Филлис Джеймс - Черная башня
— А вы получили деньги за вашу половину поместья?
— Надолго их не хватило. Мой дорогой муженек спустил все в два счета. Не на женщин, что приятно. На лошадей. Они столь же дороги и непредсказуемы, однако для жены такое соперничество менее унизительно. Кроме того, в отличие от ситуации с другой женщиной, когда лошади побеждают, ты и сама радуешься. Уилфред утверждал, что, выйдя в отставку, Герберт совсем выжил из ума, но я не жаловалась. Мне он и таким нравился. Правда, денежки промотал.
Внезапно Миллисента огляделась по сторонам, наклонилась вперед и бросила на Дэлглиша лукавый заговорщический взгляд.
— Скажу вам одну вещь, которую в Тойнтон-Грэйнж не знает никто, кроме Уилфреда. Если он продаст поместье, я получу половину. Не просто половину добавочной выгоды — а всех вырученных денег. Мы с Уилфредом заключили соглашение, должным образом подписанное и засвидетельствованное Виктором. Фактически Холройд это и предложил. Решил, так будет надежнее в глазах закона. А хранится оно там, откуда Уилфреду его ни в жизнь не забрать. У Роберта Лоудера, поверенного в Уорхэме. Думаю, Уилфред был так уверен, что не станет продавать приют, что ему было все равно, какие документы подписывать. А может, он это нарочно сделал — крепился от искушения. Я и сама не думаю, что он продаст Тойнтон-Грэйнж. Ему это место слишком дорого. Но уж коли братец изменит решение, я своего не упущу.
Дэлглиш рискнул:
— Когда я только приехал, миссис Хьюсон говорила что-то о фонде «Риджуэл траст». Разве мистер Энсти не собирается передать приют в их руки?
Миссис Хэммит приняла это предположение куда спокойнее, чем он ожидал.
— Чепуха! — парировала она. — Я знаю, что Уилфред об этом время от времени поговаривает, и тем не менее он ни за что не отдаст Тойнтон-Грэйнж просто так. С какой бы стати?
Да, с деньгами у него туго, да только с ними всегда туго. Всего и надо что повысить плату или заставить местные власти побольше выкладывать денег за тех, кого они присылают. Чего ему субсидировать местные власти? А если заведение все равно не будет окупаться, тогда лучше продать поместье, да и дело с концом, несмотря ни на какие чудеса.
Дэлглиш заметил, что, учитывая все обстоятельства, вообще странно, что Уилфред не принял католичество. Миссис Хэммит с жаром поддержала его.
— Одно время за него прямо-таки духовная война велась. — В ее голосе зазвучали величественные отзвуки космических сил, ведущих борьбу не на жизнь, а на смерть. — Но я рада, что он решил не выходить из лона нашей церкви. Наш отец, — внезапно Миллисента загремела таким проповедующе-пылким тоном, что потрясенный Дэлглиш даже испугался, не начнет ли она молитвы читать, — пришел бы в ужас. Он ведь был такой истинно верующий, такой ревностный христианин. Протестант, разумеется. Нет, я порадовалась, что Уилфред не перешел.
Она говорила так, точно Уилфред, дойдя до реки Иордан, вдруг испугался вида воды или засомневался, надежна ли его ладья.
Дэлглиш уже спрашивал Джулиуса Корта насчет религии Энсти и получил иное, вероятно, более близкое к истине объяснение. Ему вспомнилась их беседа во дворике перед тем, как они снова присоединились к Генри, и тихий насмешливый голос Джулиуса:
— Отец О'Мелли, которому полагалось наставлять Уилфреда, дал ему понять, что церковь в будущем будет претендовать на решающую роль во многих вопросах, которые, по мнению Уилфреда, находились в прямой его юрисдикции. Вот нашему дорогому Уилфри и пришло в голову, что если он присоединится к крупной организации, то при этом, как новообращенный, будет считаться скорее облагодетельствованным, а не благодетелем. В конце концов после вполне подходящей к случаю внутренней борьбы он все же решил остаться на старом месте.
— Несмотря на чудо? — спросил Дэлглиш.
— Несмотря на чудо. Отец О'Мелли рационалист. Признает существование чудес, но предпочитает, чтобы доказательства их предоставлялись надлежащим властям для тщательной проверки. А уже после церковь, в своей мудрости и после должного промедления, сама возвестит о чудесах. Ходить же и утверждать, что ты сам стал объектом высочайшей милости, для него верх дерзости. К тому же он считает это признаком дурного тона. Он человек утонченный, наш отец О'Мелли. Они с Уилфредом не очень поладили. Боюсь, что отец О'Мелли упустил еще одного адепта для своей церкви.
— Но паломничества в Лурд все еще продолжаются? — сказал Дэлглиш.
— О, да. Регулярно —дважды в год. Я с ними не езжу. Сначала ездила, да только это, по расхожему выражению, не мое амплуа. Правда, я считаю своим долгом при возвращении паломников обеспечить им приветственную встречу.
Вернувшись в настоящее, Дэлглиш осознал, что у него начинает болеть спина. Он разогнулся ровно в ту минуту, как часы пробили три четверти. Обгорелое полено скатилось с решетки, напоследок выбросив каскад искр. Миссис Хэммит восприняла это как сигнал, что пора уходить.
— Приятно провели часик, коммандер, хотя сомневаюсь, что будет повторение. Я не из тех соседок, которые имеют обыкновение вечно заскакивать в гости. Благодарение Господу, мне вполне хватает собственного общества. В отличие от бедняжки Мэгги я человек самодостаточный. И одно могу сказать про Майкла Бэддли: он тоже никогда никому не навязывался.
— Медсестра Рейнер сказала, будто вы убедили его в преимуществах кремации.
— Так и сказала? Что ж, она совершенно права. Я вполне могла сказануть Майклу что-то такое. Мне не по душе обыкновение изводить участок хорошей земли на чье-то гниющее тело. Насколько я помню, старому священнику было все равно, что с ним произойдет после смерти, если только в результате он окажется в освященной земле и над ним прочтут соответствующие молитвы. Весьма разумный подход. Я всецело его разделяю. И Уилфред ничуть не возражал против кремации. Он и Дот Моксон со мной согласились. Хелен — та протестовала — мол, много лишних хлопот. А главное, что ей не нравилось, — это подпись второго врача. Наверное, она думала, что этим роняют тень на диагностические способности милого Эрика.
— Так ведь на самом деле никто не подозревал, будто доктор Хьюсон ошибся в диагнозе?
— Разумеется, нет! Майкл умер от сердечного приступа, и даже Эрику, надеюсь, хватает знаний, чтобы это понять. Нет-нет, не утруждайтесь, не надо меня провожать, у меня есть фонарик. И если вам что-нибудь понадобится, стучите в стену— в любое время.
— А вы услышите? Вы ведь не отреагировали, когда отец Бэддли…
— Само собой, не услышала, поскольку он не стучал. Да после половины десятого я и не особо прислушивалась. Понимаете, я ведь была уверена, что к нему кто-нибудь уже заходил.
