Эрл Гарднер - Сорвать банк
– Я запомнил, – уверил я своего тренера, тихо выскользнул из дома и сел в машину.
Оказавшись в городе, начал круг объездов по госпиталям. Я был профессионально серьезен, изъяснялся небрежным тоном: мол, обычный розыск. Клал свою карточку на стол дежурной и объяснял, что разыскиваю человека, который исчез, возможно, из-за потери памяти. Если у них есть пациенты с диагнозом «амнезия», то не позволят ли мне на них взглянуть.
– К нам поступил пациент полчаса назад, – сообщили мне уже во втором госпитале. – Молодая женщина.
Я показал фотографии Корлы Бурк.
– Соответствует?
– Не знаю. Я ее не видела. Сейчас позову сестру, дежурную по этажу.
Жестко накрахмаленная дежурная сперва подозрительно оглядела меня с головы до ног, потом взглянула на фотографии, воскликнула:
– Смотри-ка, та самая девушка!
– Вы уверены? Мы не можем позволить себе какой бы то ни было ошибки.
– Нет сомнения, это она. Кто она такая?
Я изобразил уклончивость в ответе.
– Я работаю для клиента и не могу разглашать информацию, пока не проконсультируюсь с ним. Могу только сказать: случай интересный, она исчезла почти накануне своей свадьбы… Видимо, нервное истощение. Можно мне ее увидеть?
– Я должна спросить разрешения у доктора.
– Да ладно… если вы абсолютно уверены, что у вас на койке та, что у меня на фото, не будем долго рассусоливать с казенными формальностями. Все равно она меня не знает. Я свяжусь с моим клиентом.
– Но если вы знаете, кто она, – возразила сестра, – вы смогли бы вернуть ей память, задавая вопросы. Такая возможность есть.
– Я лучше дам возможность своему клиенту побыстрей связаться с доктором.
– Может быть, так будет действительно лучше. – Сестра все же колебалась. – Мне нужно знать ваше имя и адрес.
Я вручил ей свою визитку. Дежурная за столом сказала, что уже записала служебный адрес мистера Лэма.
Я покинул госпиталь, забрался в наш драндулет и поехал к своим.
Хелен Фрамли сидела на кушетке в пижаме и кимоно.
– Почему ты не в постели?
– Я жду. Ты и в кино знал, что вернешься в город, да?
– Да.
Она поизучала мое лицо, потом сказала:
– Ну что ж, все о’кей, Дональд. Сказка заканчивается. Быстро – как я и думала. Можешь не ходить вокруг да около. Когда мы отправляемся?
– Я должен лететь в Лас-Вегас, Хелен. А утром послезавтра должен бы вернуться сюда.
– Хочешь, я отвезу тебя в аэропорт?
– Это может сделать и Луи.
– Лучше я.
– Ну, тогда хочу, – сказал я.
Она пошла в спальню, вздернув подбородок и расправив плечи.
Появился Луи, поинтересовался:
– Что происходит?
Я ответил:
– Луи, я хочу, чтоб ты меня выслушал внимательно. Пожалуй, это одна из самых важных задач, которые тебе приходилось решать в жизни…
– В чем дело?
– Присматривай за Хелен. Пожалуйста.
Он удивился:
– Что с ней такое? Не думаешь ли ты, что она тебя обманывает?
– Я имею в виду другое. Присматривай за ней – значит, защищай. Я собираюсь сегодня ночью уехать, ну а ты тут без меня не выпускай ее из поля зрения. Ни на минуту.
– Да в чем дело?
– Она в опасности.
– Что ей грозит?
– Ее могут убить.
Его полусонные глаза ожили.
– Дружище! Можешь на меня положиться.
Мы пожали друг другу руки.
Хелен вышла из спальни, застегивая пуговички на рукавах своей блузки. Повернулась спиной, попросила: «Застегни мне сзади, пожалуйста».
Я медленно-медленно застегнул крючки на воротнике. Помог надеть пальто. Руки мои ласково коснулись ее шеи. Хелен медленно-медленно обернулась ко мне. Я сжал ее в объятиях. Глаза – в глаза. Губы ее были полураскрыты.
– Да, Дональд, да, – сказала она.
Я крепко поцеловал ее в губы. Почувствовал, как она ответила крепким и нежным своим поцелуем на мой.
Потом отодвинулась от меня.
– Ладно, Дональд, поехали.
Луи предложил поехать всем вместе, чтоб в случае чего он мог привести машину.
Она взглянула на него и отрицательно покачала головой. Луи посмотрел на меня.
– Не надо, Луи. Спасибо. Но когда она вернется, помни, что я говорил.
– Что это вы там обсуждаете?
– Я попросил Луи позаботиться о тебе.
В ее взгляде отразилась обида.
– Тебе не следует так поступать со мной, Дональд.
– Да нет, ты не поняла. Тут кое-что другое.
– Что?
– Послезавтра утром я расскажу тебе об этом подробней…
Больше вопросов Хелен не задавала.
На полпути к аэропорту она сказала:
– Пожалуйста, пойми одну вещь, Дональд: ты не обязан мне ничего объяснять.
Я положил руку ей на плечо, ближе к шее, погладил его.
– Для меня достаточно знать, что ты хочешь или должен что-то сделать. И немедленно. Все, о чем я тебя прошу, – это ответ на вопрос: чем я могу тебе помочь?
Звезды наверху дружелюбно подмигивали нам. Было прохладно, но сухой воздух бодрил. Вновь мы вместе смотрели на звезды.
Я пожелал Хелен спокойной ночи.
– Хочешь, чтобы я подождала, пока ты взлетишь?
– Я предпочел бы, чтобы ты этого не делала: холодно.
– А тебя сильно заденет, если я все-таки подожду?
– Нет, конечно.
– Мне бы хотелось проводить тебя.
– Хорошо. Пойдем.
Нам помогли разыскать самолет. Частный, не рейсовый, но туда, куда мне было нужно, – в Лас-Вегас.
Когда самолет вывели уже на взлетную полосу и двигатель начал прогреваться, Хелен взяла меня под руку, прижалась ко мне, замерла, глядя на машину, на яркие – по ее контуру – сигнальные огни. Пора подниматься на борт.
Хелен вдруг обратилась к самолету:
– Береги его, самолет! – Посмотрела на меня. – Счастливой посадки, Дональд. – И резко отвернулась.
Я смотрел, как она уходила с летного поля, ни разу не оглянувшись.
Глава 16
Берта Кул, очевидно, устраивала вечеринку.
Я стоял перед дверью ее номера в отеле и прислушивался к доносящимся оттуда смеху и журчанию голосов, – видно, номер был набит людьми, и все они пытались говорить одновременно.
Я постучал.
Берта Кул отозвалась: «Кто там?»
Я услышал, как мужской голос предположил: «Вероятно, мальчик принес лед».
Щелкнул замок. Я повернул ручку и вошел.
Вот это сборище! Вся тройка Дирборнов, Пол Эндикотт, Артур и Филипп Уайтвеллы! Берта Кул, обложенная подушками, полуоткинулась в шезлонге. На ней – вечернее платье с глубокими вырезами и спереди и сзади! На мужчинах – смокинги.
Стол в центре комнаты сиял отблесками света на бутылках, бокалах, серебряном ведерке для льда. Он почти весь растаял – сидели, видно, уже долго… Пепельницы набиты сигаретными и сигарными окурками. Воздух в комнате спертый.
Берта Кул вытаращила глаза, увидев меня.
Журчание голосов внезапно оборвалось, будто кто-то выключил радио.
