Рекс Стаут - Знают ответ орхидеи (сборник)
В подъезде нам никто не попался, но, когда мы очутились на улице, какой-то мужчина, очевидно здешний жилец, входя в подъезд, глянул в нашу сторону. Но он опоздал на две секунды для того, чтобы с уверенностью поклясться, что мы вышли из его дома.
Когда мы, свернув за угол, очутились на Кристофер-стрит, Сол поинтересовался:
– Подышим свежим воздухом?
– Где ты его возьмешь? Оставим это для лучших времен, – сказал я. – Все средства, ведущие к цели, по-своему неплохи, но стоит все-таки пользоваться лучшими. На Седьмой авеню наши дорожки разойдутся. Один из нас сядет в подземку и двинет на вокзал Гранд-Сентрал. Другой позвонит на Центр-стрит, а после доложит обо всем Вульфу. Чему ты отдаешь предпочтение?
– Я поеду на Гранд-Сентрал.
– О’кей.
Я вручил ему ключ.
– Не исключено, что за камерой хранения присматривают. Давай-ка мне ключи и перчатки…
Он на ходу незаметно переложил свой инвентарь в мой карман. На Седьмой авеню Сол спустился в подземку, а я нырнул в табачный магазин на углу, нашел телефонную кабину, набрал SP 7-3100 и, когда на другом конце провода сняли трубку, пропищал в микрофон:
– Имя – Делия Брандт, «бэ»-«эр»-«а»-«эн»-«дэ»-«тэ». Дом сорок три по Арбор-стрит, Манхэттен. Записали?
– Да, но что…
– Слушайте меня. Думаю, она умерла. В собственной квартире. Вам лучше поспешить.
Я повесил трубку, услышал щелчок и проверил, сглотнул ли автомат монету. А то случается, что он ее возвращает. Этот подлец монету сожрал. Я вышел и поймал такси.
Когда я вылезал из такси возле отделанного бурым песчаником особняка, было без четверти пять. Ровно час назад Вульф заявил, что не станет увиливать от ответственности. Дверь, как обычно в мое отсутствие, была на цепочке. Фриц впустил меня и, окинув внимательным взглядом, изрек:
– Ага, с добычей!
– Ты прав, – кивнул я. – Именно так. Но не хочу делать тебя соучастником. Поэтому, если спросят, какой у меня был вид, скажи: как всегда, унылый.
Пройдя в кабинет, я выложил из кармана ключи и перчатки, подошел к телефону и попытался дозвониться в оранжерею. Должно быть, Вульф был занят чем-то важным – трубку долго не снимали.
– Да? – наконец буркнул он.
– Извините за беспокойство, но, по-моему, вы должны знать, что нам пришлось заниматься не просто взломом и проникновением в чужое жилище, но кое-чем посерьезней. Мы были вынуждены потревожить останки дамы, погибшей насильственной смертью. Похоже, по ее квартире прошелся смерч. Она лежала на полу без признаков жизни, уже окоченевшая. Ее задушили. Мы раздели тело и нашли ключ от ячейки камеры хранения на Гранд-Сентрал, приклеенный пластырем прямо к коже. Забрали его и дали деру. По пути я позвонил из автомата в полицию. Сол отправился на вокзал взглянуть, чт́о лежит в ячейке. Он должен объявиться минут через двадцать.
– Когда наступила смерть?
– Больше двенадцати часов назад. Это все, что я могу сказать.
– В котором часу вчера у нас был Уильям Лессер?
– В четыре сорок.
Молчание. Потом сиплый от волнения голос босса изрек:
– Придется потерпеть. Нам необходимо знать, чт́о хранится в ячейке. Если еще один клад, то тогда… Хотя чего гадать? Что бы там ни было, вы с Солом займетесь содержимым.
Я с трудом справился с искушением спросить, не лучше ли принести содержимое отсека к нему в оранжерею. Но ему бы пришлось ответить отказом. А он уже и так был выведен из равновесия известием об очередном убийстве… Лучше не дразнить гусей.
Поскольку я не устанавливаю себе никаких железных правил, то, повесив трубку, отправился на крылечко встречать Сола. Даже спустился на семь ступенек и замер на тротуаре.
Соседские ребятишки, гонявшие мяч по мостовой, выстроились на противоположной стороне улицы и стали на меня глазеть. Наш дом возбуждал в них жуткое любопытство, казался таинственным и даже зловещим. Особенно с тех пор, как я привел к нам для беседы с Вульфом мальчика по имени Пит Дроссос, а на следующий день парнишку убили[17]. К тому времени, как я в десятый раз взглянул на часы, напряжение достигло пика. Мальчишки все так же стояли и таращились на меня, как на очковую змею.
Я уже собрался ретироваться в дом и занять наблюдательный пост у входной двери, когда к обочине подкатило такси, из которого вылез Сол с черным кожаным чемоданом средних размеров и расплатился с шофером. Решив не лишать его шанса покрасоваться с трофеем, я проследовал за ним в дом.
Пензер отнес чемодан прямо в кабинет и поставил на стул. Похоже, его находкой уже кто-то занимался. Замок был вскрыт, но не специалистом, а дилетантом, и теперь створки держались вместе лишь благодаря боковым зажимам.
– Будешь говорить ты или дашь слово мне? – поинтересовался я у Сола.
– Предоставляю слово тебе.
– Спасибо. Вульф все верно рассчитал. Моллой держал чемодан у нее на квартире. После его смерти – может, сразу, а может быть, только вчера – она вскрыла чемодан и слегка покопалась в нем. Я прикинул, сколько он может весить. Еще один вывод: она ничего не взяла. Если бы взяла, то не стала бы хранить его на вокзале и прятать ключ в столь интимном месте. К тому же чемодан полный. Вульф говорит, что мы с тобой должны изучить содержимое. Но я полагаю, для начала нам нужно заняться отпечатками.
Я достал из шкафа все необходимое, и мы приступили к работе. Конечно, нам недоставало навыков, которыми владел эксперт, занимавшийся банковским сейфом. Но, когда мы покончили с делом, у нас оказался целый набор фотоснимков с отпечатками, который не стыдно показать умным людям. Разумеется, они могли пригодиться нам лишь после того, как у нас окажутся образцы для сравнения. Припрятав убранные в конверты снимки, мы поставили чемодан ко мне на стол и открыли его.
Примерно на две трети он был заполнен всяким хламом. Там были рубашки и галстуки, вероятно самые любимые, с которыми Моллою не хотелось расставаться; пара шлепанцев; шесть тюбиков пасты для бритья; две пижамы; носки; носовые платки… Сложив барахло стопкой на столе, мы добрались до толстого кожаного портфеля, лежавшего на дне. С него тоже следовало бы снять отпечатки, но мы сгорали от нетерпения, поэтому я открыл его и вытащил на свет божий содержимое.
Там оказался не один сувенир, а целая коллекция. Сол придвинул стул, и мы вместе занялись исследованием портфеля. Не стану описывать то, что мы там обнаружили, даже перечислять не стану – на это ушла бы уйма времени.
Мы уже завершали работу, когда ровно в шесть из оранжереи спустился Вульф. Он направился было к своему столу, но, сделав крутой вираж, приблизился к моему и уставился на нашу галантерейную лавку.
