Эллери Квин - Четвёртая сторона треугольника
Итак, образец установлен. Четыре года — четыре анаграммы имен соответствующих по времени любовников. Должен признать, что пропуск 1961 года — года «Леди Ниры» — все еще возбуждает мое воображение. «Нира» — странное имя само по себе, а когда пытаешься составить из него мужское имя, получается «Анри». Конечно, мы не знаем, существовал ли такой мужчина, или Шейла в том году устроила себе каникулы…
— Подождите, — прервал Эллери Эштон Маккелл. — Анри… Шейла упоминала какого-то французского драматурга, который приезжал в Нью-Йорк ставить свою пьесу на Бродвее. Когда же это было?.. Думаю, в 1961 году. То, как она о нем говорила… Теперь я понимаю…
— Анри Клодель, — медленно произнес Дейн. — Черт возьми, значит, он тоже…
— 1961 год. «Анри» — «Нира». — Эллери кивнул. — Все слишком хорошо укладывается в единую схему, чтобы быть совпадением. Думаю, мы имеем полное право предположить, что месье Клодель был номером один в хит-параде мисс Грей за 1961 год.
— Но как насчет 1962-го? — не удержался инспектор Квин. Как и все остальные, он был захвачен расшифровкой анаграмм.
— Ну, согласно Уинтерсону, в 1962 году фаворитом являлся актер Одоннелл, чье имя, которое фигурировало только в театральных программках, было Эддвин — с двумя «д». Но Одоннелла всегда называли «Гамлет» за его назойливое исполнение шекспировской роли. А как называлась коллекция Шейлы за 1962 год? «Леди Телма». «Hamlet» — «Thelma». Снова анаграмма!
Каждый любовник Шейлы внушал ей вдохновение для названия соответствующей по времени коллекции «Дома Грей». Обычно она предпочитала использовать имя для основы анаграммы, но в случае надобности прибегала и к фамилии.
В комнате снова воцарилась тишина, нарушаемая звуками веселья снаружи, к которым прибавилось завывание ветра. Часы, которые тикали все время, казалось, только начали работать. Чей-то стул скрипнул, а кто-то судорожно вздохнул. Наконец паузу нарушил голос Лютеции:
— Пожалуйста, продолжайте, мистер Квин.
— Последней коллекцией, показанной в «Доме Грей», была «Леди Телма». Но перед смертью Шейла работала над новой коллекцией — делала эскизы и полностью завершила по крайней мере одну модель. Поскольку названия коллекций Шейлы неизменно совпадали с именами ее любовников, возникает вопрос: кто же был ее последним любовником? Простите, что снова перехожу на личности, мистер Маккелл, но это были не вы. В жизни Шейлы вы попадали под совсем особую категорию — кроме того, ваше имя не поддается анаграммам.
Лицо Эштона все еще напоминало гипсовую маску.
— Были ли это вы, Дейн? Да, но, насколько я понимаю, в очень ограниченном смысле. Вам с Шейлой не хватило времени установить прочные отношения. Возможно, вы были на пути к этому, но, в любом случае, кто был вашим предшественником? Чье место вы заняли? Потому что существует некто, о ком вы не подозревали.
Голос Эллери звучал устало, но это не уменьшало напряжения слушателей.
— Судя по словам Уинтерсона и по тому, что сама Шейла говорила Дейну, она бросала любовников так же внезапно, как заводила их. Если во время появления Дейна в ее жизни она уже бросила своего предыдущего любовника или же он каким-то образом узнал, что его собирается бросить эта непредсказуемая женщина-однолюб, как она сама себя именовала, у него появлялся веский мотив для убийства. Конечно, «в аду нет ярости сильнее, чем ярость женщины, отвергнутой мужчиной»,[59] но, как свидетельствует статистика, в Соединенных Штатах убийства на почве ревности и мести за измену куда чаще совершают мужчины, чем женщины.
У нас имеется лишь один надежный способ проверить теорию, что в жизни Шейлы существовал еще один любовник — тот, которого собирался сменить Дейн. Дала ли она имя новой коллекции, над которой работала в период, предшествующий смерти? — Эллери хотел подняться, но опустился на стул с гримасой боли. — Проклятые ноги! Пожалуйста, Рамон, передайте мне пакет с каминной полки.
Шофер передал ему пакет, и Эллери снял обертку, продемонстрировав рулон плотной бумаги. Он развернул его, кивнул и поднял бумагу вверх, показывая ее остальным.
Это был полностью завершенный эскиз спортивного костюма.
— Вот единственная модель, которую Шейла Грей успела закончить, — продолжал Эллери уже без всяких признаков усталости. — И этот лист сообщает нам название, выбранное Шейлой для ее новой коллекции. Оно написано внизу печатными буквами — «Леди Норма». Могу добавить, что «Норма» — анаграмма имени пятого человека, чье положение позволяло ему знать о свиданиях Шейлы с Эштоном и который, поскольку остальных четырех мы исключили, должен быть шантажистом, а следовательно, и убийцей Шейлы. Кто же еще мог знать, что Эштон Маккелл посещает Шейлу Грей? Шофер, который подвозил его каждую среду к клубу и поздно вечером увозил оттуда, который имел уникальную возможность подозревать о природе этих экскурсий и удостовериться в правильности своих подозрений. Его шофер, который был предшественником Дейна в привязанностях Шейлы и убил ее за то, что она его бросила… Папа, следи за Рамоном!
Шофер метнулся к прихожей. Его кожа приобрела цвет оконной замазки, ноздри побелели от страха и гнева. Инспектор Квин, Дейн и Эштон Маккелл бросились к нему. Рамон схватил тяжелый стул, швырнул его в них и выбежал из квартиры.
Стул сбил Эштона с ног, и Дейн споткнулся об отца. На какой-то миг трое мужчин сплелись в клубок молотящих рук и ног. Затем Маккеллы поднялись и с криками устремились к прихожей.
— Нет! — рявкнул инспектор Квин. — Он может быть вооружен! Пусть убегает! — Когда они, пыхтя, остановились, старик добавил: — Далеко ему не уйти. Я поставил своих ребят у всех выходов из дома. Он попадет прямиком к ним в руки.
* * *Позднее, когда все восстанавливали силы с помощью бренди — хотя Эштон Маккелл все еще был слишком потрясен открытием, чтобы лицо его приобрело природный румянец, — Эллери продолжил объяснения:
— Да, Рамон, чье имя вдохновило Шейлу назвать свою новую коллекцию «Норма», был ее последним любовником. — Из жалости он не смотрел на старшего Маккелла. — Именно Рамона она бросила, заинтересовавшись вами, Дейн, и оскорбленная испанская гордость пробудила в нем смертельную ярость.
Эллери предусмотрительно не стал вдаваться в вопрос о вкусах Шейлы в мужчинах, зная, что потрясение Эштона отчасти вызвано тем фактом, что собственный шофер спал с женщиной его мечты. Любовники Шейлы значительно отличались друг от друга, а средиземноморская красота Рамона, очевидно, возбудила ее фантазию.
— Тем вечером Рамон пробрался в квартиру Шейлы и в ее спальню, чтобы взять револьвер, который, как он знал, лежит в ящике ночного столика. Снова прошу прощения, но у него имелось немало возможностей ознакомиться с этой спальней. И, войдя в кабинет Шейлы, он застрелил ее, когда она разговаривала по телефону с полицией. Рамон вернул трубку на рычаг, нашел адресованное полиции письмо Шейлы, положил его в карман и удалился. С помощью этого письма он рассчитывал шантажировать Дейна, а если это не удастся — что и произошло, — навести на него подозрения, отведя их от себя. Что также случилось.
