Элен Макклой - Две три призрака
— Какая скромность! — пробормотал Тони. — Я лично всегда считал наши опусы ужасными и не понимал, почему их покупают.
Леппи сделал вид, что ничего не слышал.
— А где вы нашли Коттла? — спросила Мэг.
— К этому я и веду, — ответил Леппи. — Как агент и издатель Коттла, Гас и Тони могли свободно встречаться и с ним, и друг с другом. Я же старался держаться от них подальше, хоть мы и старые товарищи. Если нужно было что-нибудь обсудить, мы встречались тайно, и я ни разу не видел Кьюэлла-Коттла до того вечера у Тони. Эффектно, не правда ли? Мы честно говорили, что Морис Лептон и Амос Коттл друг с другом незнакомы, и таким образом создавалась видимость объективности. Кьюэлл-Коттл обо всем знал. Ему все объяснили, и он был совершенно доволен. Это было больше того, на что он вообще мог рассчитывать. Человек без прошлого. В литературе и литературном бизнесе он ничего не смыслил, поэтому ему и в голову не приходило шантажировать Гаса или Тони.
— Интересно, что бы он получил? — вмешался Тони. — Знаменитый писатель Амос Коттл заявляет, что никогда не написал в жизни ни строчки и все его книги — плод труда его же агента, издателя и самого восторженного из критиков! Он выставил бы себя мошенником и навсегда лишил бы себя денег. Нет, он не стал бы блефовать… Только не Амос!
— Я не понимаю одного, — сказал Алек Маклин, обращаясь к Лептону, — если ваш стиль принес успех этим книгам, то почему вам не потратить ту же самую энергию для создания чего-то своего? Правда, напишете вы гораздо меньше, и у вас не будет столько денег, зато будет известность романиста. Для большинства писателей это очень много значит, больше, чем деньги.
— Дорогой Алек! — рассмеялся Лептон. — В вас говорит издатель. Вот если бы вы были писателем, то поняли бы меня. Это не мое время. Я написал несколько книг под своим именем, и все они были отвергнуты, потому что мои сюжеты не нравятся публике двадцатого века. Вот у Гаса и Тони все обстоит иначе. Я презираю мифы нашего времени, и читатель тут же обнаружит ложь. Искренность же, напротив, даже плохую литературу делает приемлемой. Моя ненависть к литературным стереотипам стимулирует меня как критика, поэтому я вполне искренне и с удовольствием могу писать пародии на современные романы. А что такое романы Амоса Коттла, как не пародии, в которых только болван Эммет Эйвери мог не заметить скрытый юмор? Он принял их за стилизацию, а безмозглая публика — и вовсе за великие романы.
Конечно, результат превзошел все наши самые смелые ожидания. Мы и не надеялись на Премию переплетчиков, да вообще не думали ни о какой премии, — вздохнул Лептон. — Месяца за три до первой публикации кто-то на телевидении прослышал, что фирма «Дэниел Саттон» собирается начать большую рекламную кампанию. Тони предложили пятьсот долларов за интервью с автором после выхода книги в свет. Он затянул переговоры и созвал совет. Пятьсот долларов тогда были для нас не слишком большой суммой, но ведь могло подвернуться что-то другое. Например, лекции. А еженедельная программа стала для нас просто-таки золотым дном. Упускать новые возможности было жаль, тем более, телевизионщик намекнул, что заинтересован в регулярных передачах, которые вел бы знаменитый писатель. Не могли же мы появиться на экране в роли Амоса Коттла. Нас слишком хорошо знали. К тому же я собирался прославлять книги Амоса Коттла в прессе, у Тони был бы скандал с Дэни Саттоном, и Дэн не дал бы ему столько денег, сколько Гас потребовал для Амоса.
Гасу это тоже было ни к чему. Его больше устраивала роль агента Амоса. Тогда он мог что-то требовать, делая вид, что Амос не нуждается в деньгах. Кроме того, мы еще в самом начале решили, что наш триумвират будет равноправным. Стань один из нас Амосом Коттлом на телевидении, он тут же получил бы преимущество перед другими.
А там шантаж… Избавиться от такого человека так же невозможно, как от киноактера, до того сроднившегося со своей ролью в сериале, что другого публика попросту не примет. Нам стало ясно, что надо найти четвертого человека и дать ему четверть наших доходов. Но при этом он не должен был писать, чтобы ему и в голову не пришло нас шантажировать. Нам требовался человек на роль Амоса Коттла. Единственная трудность заключалась в том, как найти человека без прошлого, который согласился бы взять на себя роль писателя.
— Теперь моя очередь, — сказал Тони. — Муж миссис Пуси когда-то лечился в клинике для алкоголиков. Так я познакомился с доктором Клинтоном. От него услышал о современном Каспаре Хаузере, которого нашли на дороге и привезли к нему в клинику. Я попросил у Клинтона разрешения повидаться с ним. Именно такой человек и был нам нужен: спокойный, кроткий, пассивный. Он идеально подходил нам. К тому же Клинтон был уверен, что, находясь под его пристальным наблюдением, он не будет пить. Это был уставший от жизни и смирившийся со своей участью получеловек — именно то, что нам требовалось для робота с именем Амос Коттл. Я не хотел, чтобы Клинтон знал правду, поэтому договорился напрямую с самим Аланом Кьюэллом. Он должен был писать роман якобы в качестве трудотерапии, то есть каждый день ему предстояло производить определенное количество шума у себя в комнате. Что он перепечатывал на машинке, телефонную книгу или что-то другое, понятия не имею. Естественно, ему не следовало показывать свою работу Клинтону, в крайнем случае пришлось бы сказать, что она уже послана в Нью-Йорк, в литературное агентство Веси. Но дней через тридцать он должен был «открыться» Клинтону. Отправлять Амосу ничего не пришлось, мы сами об этом позаботились.
— Я поехал на почту в Стрэдфилд, — сказал Гас, — и послал конверт на собственный адрес, а потом подложил его Мэг. Тони настаивал, чтобы я писал Кьюэллу-Коттлу письма как настоящему писателю, требуя исправлений. Копии писем он хранит у себя в конторе, а оригиналы были у Амоса. У него в столе лежал скоросшиватель с нашей перепиской, так что все выглядело как положено.
— Забавно было писать письма, — не удержался Леппи. — И еще один раз я позабавил себя пародией, когда писал биографическую справку для первой книги Амоса Коттла. Через пару лет нам стало окончательно ясно, что мы поймали удачу за хвост. Конечно же, мы не хотели ничего упускать, но это напоминало постоянно увеличивающийся снежный ком и стало даже немного пугать нас. Тони стал партнером Дэна Саттона и переименовал фирму в «Саттон и Кейн». Гас в качестве агента Коттла привлек других удачливых писателей, конечно, не таких, как Коттл, но агентство начало приносить доход. Моя жизнь тоже переменилась. Правда, нас испугала Вера, но Тони быстро сплавил ее в Голливуд. Ее теперешнее возвращение тоже не подарок, но ума у нее немного, к тому же она ничего не понимает в издательских делах, и мы, в конце концов, найдем способ поладить с ней.
