Месть под расчет - Джордж Элизабет

— Она сказала, что справится сама.

— Может быть, она собралась навестить его семью? Полиция уже сообщила им?

— Не знаю, есть ли у него семья. Вообще я мало о нем знаю. — Кроме того, мысленно прибавил он, я рад, что он умер.

С того самого мгновения, когда он обнял сестру, еще прежде, когда он увидел лежавшее внизу тело, его совесть потребовала, чтобы он был честен с собой и признался в радости, которая коренилась в жажде мести. Вот она, справедливость, думал он. За все надо платить. Возможно, рука Всевышнего Судии помедлила, когда Брук избил Сидни на берегу. Однако его жестокость не могла остаться безнаказанной. И не осталась. Сент-Джеймс был рад этому. И с облегчением думал, что наконец-то Сидни освободилась от Брука. Что же до его собственных чувств, они совершенно не походили на цивилизованную реакцию на смерть человеческого существа — и это беспокоило его.

— В любом случае, ей лучше уехать. И никто не просил ее остаться. Официально.

Сент-Джеймс видел, что его поняли. Полицейские не стремились поговорить с Сидни. Видимо, у них была одна версия — несчастный случай.

В столовой стало тихо, возможно, все обдумывали слова Сент-Джеймса, когда открылась дверь и вошел Ходж.

— Миледи, мистера Сент-Джеймса просят к телефону. — По своему обыкновению, Ходж делал сообщения таким тоном, как будто звонила сама богиня судьбы, сама Геката звала к телефону мистера Сент-Джеймса. — Прошу вас в контору. Звонит леди Хелен Клайд.

Сент-Джеймс тотчас встал из-за стола, довольный, что есть повод сбежать. Атмосфера в столовой становилась напряженной из-за невысказанных вопросов и множества фактов, требовавших обсуждения. Но никому не хотелось что-либо обсуждать, потому что все предпочитали растущую напряженность риску узнать мучительную правду.

Следом за дворецким Сент-Джеймс направился в западное крыло дома — по длинному коридору в контору. На столе горела лампа, и в светлом овале на столе лежала телефонная трубка. Сент-Джеймс поднес ее к уху.

— Она исчезла, — сказала леди Хелен, услыхав голос Сент-Джеймса. — Похоже, отправилась куда-то, где не носят вечерние платья. Чемодана нет.

— Ты была в квартире?

— Поговорила — и получила ключ.

— Хелен, ты зарываешь талант в землю.

— Знаю, дорогой. Но я не похожа на гениального мужчину, и все потому, что окончила уйму школ, а не университет. Языки, дизайн, притворство, лукавство. У меня не было сомнений, что когда-нибудь это пригодится.

— Никаких мыслей по поводу того, куда она могла поехать?

— Она не взяла с собой косметику и накладные ногти, так что…

— Накладные ногти? Хелен, что это значит?

Хелен засмеялась и объяснила Сент-Джеймсу назначение накладок:

— Их не носят любители пеших прогулок, как ты понимаешь. И те, кто лазает по горам, удит рыбу, плавает, тоже. И все прочее. Итак, мы решили, что она уехала из города.

— В Корнуолл?

— Мы тоже подумали так, и у нас есть довольно существенное подтверждение, как нам кажется. У нее остались расчетные книги Мика Кэмбри — кстати, с довольно любопытными поступлениями, — и еще мы нашли два телефонных номера. Один — лондонский. Мы позвонили и попали в «Айлингтон Лимитид». Посмотрю утром, где это.

— А второй?

— Корнуоллский. Мы дважды звонили, но нам никто не ответил. Вот мы и подумали, может быть, это телефон Мика Кэмбри?

Сент-Джеймс вынул конверт из ящика:

— Ты уже пробовала выяснить?

— Сравнить с номером Мика? Думаю, это не совсем его номер. Запиши его. Возможно, тебе повезет.

Записав номер на конверте, Сент-Джеймс убрал конверт в карман.

— Сидни утром возвращается в Лондон. — Он рассказал леди Хелен о Джастине Бруке. Она выслушала его молча, не задавая вопросов и не делая замечаний. — И Питер исчез, — сказал он напоследок.

— О нет, — отозвалась леди Хелен. Сент-Джеймс слышал тихую музыку. Концерт оркестра с флейтой, и ему страстно захотелось оказаться на Онслоу-сквер, болтать обо всяких пустяках и не думать об анализе крови, ниток, кожи людей, с которыми он не был знаком и которых никогда не встречал. — Бедняжка Томми. Бедняжка Дейз, — сказала леди Хелен. — Как они держатся?

— Держатся.

— А Сид?

— Ужасно. Зайдешь к ней, Хелен? Завтра вечером. Когда она вернется.

— Ну конечно. Не беспокойся. — Она помедлила. И он вновь услышал музыку, нежную и ласковую, как благоухание в воздухе. — Саймон, мне жаль.

Она отлично знала его.

— Когда я увидел его на берегу, когда понял, что он мертв…

— Не мучайся так.

— Хелен, я мог бы убить его. Один Бог знает, как мне этого хотелось.

— Все мы рано или поздно испытываем то же самое. К кому-нибудь когда-нибудь. Это ничего не значит, дорогой. Тебе надо отдохнуть. Нам всем не помешает. Это было ужасно.

Сент-Джеймс улыбнулся. Мать, сестра, любящая подруга. Он принимал ее дары.

— Ты, как всегда, права.

— Значит, отправляйся в постель. Надеюсь, до утра больше ничего не случится.

— Будем надеяться.

Сент-Джеймс положил трубку и постоял немного, глядя на бурю за окном. Где-то хлопнула дверь, и он вышел из конторы.

Поднимаясь по лестнице, он мечтал засесть у себя в комнате. У него больше не оставалось сил на дела, на мысли, на беседы, во время которых надо постоянно держать себя в руках, чтобы не сказать что-нибудь лишнее. Питер Линли. Саша Ниффорд. Где они? Что сделали? Тем не менее он знал, что Линли захочет узнать, о чем говорила леди Хелен. И он отправился в столовую.

Внимание Сент-Джеймса, когда он приближался к кухне, привлекли голоса в северо-западном коридоре. Возле коридора для слуг стоял Джаспер и разговаривал с отряхивавшимся мужчиной. Завидев Сент-Джеймса, он помахал ему рукой.

— Боб отыскал лодку, — сказал он. — Она разбилась на Крибба-Хед.

— Это «Дейз», все точно, — подтвердил мужчина. — Ошибки нет.

— Там кто-то?..

— Похоже, никого. Не может быть. От нее почти ничего не осталось.

Глава 17

Сент-Джеймс и Линли сели в «Лендровер» и последовали за «Остином» рыбака. В свете фар было видно, что натворила буря. Вырванные с корнем рододендроны лежали по обе стороны дороги, а вокруг был толстый ковер из красных цветов, по которому ехали машины. Дорогу едва не перегораживала большая ветка сикамуры, державшаяся бог знает на чем. Листья, ветки повсюду, куда ни посмотришь. Ветер выколупывал камешки и забрасывал ими машины. Ставни со злостью бились о каменные стены. Вода бежала по карнизам и устремлялась в трубы. Розы лежали вповалку на камнях и на земле.

Линли остановил «Ровер», и к ним присоединился Марк Пенеллин. Стоя на пороге, Нэнси Кэмбри прижимала к горлу шаль, и ветер трепал подол ее платья. Она что-то крикнула, но ее не услышали. Линли немного опустил окошко, пока Марк влезал на заднее сиденье.

— Ничего нет о Питере? — Нэнси поймала входную дверь, которая билась о стену. Послышался плач младенца. — Я могу помочь?

— Оставайся дома, — крикнул Линли. — Может быть, тебе придется пойти в большой дом. К маме.

Она кивнула, махнула рукой и захлопнула дверь. Линли завел мотор, и они по лужам и грязи выехали на дорогу.

— Крибба-Хед? — спросил Марк Пенеллин. У него были мокрые, прилипшие к голове волосы.

— Судя по тому, что нам известно, лодка там, — ответил Линли. — А с тобой что?

Марк осторожно тронул пластырь над правой бровью. На костяшках пальцев и тыльной стороне ладони не было места, не покрытого царапинами и синяками. Он виновато покачал головой:

— Надо было закрыть ставни, чтобы девочка не плакала. Вот и ударился. — Отвернув воротник пластикового плаща, он застегнул его до самой шеи. — Вы точно знаете, что там «Дейз»?

— Похоже на то.

— А о Питере ничего не слышно?

— Ничего.

— Вот дурак.

Марк вынул пачку сигарет и предложил их Линли и Сент-Джеймсу. Они отказались, и он закурил, но почти тотчас погасил сигарету.

Сент-Джеймс искоса поглядел на парня: