Филис Джеймс - Неподходящее занятие для женщины
– Вы должны были оставить ему жизнь! Деньги для него ничего не значили. Он сумел бы понять, что вас толкнуло на подлог, и молчал бы.
– Вы так полагаете? А как сумел бы он – да и я сам – объяснить через четыре года отказ от крупного наследства? Люди, которые находятся в плену у собственной совести, всегда опасны. Мой сын был обожавшим самокопание чистоплюем. Как я мог поставить в зависимость от него дело своей жизни?
– Теперь вы поставили его в зависимость от меня, сэр Роналд.
– Ошибаетесь. Я ни от кого не завишу. Свидетелей нашего разговора нет. Вы не посмеете передать его содержание кому-либо за пределами этого дома. А если осмелитесь, я вынужден буду вас уничтожить. Я сделаю так, что вы уже никогда не найдете себе работу, мисс Грей. Для начала я задавлю ваше жалкое агентство. Судя по тому, что рассказывала мне мисс Лиминг, это будет нетрудно. Клевета вам дорого обойдется. Помните об этом, если вам захочется развязать язык. И зарубите себе на носу вот еще что: вы можете повредить только себе самой и памяти Марка. Причинить вред мне вам не удастся.
* * *Корделия не могла знать, какую часть их беседы слышала мисс Лиминг, долго ли стояла она за дверью. Она только увидела теперь, как стройная фигура в длинном красном халате беззвучно пересекла комнату, не сводя глаз с сидящего за столом человека. Руки ее сжимали рукоятку пистолета. Корделия наблюдала за ней, парализованная ужасом. Она знала, что должно сейчас произойти. Прошли, наверное, какие-нибудь три секунды, но они тянулись для нее очень долго. У нее было время закричать, предупредить, а быть может, броситься вперед и вырвать пистолет из этих сведенных судорогой рук, но она не сделала ничего. Сэр Роналд тоже не издал ни звука. Он только слегка приподнялся в своем кресле и в последний момент обратил взгляд к Корделии, словно взывал к состраданию.
Это была казнь, совершенная с ритуальной размеренностью и спокойствием. Пуля вошла ему в голову за правым ухом. Тело его дернулось, плечи сначала поднялись, а потом стали опадать, как плавящийся воск, и сэр Роналд распластался по столу, мгновенно превратившись в нечто неодушевленное, в вещь. «Как Берни, – подумала Корделия, – как отец».
– Он убил моего сына, – сказала мисс Лиминг.
– Вашего сына?
– Конечно. Марк был нашим с ним сыном. Я думала, вы догадались об этом.
Она стояла с пистолетом в руке, глядя сквозь окно в темноту ночи. Было очень тихо. В дом не проникало ни малейшего звука.
– Он был прав, когда говорил, что ему ничто не угрожает, – сказала мисс Лиминг. – Доказательств действительно нет никаких.
– Тогда как же вы решились пойти на убийство, если даже не были уверены в его виновности! – воскликнула Корделия в ужасе.
Свободной рукой мисс Лиминг достала из кармана своего халата маленький золоченый цилиндрик и бросила его на стол. Прокатившись по полированной поверхности, он замер перед изумленной Корделией.
– Моя губная помада, – объяснила мисс Лиминг. – Я нашла ее несколько минут назад в кармане его смокинга, который он не надевал с того самого ужина в колледже. Очень похоже на Роналда – у него была привычка машинально запихивать себе в карманы всякие мелкие предметы.
Корделия ни секунды не сомневалась, что Роналд Кэллендер – убийца, но сейчас ей снова хотелось еще и еще раз убедиться, что ошибки не было.
– Но ведь помаду могли ему подсунуть. Это мог сделать тот же Ланн.
– Ланн не мог убить Марка по той простой причине, что провел тот вечер в моей постели. Он выходил от меня всего на пять минут в начале девятого, чтобы позвонить по телефону.
– Неужели вы любили Криса Ланна!
– Только не надо так смотреть на меня! В своей жизни я любила только одного человека и только что сама убила его. Не говорите о вещах, в которых вы ни черта не смыслите. Любовь не имела никакого отношения к тому, что нам с Ланном было нужно друг от друга.
Обе замолчали. Корделия первой пришла в себя и спросила:
– В доме есть кто-нибудь еще?
– Нет. Прислуга в Лондоне. В лаборатории тоже никто не работает сегодня. Вам лучше будет позвонить в полицию, – сказала мисс Лиминг с усталым безразличием.
– Вы хотите, чтобы я это сделала?
– Какая теперь разница?
– Разница в том, – возразила Корделия горячо, – чтобы не угодить за решетку. Неужели вы хотите, чтобы в суде всплыла правда? Может быть, вам угодно, чтобы все узнали, как умер ваш сын и кто убил его?
– Нет, конечно! Но, Бога ради, скажите мне тогда, что нужно делать.
– Прежде всего нам нужно довериться друг другу и действовать быстро и продуманно.
С этими словами Корделия достала носовой платок, набросила его на пистолет и вынула оружие из руки мисс Лиминг, положив его на стол. Затем она взялась за тонкое запястье женщины и, преодолевая ее инстинктивное сопротивление, заставила ее прикоснуться живой трепещущей рукой к холодной и беспомощной ладони покойника.
– На руке стрелявшего должны остаться крупинки пороха. Я не очень хорошо в этом разбираюсь, но полиция наверняка проведет экспертизу. Теперь пойдите помойте руки и принесите мне пару тонких перчаток. Скорее!
Мисс Лиминг молча вышла. Оставшись в одиночестве, Корделия еще раз посмотрела на мертвеца и поняла, что не ощущает ровным счетом ничего: ни ненависти, ни злости, ни жалости. Она подошла к открытому окну и выглянула наружу с видом гостя, которого оставили ждать хозяев в гостиной незнакомого дома.
Постояв немного в нерешительности, овеваемая волнами воздуха теплой ночи, насыщенного ароматом роз, Корделия вспомнила вдруг о «деле Клэндонов». Ей рассказывал о нем Берни. Миссис Клэндон убила мужа выстрелом в голову. Пуля вошла за правым ухом. Женщина решила разыграть самоубийство, но подвело ее то, что она оставила на курке пистолета отпечаток его указательного пальца. Он не был левшой, и следствие без труда доказало, что покончить с собой он мог, только нажав на спуск большим пальцем правой руки. Миссис Клэндон пришлось в конце концов во всем сознаться. «Какова была ее участь, Берни?» – спросила Корделия. «Если бы не попытка инсценировать самоубийство, она отделалась бы обвинением в непредумышленном убийстве. Судьи поначалу были настроены к ней доброжелательно – им не очень по душе пришлись некоторые дурные привычки ее супруга, о которых рассказали свидетели».
Мисс Лиминг не сможет отделаться непредумышленным убийством, не пересказав во всех деталях историю Марка.
Она уже ворвалась в комнату и протянула Корделии пару нитяных перчаток.
– Вам, наверное, лучше будет подождать меня в холле, – сказала ей Корделия. – То, чего вы не увидите, вам не придется потом забывать. Куда вы направлялись, когда встретили меня в прихожей?
