Сэйте Мацумото - Флаг в тумане
Тамура снова встал и направился к телефону. Почти сразу же он вернулся назад.
— Сказал, что придет.
— Надо же. Извини, что задерживаю тебя.
Тамура перевел разговор на другую тему. Они поговорили о старых друзьях. Не прошло и двадцати минут, как вошел длинноволосый седой мужчина.
— Это Утино-кун. Он, как и я, работает в отделе социальной жизни, — представил вошедшего Тамура. — Этот парень, — Тамура показал на Тацуо, — хотел бы поподробнее узнать про Фунэдзака Хидэаки. Ты не мог бы рассказать об этом?
— Извините, что отвлекаю вас, — сказал Тацуо.
Утино смущенно улыбнулся в ответ.
— Я раньше немного собирал материал о правых силах. Что касается Фунэдзака Хидэаки, то многого я о нем не знаю. Непосредственно с ним не встречался, — начал Утино тихим голосом. — Особенно большого влияния он не имеет. Его нельзя сравнить, скажем, с… — Тут Утино назвал имя известного деятеля этого направления. — Тот-то еще с довоенных времен видная фигура. Но если говорить о Фунэдзака, то он человек несколько иного плана и даже отошел от ортодоксальной линии правых. Его следует назвать выкормышем этой партии, но, сформировавшись в их среде, он образовал свою собственную фракцию. Он, можно сказать, поссорился со своими наставниками и как бы отлучен ими. Толком я этого не знаю. Но характер его в этом проявился достаточно.
— А в чем заключалось дело о вымогательстве? — вступил в разговор Тамура…
— A-a. Он шантажировал угледобывающую фирму, поссорившись из-за получаемых от нее дотаций.
— Надо же! — Тамура посмотрел на часы и встал: — Ну, простите, меня работа ждет.
После того как Тамура Манкити ушел, Утино продолжал рассказ:
— Ходили слухи, что Фунэдзака изрядно занимался подобным шантажом. Но человек он довольно способный и среди деятелей, вышедших на арену в послевоенную пору, все больше и больше набирал силу. Я занимался этой темой года два назад, а сейчас он выдвинулся на еще более заметные роли. И последователей у него достаточно. А раз силы его растут, значит, кто-то обеспечивает его капиталом.
При слове «капитал» Тацуо вздрогнул.
— А каким образом создается этот капитал? — энергично спросил он.
— В случае с Фунэдзака деньги появились благодаря тому, что он стал запугивать угольщиков. Получивший известность инцидент — это, вероятно, лишь надводная часть айсберга. Думаю, что многое еще не вышло на поверхность.
— Главным образом это связано с фирмами?
— Да, думаю, что так. Потому что больше всего денег он получил от фирм.
— А аферы тоже случались? — с расстановкой спросил Тацуо.
— Ну, хорошенько я не знаю. Но с Фунэдзака исключить это нельзя.
— А что, средства к нему поступали только такими неправедными путями?
— Чтобы утверждать это, у меня нет никаких доказательств. Но никому не известные новые деятели правых, вроде Фунэдзака, сами средств, конечно же, не имеют. Так что, естественно, вероятность того, что они прибегают к незаконным действиям, весьма велика.
— Само собой.
— Но в настоящее время у Фунэдзака, видимо, денег достаточно. Оттого и поддержка ему растет.
— А каково его происхождение?
— Кажется, он из крестьянской семьи, живущей в Хокурику.[22] Школу не окончил, самоучка. Но это тоже слух. Терпеть не может сниматься. Совершенно не подпускает к себе фотографов. Поэтому, я думаю, его фотографий и нет ни в одной газете. Лет ему сорок шесть — сорок семь. Теоретической платформы не имеет. Формально считается верноподданным патриотом, преданным императору.
— Дом его расположен ведь в Огикубо, — сказал Тацуо.
— Да. Я слышал, что в тех краях, — ответил Утино, а затем многозначительно засмеялся. — Вы знаете бар «Красная луна» на задворках Западной Гиндза?
— Ну, Западную Гиндза я знаю хорошо. В каком это месте?
— Если идти по аллее в сторону Симбаси, — объяснил Утино.
Но Тацуо, не большой любитель спиртного, бара под названием «Красная луна» не знал. Когда он сказал это, Утино понизил голос.
— Ходит слух, что содержательница этого бара — на самом деле последняя любовница Фунэдзака Хидэаки…
Расставшись с Утино, Тацуо побрел из Юракутё в сторону Гиндза. Пожалуй, именно побрел. Шел он без особой цели. Просто ему надо было пройтись, чтобы лучше думалось.
До сих пор он считал, что между мошенниками и Ямасуги Китаро существует невидимая связь. Теперь же вскрылась еще одна ниточка, которую надо было распутать.
Не пошли ли эти тридцать миллионов иен в фонд правых в лице Фунэдзака Хидэаки?
Правые… Тацуо был ошеломлен. В том, что он столкнулся с этой проблемой, было что-то нереальное, призрачное.
…Значит, это не примитивный мошеннический трюк. За этим трюком что-то стоит. Тацуо внезапно почувствовал глубину и сложность этой проблемы. Вот они опять выползли, эти правые — дикая, необузданная сила!
Тацуо почувствовал нерешительность. Эта нерешительность переходила в страх. Будто на мгновение блеснул перед ним обнаженный клинок непреклонного варвара.
Тут опасно заходить слишком далеко. События могут выйти из-под контроля. Но одно обстоятельство занимало его. Перед глазами стояла стройная фигурка. Та, которую он видел в конторе ростовщика. Та, которую он видел из машины. Искрящиеся глаза придавали лицу этой женщины особую выразительность. Тонко очерченная линия носа. Что-то детское в губах. Сверкающая кожа щек.
Входит ли эта женщина в их сообщество? В этих сомнениях было для Тацуо что-то внушающее надежду. Так успокаивает пассажиров тонущего корабля то обстоятельство, что рядом с ними находится красивая женщина. Пока она рядом, это служит каким-то утешением.
Зловещее впечатление, которое производили на Тацуо правые, как-то скрашивалось благодаря присутствию Уэдзаки Эцуко. Страх отступил, и Тацуо собрался с духом.
Собрался с духом, потому что надо было найти тех, кто довел до самоубийства Сэкино. И потому, что хотелось выяснить, кто она — Уэдзаки Эцуко. Теперь это бессознательно подогревало его необычайный интерес к происходящим событиям.
Бар «Красная луна»
Погода улучшилась. И все-таки, несмотря на апрель, вечер выдался довольно холодный.
Бар «Красная луна» был расположен в оживленном месте Западной Гиндза. Хакидзаки Тацуо плечом толкнул тяжелую почерневшую дверь и вошел.
Лампы мерцали в клубах табачного дыма. Стоявшая у входа официантка повернула белое личико к Тацуо и громко приветствовала его. Сразу по правую руку возвышалась стойка. В глубине зала виднелись кабинки для посетителей. Все они были заполнены гостями и обслуживающими их девушками. Два музыканта пели в сопровождении гитары, а посетители танцевали с девушками под эту музыку. Пройдя через узкий зал, Тацуо сел у стойки. Полка за нею была уставлена бутылками с иностранными спиртными напитками. Бармен встряхивал сосуд для смешивания коктейлей. Рядом с ним стояли две девушки: одна — в японском наряде, другая — в европейском платье.
