Уилки Коллинз - Мой ответ - нет
— Как вам нравится мисс Плим? — тотчас спросила она.
Мистер Мирабель улыбнулся и показал превосходные зубы.
— Я только что думал о ней. Мисс Плим так мила, полна, в ней есть что-то успокоительное, семейное, это настоящая дочь пастора. Вы любите ее? Помолвлена она с кем-нибудь? В таком случае — это между нами, милая мисс Вайвиль, — духовное лицо должно быть осторожно: я могу признаться, что и я в нее влюблен.
К дивану, запыхавшись, в сопровождении своего кавалера, умолявшего ее сделать еще один тур, подошла Эмили. Сесилия воспользовалась присутствием свободного молодого человека, взяла его за руку и увела к бедной мисс Дарнавей, сидевшей одиноко в углу и думавшей о детской в доме.
Всеобладающая рука мистера Мирабеля в первый раз сделалась рукой нерешительной — Эмили воспротивилась ненавязчивому проявлению дружелюбия пастора и попросила не трогать ее.
— Нет, мистер Мирабель, оставьте это для других. Вы не можете себе представить, какой смешной имеют вид девицы, когда вы их так обнимаете.
Первый раз в жизни преподобный светский и находчивый человек не нашел, что ответить. Почему?
По простой причине. Он тоже почувствовал магнетическое влечение к привлекательному созданию, которое любили все. Мисс Джетро потерпела двойную неудачу. Ей не удалось разъединить их; Эмили и мистер Мирабель сделались добрыми друзьями. Блистательный пастор беден; его интересы требуют брака по расчету; он пленил наследниц двух богатых отцов, мистера Вайвиля и мистера де Сора. Он осознает, что эта очаровательная, но небогатая девушка — не его партия.
Эмили со своей стороны чувствовала влечение совсем иного рода. В Монксмуре она опять сделалась счастливой; а мистера Мирабеля нашла самым приятным и интересным человеком, с каким когда-либо ей случалось встречаться. После бессонных ночей, проведенных у постели умирающей тетки, и скучных одиноких недель, последовавших затем, жить в этом новом мире роскоши и веселости было все равно что избавиться от ночной темноты и греться на ярком дневном свете.
— Теперь, когда ваша рука находится на надлежащем месте, преподобный сэр, — продолжала Эмили, — я могу сознаться, что нет правила без исключения. Моя талия к вашим услугам, когда мы будем вальсировать.
— Именно этого не может случиться, — ответил Мирабель с тем привлекательным чистосердечием, которое привлекало к нему столько друзей. — Краснея, сознаюсь, что вальсирование нагоняет на меня дурноту и заставляет нюхать спирт. Другими словами, любезная мисс Эмили, вальсирует комната, а не я. Я не могу смотреть на вальсирующих без того, чтобы у меня не закружилась голова.
— Вы обещали мне высказать откровенное мнение о Сесилии, — напомнила ему Эмили, — и еще этого не сделали.
Друг девиц вздохнул:
— Я думаю не о ней; я могу думать только о вас.
Эмили подняла глаза и весело и нежно посмотрела на мистера Мирабеля. Это была первая попытка пококетничать. Ей захотелось начать самую интересную для девушки игру — игру в любовь. Сесилия, занимаясь с нею в спальне болтовней, столь дорогой сердцу двух приятельниц, как-то шепнула: «Мистер Мирабель восхищается вашей фигурой; он называет вас „Венерой Милосской в миниатюре“».
— Вы можете думать только обо мне, — кокетливо повторила Эмили. — А не сказали ли вы этого же девице, которая только что сидела на моем месте, и не скажете ли того же первой после меня?
— Для других — только одни комплименты! — воскликнул пастор.
— А для меня что же, мистер Мирабель?
— Признание!
Эмили удивил тон его ответа. Он как будто говорил серьезно; не осталось ни малейшего признака непринужденной веселости в его обращении. Лицо его выражало беспокойство, которого Эмили еще не видела в нем.
— Вы верите мне? — спросил он шепотом.
Глаза его придали ответу чувство, в котором ошибиться было нельзя. Эмили отвернулась и приметила Франсину. Мисс де Сор перестала танцевать и смотрела с заметным вниманием на Эмили и Мирабеля.
— Я желаю говорить с вами! — крикнула она с нетерпением, обращаясь к Эмили.
Мирабель шепнул:
— Не ходите!
Эмили встала, обрадовавшись предлогу оставить пастора. Франсина сделала к ней несколько шагов и грубо взяла ее за руку.
— Что с вами? — спросила Эмили.
— Бросьте кокетничать с мистером Мирабелем. Помогите обществу!
— В каком отношении?
— Послушайте, что вытворяет эта девица.
Она презрительно указала на невинную мисс Плим. Дочь ректора обладала всеми добродетелями за исключением одной — у нее не было слуха. Она пела фальшиво и играла не в такт.
— Кто может танцевать под такую музыку, — сказала Франсина. — Кончите вальс за нее.
— Как я могу сесть на ее место, если она не просит меня? — спросила Эмили.
Франсина презрительно захохотала.
— Уж лучше скажите прямо, что хотите вернуться к мистеру Мирабелю.
— Неужели вы думаете, что я встала бы, когда вы меня позвали, если бы я не желала отделаться от мистера Мирабеля?
Вместо того, чтобы рассердиться на это резкое возражение, Франсина вдруг сделалась весела.
— Пойдемте, я все устрою.
Она подвела Эмили к фортепьяно и остановила мисс Плим безо всяких извинений.
— Теперь ваша очередь танцевать. Вот мисс Браун желает вас сменить.
Сесилия замечала все, что происходило. Выбрав момент, она наклонилась к Эмили и сказала:
— Милая моя, я думаю, что Франсина влюблена в мистера Мирабеля.
— Пробыв в одном доме с ним только неделю! — воскликнула Эмили.
— По крайней мере, — продолжала Сесилия, — она ревнует его к вам.
Глава XXXIX
Притворство
На следующее утро мистер Мирабель, увидев Эмили одну в саду, вышел из своей комнаты и присоединился к ней.
— Позвольте мне сказать одно слово, прежде чем мы пойдем завтракать, — умолял пастор. — С прискорбием думаю, что я имел несчастье оскорбить вас вчера!
Изумленный взгляд Эмили ответил ему.
— Что я сказала или сделала, чтобы заставить вас думать таким образом? — спросила она.
— Опять дышу свободно! — вскричал он с юношеской веселостью, составлявшей одну из причин его популярности у женщин. — Ужасно сознаваться в этом духовному лицу, но тем не менее справедливо утверждение, что я один из самых нескромных людей на свете. Это мой камень преткновения в жизни — я всегда говорю первое, что придет мне в голову, не давая себе труда подумать. Хорошо зная собственные недостатки, я не доверяю себе.
— Даже на кафедре? — осведомилась Эмили.
Он засмеялся, готовый оценить ее невольный сарказм.
