Агата Кристи - Убийство на Рождество
— По-моему, мисс Эстравадос желает что-то сказать, — заметил Пуаро.
Пилар побледнела.
— Да, это так, — почти беззвучно призналась она. — Если бы не Лидия и не деньги, я бы ни за что этого не сказала. Приехать сюда, притворяться, обманывать и дуриком получить наследство — все это было очень забавно, по когда Лидия сказала, что деньги по справедливости принадлежат мне, я вдруг почувствовала себя совсем по-другому. Меня все это уже перестало забавлять.
У Альфреда Ли был озадаченный вид.
— Не понимаю, о чем ты говоришь, моя дорогая?
— Вы думаете, что я ваша племянница Пилар Эстравадос? Нет. Пилар погибла, когда мы вместе с ней ехали по Испании на машине. В машину попала бомба, Пилар погибла, а я осталась жива. Я плохо ее знала, но она успела рассказать мне о себе, о том, как дед пригласил ее к себе в Англию и что он очень богат. А у меня совсем не было денег, и я не знала, куда ехать и что делать. И вдруг я подумала: «А почему бы мне не взять паспорт Пилар и не поехать в Англию, где я смогу стать очень богатой?» — Ее лицо осветилось широкой улыбкой. — Ой, до чего интересно было убедиться, сумею ли я все это проделать! Наши лица на фотографиях были похожи. Но когда вы захотели посмотреть мой паспорт, я открыла окно, выкинула его и, сбежав вниз, потерла фотографию землей, потому что на пограничном контроле они смотрели не очень внимательно, а тут могли…
— Вы хотите сказать, что, назвавшись моему отцу его внучкой, вы намеренно играли на его чувствах? — рассердился Альфред.
— Да, — самодовольно кивнула Пилар. — Я сразу поняла, что могу ему понравиться.
— Возмутительно! — взорвался Джордж Ли. — Это — самое настоящее преступление. Попытка обманным путем присвоить чужие деньги! — захлебывался он.
— Ей так и не удалось выманить их у тебя, старина! — усмехнулся Гарри Ли. — Пилар, я на твоей стороне. Я восхищен твоей отвагой. И слава Богу, я больше тебе не дядя. А это уже совсем другое дело.
— Вы все знали? — спросила Пилар у Пуаро. — Когда вам стало понятно?
Пуаро улыбнулся:
— Мадемуазель, если бы вы изучали законы наследственности, вам было бы известно, что в семье, где у обоих родителей голубые глаза, не бывает темноглазых детей. Ваша мать, как я слышал, была весьма добродетельной и почтенной особой. Отсюда следовало, что вы отнюдь не Пилар Эстравадос. Когда вы проделали свой фокус с паспортом, я вообще перестал сомневаться. Это было остроумное решение, но тем не менее недостаточно продуманное.
— Я здесь вообще не вижу ничего остроумного, — грубо заметил инспектор Сагден.
— Я не понимаю… — уставилась на него Пилар.
— Оставьте ее в покое, — вмешался Стивен.
— Вы сказали нам, что после ужина отправились в комнату вашего деда, — продолжал, не обращая внимания на их реплики, инспектор Сагден. — Вы сказали, что вам так захотелось. Я же предполагаю нечто совсем иное. Это вы украли алмазы. Когда старик обнаружил пропажу, то сразу понял, что украсть их могли только двое. Либо Хорбери, который мог узнать шифр, залезть ночью и совершить кражу, либо вы.
Мистер Ли тотчас принял меры. Он позвонил мне и попросил прийти к нему. II вам велел подняться к нему сразу после ужина. Вы пришли, и он обвинил вас в краже. Вы, конечно, отрицали, он настаивал. Не знаю, что было потом — возможно, он каким-то образом узнал, что вы не его внучка, а очень ловкая профессиональная воровка. Во всяком случае, игра была окончена, вас разоблачили, и вы бросились на него с ножом. Началась борьба, он закричал. Вы выскочили из комнаты, повернули ключ снаружи, и затем, зная, что не сбежишь до появления остальных, вы спрятались в нишу, где стоят скульптуры.
— Неправда! — с отчаянием в голосе закричала Пилар. — Все это ложь! Я не крала бриллиантов и никого не убивала! Клянусь девой Марией!
— Кто же тогда убил его? — резко бросил Сагден. — Вы говорите, что видели кого-то, кто стоял перед дверью мистера Ли. Согласно вашей версии, этот человек — убийца, ибо, по вашим словам, больше никто не проходил мимо ниши. Но, кроме вас, эта версия никем не подтверждается. Другими словами, вы все это придумали, чтобы снять с себя подозрение.
— Конечно, она виновна! — закричал Джордж Ли. — Все и так ясно! Я всегда говорил, что отца убил кто-то посторонний. Глупо было даже подозревать в преступлении кого-нибудь из нашей семьи! Такого не могло быть никогда!
Пуаро заерзал в своем кресле.
— Я с вами не согласен, — сказал он. — Принимая во внимание характер Симеона Ли, это вполне могло случиться.
— Что? — У Джорджа отпала нижняя челюсть. Он уставился на Пуаро.
— И на мой взгляд, именно это и случилось. Симеон Ли был убит одним из своих детей по причине, которая представлялась убийце весьма существенной.
— Одним из нас? Я категорически возражаю… — закричал Джордж.
— В убийстве можно обвинить любого из здесь присутствующих, — твердым как сталь голосом изрек Пуаро. — Начнем с вас, мистер Джордж Ли. Вы не испытывали любви к своему отцу! Но поддерживали с ним хорошие отношения ради денег. В день своей смерти он пригрозил вам сократить материальную помощь. Вы знали, что в случае его смерти вы унаследуете приличную сумму. Вот вам и мотив. После ужина вы отправились, по вашим словам, звонить по телефону. Вы действительно звонили, но разговор продолжался всего пять минут. После этого вы вполне могли подняться в комнату своего отца, поговорить с ним, а затем, напав на него, убить. Вы вышли из комнаты, повернув ключ снаружи, ибо надеялись, что в убийстве обвинят неизвестно как пробравшегося в дом грабителя. В панике вы забыли удостовериться, открыто ли окно, а этим можно было поддержать версию о грабителе. Это было глупо, но вы, извините меня, человек весьма недалекий.
— Однако, — добавил Пуаро после короткой паузы, во время которой Джордж тщетно пытался заговорить, — среди преступников много недалеких людей!
Пуаро посмотрел на Магдалину.
— У мадам тоже был повод для убийства. Она, насколько я понимаю, запуталась в долгах, и отдельные высказанные вашим отцом в ее адрес замечания могли крайне обеспокоить ее. У нее тоже нет алиби. Она пошла звонить, но не звонила, и мы можем судить о том, чем она была занята, только по ее словам…
— Затем, — продолжал он, — идет мистер Дэвид Ли. Мы слышали, и не раз, о мстительности и злопамятстве в семействе Ли. Мистер Дэвид Ли не простил и не забыл отношения своего отца к матери. Последний выпад против покойницы мог переполнить чашу его терпения. Говорят, что во время убийства Дэвид Ли играл на рояле похоронный марш. Но предположим, что кто-то другой играл похоронный марш, человек, который знал, что Дэвид намерен сделать, и благословил его действия.
