивал ее, а потом поднял мускулистую руку и коснулся головы, отчего та сорвалась со своего места, упала и покатилась по дерну, продолжая сверкать все той же бессмысленной улыбкой. И в этот момент, благодарение Богу, она проснулась.
Принять решение отправиться спать этой ночью потребовало от нее определенного мужества. Она боялась, что воспоминания о событиях прошедшего дня не дадут ей уснуть или, что еще хуже, она все-таки уснет и будет видеть кошмарные сны. И конечно, произошло именно то, чего она больше всего боялась.
Мередит непонимающе моргала в темноте, сердце бешено колотилось, дрожали руки, а лоб взмок от пота. Она была рада, что вынырнула из этого кошмара, но еще не оправилась от пережитого во сне ужаса. «Я должна справиться с этим раз и навсегда. Нельзя допустить, чтобы Эрни преследовал меня», — думала она.
Вполне вероятно, что он появится еще несколько раз в ее снах, но она должна сделать усилие и удержать его на расстоянии. Кровь стучала в висках, а она хмурилась, вглядываясь в темноту и пытаясь припомнить, что случилось после того, как она нашла тело. Она должна была повернуться и бежать со всех ног через луг. Нет, сперва ей стало плохо — об этом она помнила, хотя и очень смутно, а потом она, должно быть, побежала, но этого не помнила вовсе. Следующее, что всплывает в ее памяти, это то, что она бросилась в объятия Алана за главными воротами и была настолько рада видеть его, насколько это вообще возможно.
А о том, как она преодолела луг, окруженный стеной сад — ничего. А ведь в тот момент она наверняка что-то видела, испытывала какие-то чувства, но вспомнить, как ни старалась, ничего не могла. Мередит прикрыла глаза и попыталась представить себе Грачиное гнездо. Как на зло, дом казался окутанным туманом и видны были только общие контуры; подъездная дорожка и кованые железные ворота оставались расплывчатыми, а уходящую вдаль дорогу, церковь и домик аббата скрывала белая пелена.
Инспектор Крэйн вызвала в ней раздражение не просто своей бодростью и подтянутостью, а тем, что ожидала от Мередит желания посудачить о страшной находке и пересказать каждую деталь. Вопреки распространенному представлению, далеко не каждая мелочь отпечаталась в памяти Мередит. В памяти всплывал только живой Эрни и Эрни, приставляющий на место свою отрубленную голову. Чересчур для того, чтобы вспоминать снова. Внезапно Мередит показалось, что она была несправедлива к Крэйн, которая вела себя так доброжелательно и предложила, между прочим, устроить консультацию…
— Не хочу я идти к психиатру, я просто хочу вспомнить то, что забыла, — бормотала Мередит в темноте.
Алан проснулся:
— Мередит, что с тобой?
— Все нормально, спасибо, просто бормотала.
— Тебе что-то приснилось? — он приподнялся на локте. — Я принесу аспирин.
— Не нужен мне аспирин, так, приснилось кое-что, ты не волнуйся. Просто Эрни в моем сне приставил свою голову обратно.
— Эрни больше нет, забудь о нем. Ты же все рассказала Крэйн, вот пусть она и занимается этим делом. Тебе не из-за чего волноваться.
«Есть из-за чего», — подумала Мередит, но снова ничего ему не сказала.
Утром, как раз после завтрака, снова пришла Винни.
— Как она сегодня? — вежливо поинтересовалась она, имея в виду Мередит, и, сдерживая любопытство, спросила: — Они уже нашли что-нибудь?
Сегодня она надела те же самые мешковатые брюки, но вместо канареечно-желтого свитера выбрала другой, цвета овсянки со сложным рисунком и разноцветными шерстяными розочками.
