Уилки Коллинз - Закон и женщина
Майор взглянул жалобно на Бенджамена и покачал головой.
— Я не могу решиться, мистер Бенджамен, отпустить ее к Декстеру одну.
— Не отправиться ли мне с ней, сэр?
Майор подумал. Бенджамен в качестве покровителя, по-видимому, не внушал доверия нашему военному другу. Майор подумал с минуту и обратился ко мне.
— Мой обворожительный друг, сказал он, — что вы скажете о маленьком обеде?
— О маленьком обеде? — повторила я, не понимая его.
— Да, о маленьком обеде в моем доме. Вы настаиваете, чтобы я представил вас Декстеру, а я не могу решиться отпустить вас одну к этому полоумному человеку. При таких обстоятельствах у меня остается только один исход — пригласить его для свидания с вами в мой дом. Кого пригласим мы еще? — (Майор просиял, увидев возможность удовлетворить свое гостеприимство.) — Мы должны собрать вокруг стола целый цветник красавиц для искупления уродства Декстера. Мадам Мирлифлор все еще в Лондоне. Я уверен, что вы сойдетесь с ней. Она прелестная особа, она обладает вашей твердостью, вашей необыкновенной настойчивостью в достижении цели. Да, мы пригласим мадам Мирлифлор. Кого еще? Не пригласить ли леди Кларинду? Другая прелестная особа, мистер Бенджамен. Я уверен, что вы будете в восторге от нее, она так симпатична, она во многом похожа на нашего прелестного друга, присутствующего здесь. Да, леди Кларинда будет обедать с нами, и я посажу вас, мистер Бенджамен, рядом с ней, в знак моего искреннего уважения к вам. Не пригласить ли и мою молодую примадонну, чтобы она спела нам что-нибудь вечером? Она хорошенькая и поможет забыть уродство Декстера. Прекрасно, вот и все наше общество. Сегодня вечером у меня будет совещание с моим поваром. Какой день мы назначим? Ровно через неделю в восемь часов. Вы согласны? — спросил майор, вынимая свою записную книжку.
Я дала согласие, но неохотно. С рекомендательным письмом я могла бы отправиться к Декстеру немедленно. В ожидании маленького обеда я должна была провести целую неделю в бездействии. Однако волей или неволей я должна была покориться. Майор Фитц-Дэвид при всей своей любезности мог быть так же настойчив, как я. Он, очевидно, решил не уступать, и дальнейшие домогательства с моей стороны были бы бесполезны.
— Ровно в восемь часов, мистер Бенджамен, — повторил он. — Запишите это в своей книжке.
Бенджамен повиновался, бросив на меня взгляд, который мне нетрудно было понять. Мой добрый старый друг был не совсем доволен перспективой встречи с полутигром и полуобезьяной, а честь сидеть рядом с леди Клариндой скорее пугала, чем радовала его. Все это было моим делом, ему не оставалось другого выбора, как только покориться.
— Ровно в восемь, сэр, — сказал бедный старик, записывая приглашение в свою книжку. — Выпейте еще стакан вина, сэр.
Майор взглянул на часы и, поспешно встав, рассыпался в извинениях.
— Теперь позже, чем я думал, — сказал он. — Я обещал быть у одной дамы. Необыкновенно привлекательная особа. Вы напоминаете мне ее немного, милый друг мой, вы похожи на нее цветом лица. Та же молочная бледность. Я обожаю молочную бледность. Она желает посоветоваться со мной насчет замечательного образца старинных кружев. Я изучал старинные кружева. Я изучаю все, что может сделать меня полезным и приятным для вашего восхитительного пола. Вы не забудете о нашем маленьком обеде? Я пошлю приглашение Декстеру лишь только вернусь домой.
Он взял мою руку и поглядел на нее критически.
— Прелестная рука, — сказал он. — Вы не сердитесь, что я смотрю на нее? Вы не рассердитесь, если я поцелую ее? Красивые руки — одна из моих слабостей. Будьте снисходительны к моей слабости. Я обещаю раскаяться и исправиться со временем.
— Благоразумно ли откладывать покаяние в ваши годы, майор? — раздался голос позади нас.
Мы все обернулись. В дверях стояла, саркастически улыбаясь, мать моего мужа и возле нее застенчивая маленькая служанка Бенджамена, готовившаяся доложить о ней.
— Годы, любезнейшая миссис Макаллан, выражение чисто относительное, — возразил майор. — Некоторые люди никогда не бывают молоды, другие никогда не бывают стары. Я принадлежу к числу последних. Au revoir.
С этим ответом неисправимый майор поцеловал концы своих пальцев и вышел из комнаты. Бенджамен поклонился со своей старомодной учтивостью, пригласил меня и миссис Макаллан-старшую войти в библиотеку и оставил нас вдвоем.
Глава XXIII
МОЯ СВЕКРОВЬ ИЗУМЛЯЕТ МЕНЯ
Я села на стул в почтительном отдалении от дивана, на котором уселась миссис Макаллан. Старушка улыбнулась и сделала мне знак сесть рядом с ней. По-видимому, она приехала ко мне не с враждебными чувствами.
— Я получила письмо от вашего дяди викария, — начала она. — Он просил меня навестить вас, и я исполнила его просьбу очень охотно, потому что без этого предлога я едва ли решилась бы явиться к вам. Мой сын поступил с вами так предосудительно, что мне, его матери, совестно глядеть вам в глаза.
Серьезно ли она говорила? Я слушала ее и глядела на нее в изумлении.
— Ваш дядя, — продолжала миссис Макаллан, — рассказал мне в своем письме, как вы переносите свое тяжелое испытание и что вы намереваетесь сделать. Бедный доктор Старкуэзер глубоко потрясен тем, что вы сказали ему, когда он был в Лондоне. Он просит меня попробовать уговорить вас отказаться от ваших планов и вернуться в его дом. Я далеко не согласна с вашим дядей, друг мой. Хотя я тоже считаю ваши планы сумасбродными и не имеющими ни малейшего шанса на успех, но я восхищаюсь вашим мужеством, вашей непоколебимой преданностью моему несчастному сыну после его непростительных поступков. Вы славная женщина, Валерия, и я приехала сюда, чтобы сказать это вам. Поцелуйте меня, дитя мое. Вы достойны быть женой героя, а вместо того судьба свела вас с самым малодушным из людей. Да простит мне Бог, что я говорю так о моем сыне. Но все это лежит у меня на душе, и я должна высказаться.
Слышать такие отзывы о Юстасе, хотя бы и от его матери, я не могла. Я овладела собой и решилась защищать мужа.
— Я горжусь вашим добрым мнением обо мне, миссис Макаллан, — сказал я, — но вы поражаете меня, извините, что я сознаюсь в этом прямо, говоря так презрительно о Юстасе. Я не могу согласиться с вами, что мой муж малодушнейший из людей.
— Конечно, нет, — возразила она. — Всякая хорошая женщина считает героем человека, которого любит, заслуживает он этого или нет. У вашего мужа множество прекрасных качеств, и я знаю их, может быть, лучше, чем вы. Но все его поведение относительно вас с той минуты, как он вошел в дом вашего дяди и до настоящего времени, было поведением в высшей степени малодушного человека. Как вы думаете, что сделал он теперь в виде искупления своей вины? Он вступил в благотворительное братство и отправился с красным крестом на плече на Испанскую войну, когда ему следовало бы быть здесь и на коленях вымаливать прощение у жены. Я называю это поведением малодушного человека. Некоторые назвали бы это более жестким словом.
