Эллен Макклой - Макклой Э. Убийство по подсказке. Уэстлейк Д. «361». Макдональд Д. Д. «Я буду одевать ее в индиго»
Глава десятая
Репетиция
Ранним утром театральный район города выглядит таким же неопрятным и растрепанным, как женщина, которую заря застала еще в вечернем платье, в косметике, рассчитанной на яркий искусственный свет. Но в это утро Базиль взирал на окружающий городской пейзаж с определенной снисходительностью. Он знал, что через часа два-три все здесь изменится, приобретет благопристойный вид. Он больше не спрашивал себя, нравятся ему небоскребы или нет, красивы они или безобразны, удобно в них жить или нет. Теперь все его внимание привлекал небоскреб Тилбери.
Чей-то робкий голос вызвал его из лабиринта сентиментальных рассуждений.
— Простите, вы не укажете, как пройти в контору мистера Мильхау?
Базиль оглянулся и увидел перед собой высокого, основательно заросшего юношу, с выцветшими волосами. Его поношенный костюм был аккуратно выглажен, потрескавшиеся ботинки тщательно начищены до блеска. Его манера поведения являла собой какую-то слабо выраженную смесь нетерпения и беспокойства.
— Я провожу вас. Мне как раз нужно к нему, — сказал Базиль.
Контора Мильхау была на первом этаже справа от кассы, две маленькие комнатки, такие же темные и лоснящиеся от грязи, как и сам Мильхау, только от жира. Вход в контору с улицы находился в ведении злобной фурии с мягкими, просто до невероятности золотистыми волосами и карими большими глазами. Она сразу узнала Базиля, так как видела его вместе с сотрудниками полицейского управления, когда впервые в театре стало известно о смерти Ингелоу.
— Доктор Уилинг, проходите, пожалуйста.
Ее каменный взгляд переместился на юношу. Тот смешался, покраснел и пробормотал что-то едва слышное и неразборчивое. Немного пожалев его в душе, Базиль оставил его наедине с собственной судьбой, а сам вошел в кабинет продюсера.
— Привет! — сказал Мильхау, не вставая из-за стола и жестом приглашая Базиля сесть в кресло напротив, и тут же пододвинул к нему коробку сигар.
— Хатчинс сказал мне, что вы хотите поприсутствовать сегодня на репетиции. Мне, конечно, все равно, но не угодно вам сообщить, что за великая мысль кроется за столь необычным желанием?
— Расчет времени.
— Расчет времени? — недоуменно повторил Мильхау и откусил кончик сигары. — Что-то не понимаю. Ни у кого из них нет алиби. Я имею в виду тех, кто попал под подозрение.
Он помолчал, ожидая ответа Базиля. Его не последовало.
— Послушайте, доктор Уилинг. Никто здесь не знает, что миссис Ингелоу финансирует возобновление постановки «Федоры», кроме нас с вами и Адеана. Он рассказал мне о вашей встрече с Марго. Надеюсь, вы будете держать язык за зубами, так как…
Дверь широко раскрылась, и злая фурия влетела в кабинет.
— К вам явился какой-то мистер Рассел, говорит, что он от Карсона. — Она была страшно взволнована. Глазки Мильхау сузились.
— Значит, они все же кого-то нашли? — спросил он спокойным уравновешенным тоном.
— Судя по всему, да. Парень, по его словам, провел шесть недель в больнице. Газет, очевидно, не читал. Он явно не из таких.
«Ах вот оно что», — подумал про себя Базиль, перехватывая сообщение, посланное глазами девушки своему шефу.
— Простите, доктор Уилинг, одну минуту, — сказал Мильхау.
— Да, пожалуйста, — ответил на любезность Базиль, поудобнее устраиваясь в кресле.
По всему виду Мильхау было ясно, что присутствие в данный момент в кабинете Базиля его совсем не устраивало, но он не осмелился выразить свое неудовольствие вслух. Повернувшись к секретарше, он бросил:
— Пусть войдет…
Заросший малый, которого Базиль встретил на улице, неуверенно вошел в комнату, озираясь по сторонам.
— Моя фамилия — Рассел. Я из агентства по найму Лемуэля Карсона. Мистер Карсон направил меня к вам, сказав, что у вас есть для меня крохотная роль в пьесе «Федора».
— Да, есть, — голос Мильхау звучал приятно, радушно, но взгляд его не выражал ничего, кроме холодной, расчетливой оценки визитера. — Обычная работа на выходах. Вы появляетесь только в первом акте. От вас требуется только одно: спокойно, не двигаясь, лежать на кушетке в алькове в глубине сцены. Предполагается, что вы умираете.
Юноша улыбнулся.
— Я, конечно, отлично с этим справлюсь. Вот уже шесть недель, как я ничего не делал. Валялся в больнице. Сколько реплик я произношу?
— Ни одной!
На лице парня появилось кислое выражение. Базиль вспомнил, что на маленьких ролях вознаграждение актера находится в прямой зависимости от количества произносимых им на сцене фраз.
Мильхау, однако, продолжал говорить спокойным, уравновешенным тоном.
— Будете получать пятьдесят долларов в неделю.
— Пятьдесят зелененьких и не произносить ни строчки? — нервно улыбнулся Рассел. — Похоже, что здесь что-то нечисто!
— Дело в том, что у меня нет времени и я не могу подыскать на эту роль профессионального актера за короткий срок, — уверенно ответил Мильхау. — Более того, у вас будет только одна репетиция. Потом, если все пойдет хорошо, подпишем контракт.
— Хорошо. Это меня устраивает. — Рассел весь сиял от удовольствия, словно он только что отыскал горшочек, полный золота, в том месте, где из земли поднимается к небу радуга.
Вновь яростно хлопнула дверь. На этот раз вошла не секретарша, а Родней Тейт. Его хирургическая сумка совсем не вязалась с аккуратным твидовым пиджаком и фланелевыми бриджами. Он коротко кивнул Базилю, проигнорировал Рассела и напрямик направился к столу, за которым восседал Мильхау. Перед его носом он перевернул вверх дном сумку и высыпал на стол ее содержимое: посыпался набор блестящих хирургических инструментов.
— Послушай, Сэм. Я хочу, чтобы ты запер все это в сейф в присутствии свидетелей…
— Но… — начал было возражать ему Мильхау.
— И выдай мне квитанцию! — не щадя чувств своего шефа, продолжал Род. — Если мне сегодня придется выйти на сцену вечером с этой сумкой, то она будет пуста. И теперь никто не станет утверждать, что я — единственный человек на сцене, которого видели с ножом в руках.
— Хорошо, хорошо! — торопливо запричитал Мильхау, с опаской озираясь на Рассела. — В другой раз…
— Нет, только сейчас, и немедленно! — Голос Рода, казалось, срывался от негодования, хрипел. — Вам не удастся вновь провести меня!
— Да хорошо же, хорошо! — Нахмурившись, Мильхау встал со своего кресла и направился к сейфу, встроенному в стену. Его толстые пальцы-сосиски повертели замок, и массивная дверца открылась. Он брал инструменты — ножи, скальпели, зонды, зажимы — за ручки и бросал их по одному в сейф.
