Адива Гефен - Алмазная пыль
Было уже три часа утра. Игрун лежал на ватине, торчащем из разорванного дивана. Увидев, что я смотрю на него, он потянулся, встал и вспрыгнул на клавиатуру. Пора спать.
— Ты прав, — сказала я коту, почесывая ему макушку. — Еще один поиск — и в кровать…
Я набрала имя Сары-Леи Курт. «Амазон» выдал сухие сведения о ее книге «Исчезнувшая память», написанной по-немецки и переведенной на иврит и английский. Нужно будет обязательно ее прочитать, решила я. Возможно, там найдется ключ, ключик… Как знать. Завтра же утром поеду в библиотеку…
Игрун широко зевнул.
— Еще секундочку, — погладила я мягкую шерстку и, с трудом держа глаза открытыми, набрала еще одну строчку в окошке Гугла. «Зуциус» и «аукцион». Ссылки на сотни сайтов заполнили экран. На сайте «Арт-бай» нашелся каталог продаж, из которого следовало, что месяц назад коллекционер, пожелавший остаться неизвестным, купил картину Зуциуса. Картина называлась «Три девушки в вечерних платьях». Ни изображения, ни описания картины на сайте не было.
За эту картину коллекционер заплатил шестнадцать миллионов долларов.
О, Боже!.. Да если бы я знала, что речь идет о таких сказочных суммах, я вела бы себя с Топазом поделикатнее. У каждого есть своя цена, даже у меня. Шестнадцать миллионов долларов — это сумма, которая, несомненно, доставила бы мне несколько счастливых минут.
Ошеломленная новой информацией, я продолжала поиски. Сайт «Арт-окшн» предлагал всем желающим зарегистрироваться для получения сведений о продажах на сайте за последние пять лет. Я записалась под именем Клаудио Джулиано де ла Сте из Милана. Итальянский промышленник, проживающий в Бельгии. 65 лет. Коллекционер курительных трубок. Интересуется музыкой и искусством. Отец близнецов. Мне предложили выбрать пароль. Я написала «Котикигрун».
Компьютер сообщил, что я принята, и мне позволено ознакомиться со списком важнейших сделок за последние годы. Я бегло прошлась по ценам. Глаза выхватили знакомую сумму. Пауль Зуциус. В строчке данных была иконка, позволяющая увидеть картину.
Ну, наконец-то! Вот они, наши девушки! На сей раз не в матросках и не в мехах, а в облегающих вечерних платьях. Одна в красном, как кровь, вторая в зеленом, как абсент, третья в черном. Драматичные. Взволнованные. Чувственные. Руки до самых локтей затянуты в перчатки соответствующего цвета. Девушки держались за руки. Все три улыбались. Я попыталась увеличить картинку, но детали исчезли, сменившись слишком большими пикселями.
Рядом с картинкой была ссылка на дополнительные сведения. Я нажала на нее — новая картина заполнила экран. Снова три девушки. Это была уже знакомая картина. Та самая, снимок которой остался в дедушкиной спальне. Девушки, в мехах. Качества снимка было отменным. Цвета живые. Темноволосая девушка укутана в пятнистый мех, в волосах большой красный цветок. Та, что справа от нее, — светловолосая и застывшая, мех на ней серебристый. На третьей девушке с рыжими волосами мех снежно-белый. Полы белого манто утопали в пушистом белом ковре. Девушки танцевали.
«Еще?», — спросил сайт.
Конечно! Кликнула и тут же получила ответ: картину «Три девушки в вечерних платьях» купил частный коллекционер, проживающий в Европе. Коллекционер владеет огромной коллекцией картин, и среди них — «Три девушки в матросских костюмах». Картины находятся в трех принадлежащих ему домах — в Лондоне, Цюрихе и Риме. Коллекционер, сообщал сайт, согласился на предложение галерейщика Алексея Левинского предоставить три принадлежащие ему картины с девушками для выставки «Венская красота — Паулю Зуциусу посвящается». Предполагается, что картина «Три девушки в вечерних платьях» — часть серии из четырех картин, и на всех четырех изображены эти девушки. Владелец четвертой картины неизвестен. Мечта коллекционера — собрать всю серию.
Я тупо смотрела в экран. Уж не это ли тот «серьезный клиент», о котором говорила Сара Курт? Что же там, на четвертой картине?
Я выключила компьютер. Слишком много новостей за один вечер. Сбросив с кровати содержимое шкафа, которое на нее свалили, я закуталась в одеяло. Долго вертелась с боку на бок, разыскивая то место на подушке, через которое приходит добрая фея сна. Наконец не выдержала и проглотила таблетку снотворного из запасов, собранных на черный день, и, когда над городом занялось бледное зимнее утро, провалилась в тяжелый сон, полный сновидений. Во сне за мной гнались два киношника в терновых венцах и с конскими ногами — тонкими и быстрыми. Я от них убегала. Шлейф моего платья запутался в водорослях, я оступилась и упала в большую водяную лилию, плававшую в прозрачном пруду. На берегу пруда спиной ко мне стояли три девушки. Одна из них обернулась, и ее широкая улыбка обнажила острые черные зубы. Я попыталась крикнуть: «Эстер, спаси меня!», — но не смогла выдавить из себя ни звука.
Мерзкий сладкий запах афтершейва, смешанный с запахом пота, выдернул меня из этого сна. Знакомый «букет». Кто-то склонился над моей постелью. Я не могла открыть глаза. Веки были тяжелы, словно на них сидела пара буйволов. Кто-то прижал к моему лицу платок, смоченный жидкостью, с лекарственным запахом, который заглушил смрад афтершейва. Я пыталась возмутиться, но так же, как во сне, не смогла выговорить ни слова. Резкий запах заполнил ноздри, и к горлу подкатила тошнота. Это запах Илии Коэна, вспомнила я, — верного помощника известного мецената. Это его мерзкий запах.
— Зи вирд унс нихьт штурн[35], — сказал кто-то совсем рядом. Я попыталась поднять руку, чтобы сдернуть платок, но рука была тяжела, как цветочный горшок с землей. Пришлось прекратить попытки.
Мне захотелось плыть по течению и спать, спать… Пусть всё заберут. Умывальник, тумбочку, ковер, даже кота.
— Эстер, — пробормотала я. — Где ты? Помоги мне.
Я опять провалилась в большую лилию и стала плавать на ней кругами вокруг столба, уходящего в небо. Рядом возникла лодочка, а в ней — Шамир.
— Подождите, — закричала я. В его лодке сидели две женщины. — Кларисса, Хуанита, подождите… — но все трое удалялись от меня, исчезая за высокой белоснежной горой…
20
Мобильный телефон звенел, не переставая. Выкарабкавшись из глубин сна, я села в кровати. В голове медленно кружился залитый свинцом волчок… Рядом со мной на подушке лежала серая тряпка, со слабым больничным запахом. Теперь, окончательно проснувшись, я могла осмыслить события этой ночи. Две пары взломщиков, револьвер и чем-то пропитанная тряпка.
Я открыла жалюзи. Серый дневной свет залил разгромленную комнату. Возле дома стоял «мерседес» с затемненными стеклами. Взломщики номер один или номер два? Я набрала номер Шамира, потом папин. Ни того, ни другого. Вот и надейся после этого на мужчин, главная задача которых — тебя защищать! И главное — как я выйду из дома, если этот «мерседес» торчит прямо против входа? Мне совсем не хочется еще раз встречаться ни с кем из моих ночных гостей.
