Эрл Гарднер - Дело о пустой консервной банке
– Куда?
– В Сан-Франциско.
– Каким транспортом?
– Есть уже броня на самолет. Вылетает в восемнадцать часов. Я встречу тебя в аэропорту.
– Сейчас, только попудрю нос, – ответила Делла Стрит, – и я в лифте.
– Хорошо, – одобрил Мейсон, – только постарайся поскорей. Я жду в самолете. Для тебя билет будет оставлен в билетной кассе. Получай его и поднимайся в самолет.
– Бегу, – пообещала она, вешая трубку.
Наступил вечер, и в аэропорту царила суета. Стремительно, с ревом отъезжали и подъезжали автомобили. Небольшими группами собравшиеся здесь люди прощались и встречали прибывающих пассажиров. По громкоговорителю передали объявление о том, что самолет, убывающий рейсом в Сан-Франциско в восемнадцать часов, готов к отправлению, и Мейсон, бросив последний взгляд в толпу, пошел занимать свое место, когда в дверях показалась стремительная Делла Стрит. Она по-приятельски махнула ему рукой, подбежала к окошку кассы, получила оставленный на ее имя билет. Потом догнала Мейсона в тот момент, когда тот поднимался по трапу в самолет.
– Еле успела, – запыхавшись, сообщила она. – Транспорта – не пробиться! Давно вы здесь?
– Минут десять-пятнадцать. Есть что-нибудь новенькое в агентстве?
– Нет. Дрейк бросил на это дело массу людей, собирается уточнять некоторые подробности. И виски, должно быть, попалось отвратительное: когда я прибежала к нему сказать, что уезжаю в ночь, он допивал третью бутылку сельтерской с бромом!
– Не сказала ему, куда летим?
– Нет.
Они удобно устроились в откидных креслах самолета. Через несколько минут зажегся сигнал: «Не курить. Пристегнуть ремни», и сразу двигатели, работавшие до того на холостых оборотах, взревели мощным ревом. Самолет вырулил на взлетно-посадочную полосу и развернулся в нужном направлении. Пилот притормозил, проверил левый двигатель, затем правый, а потом самолет побежал по гладкой дорожке взлетной полосы.
– Люблю смотреть, как он отрывается от земли. – Мейсон смотрел в иллюминатор на проносящиеся внизу здание аэропорта, дома, деревья, окружающие их.
– Пилоты теперь делают это так плавно, что и не замечаешь, когда оторвешься от земли, – сказала Делла.
Мейсон не ответил. Он смотрел вниз, и ему казалось, что земля начала падать. Самолет набирал высоту, плавно проносясь над крышами построек, железнодорожной линией, над оживленной улицей, где в этот час пик скопились тысячи автомобилей, отвоевывая себе метр за метром в уличном потоке.
Солнце уже успело закатиться, превратив стайку плывущих с запада облаков в вытянутые полоски золотистого багрянца. Там, внизу, уже замелькали зажженные фары автомобилей. Начинали светиться неоновые огни рекламы. И вдруг все признаки человеческой цивилизации разом исчезли, будто канули в вечность. Ландшафт внизу резко сменился: теперь самолет проносился над горами, покрытыми колючим кустарником. Темные тени долин и каньонов резко обозначились на фоне мягкого, рассеянного света заката, озаряющего вершины высоких гор.
Далеко внизу был виден зигзаг блуждающей в горах извилистой автодороги. Вдруг и она осталась где-то сзади. Потянулась гряда невысоких, покрытых мелким кустарником гор; потом пошли горы повыше, расцвеченные резным узором высоких сосновых деревьев. Сумерки медленно накатывали на землю свою завесу, постепенно меркли огни на равнине, и вот уже в темном мареве осталось совсем немного, за что мог ухватиться человеческий взгляд.
Мейсон откинулся на спинку сиденья.
– Мне нравятся такие полеты, как сегодня, – сказал он Делле.
– Что было после моего ухода? – поинтересовалась девушка, возвращая шефа на грешную землю.
– После того как я тебя оставил там, – сказал Мейсон, – я столкнулся с Трэггом. Поговорили с ним, я вышел, купил несколько сан-францисских газет.
– А что произошло в доме Карра? – с нескрываемым любопытством расспрашивала Делла. – Эта девушка произвела на вас хорошее впечатление?
– Очевидно, да. На всех – тоже, кроме слуги-китайца.
– А что он?
– Не знаю, – ответил Мейсон. – Его трудно понять. Китайцы нередко просто непроницаемы.
– Что-нибудь еще удалось выяснить?
– Несомненно одно, – сказал Мейсон, – этот человек под именем Доу Такер и Элстон Карр были некоторое время в двадцатом и двадцать первом году компаньонами. В конце двадцатого к ним присоединился третий, он-то и провалил все их дело. Вероятно, Такер был схвачен, казнен или убит. Карру удалось бежать, прихватив, очевидно, часть общего состояния.
– А кто был третьим партнером? – спросила она. – Кто-нибудь, замешанный в этом деле, которым мы теперь занимаемся?
– Робиндейл Э. Хоксли.
Делла Стрит удивленно взглянула на своего шефа:
– Конечно, Карр этого не признал?
– Признал.
– Но боже мой, если это так, то… ведь тогда замешан и сам Карр?! Для полиции он будет подозреваемым номер один.
– Да, но не забывай и о тех отпечатках пальцев на телефоне, – напомнил Мейсон. – Они, несомненно, принадлежат молодому Джентри. Поэтому лейтенант Трэгг сейчас в некотором затруднении.
– Значит, наша поездка предпринимается для того, чтобы слегка надавить на него?
– Не совсем, – ответил Мейсон.
– Для чего же тогда?
– Просто проверить одну личность, – уточнил Мейсон.
– Наверное, ваш ответ означает, что мне не следует ждать от вас более определенного ответа?
– Не нападай на меня, пожалуйста, – с улыбкой попросил Мейсон. – Если я окажусь прав, то продемонстрирую нечто грандиозное. Если же не прав, то все равно не желаю терять своей репутации.
– А на какой сейчас стадии расследования лейтенант Трэгг?
– Прямо-таки наступает мне на пятки. Сказать точно не могу, но, как мне кажется, к завтрашнему утру он может на два прыжка опередить меня. Если, конечно, я не оторвусь.
– Так это для отрыва… мы… летим?
– Совершенно верно!
Мейсон откинулся на мягкую спинку кресла и закрыл глаза. Некоторое время Делла Стрит внимательно изучала его профиль, а потом и сама приняла ту же расслабленную позу. Рука Мейсона легла на ее руку.
– Молодчина! – одобрил он и через некоторое время задремал.
Самолет начал быстро снижаться в направлении аэропорта Сан-Франциско, плавно скользя над верхушками жесткого кустарника, усеявшего летное поле, мягко коснулся посадочной полосы и через мгновение выруливал к месту, где пассажиры должны были покинуть самолет. У трапа ждал человек, одетый во все темно-синее, с эмблемой водителя такси на фуражке. Приложив два пальца к пластмассовому козырьку, спросил:
– Мистер Мейсон?
Адвокат кивнул.
– Машина ждет!
– Мы с дамой сядем в нее и подождем прямо здесь, на поле, – сказал Мейсон. – Будьте готовы тронуться в любую минуту.
