Раймонд Чэндлер - Кровавый ветер
Я отпихнул бутылку. Армейские замашки. Суровый, заботливый… отец-командир, в общем. Но здесь не армия, и я не его солдат.
— Вы не можете обойтись со мной сурово. Так сказать, нос не дорос. Как и у любого другого. Нервов у меня нет. А выпивка… Возможно, мы как-нибудь с вами и выпьем. Но спиртное у меня в графе развлечений, к делу не относится. Нет-нет, дело не в его воздействии на физиологию. Дело в психологическом эффекте. — Я покосился на доктора, — Не люблю смотреть, тогда парень тонет в бутылке.
— Доктор крепче нас с вами. Мы с ним о вас толковали, мистер Вильямс. Именно о нервах. Доктора вы заинтересовали с чисто профессиональной точки зрения. Ваша реакция на внешние опасности.
Доктор тут же протянул руку к моему запястью, другой рукой доставая часы. Я резко отдернул руку:
— Доктору лучше экспериментировать с кроликами и крысами. Я покуда вместо них трудиться не желаю. Наука, полковник, пока что к человеческим боевым качествам отношения не имеет. А что касается экспериментов… — Я схватил бутылку, наполнил рюмку до краев и поставил ее на тыльную сторону вытянутой вперед ладони. Ни одна капля «подлинного бурбона» не преодолела край рюмки. — При чем здесь ваша наука, доктор?
Доктор засмеялся. В глазах полковника тоже можно было прочесть если не восхищение, то здоровый спортивный интерес. Он прикончил свою дозу, кивнул доктору и повел меня к выходу, обернувшись на прощание к хозяину:
— В ваших руках, доктор, пациент оживет. А главное, важнее, чем медицина, напоминаю об этом еще раз — безопасность. Сохранить в тайне его местопребывание… Бог мой, Вильямс, за нами не следили?
— Нет, сэр. Сто процентов, нет.
— Ну, слава богу.
Мы покинули заведение Элрода и уселись в машину.
— Да, Вильямс, я пережил встряску. Вы не могли действовать иначе. Если бы вы действовали иначе, я бы сейчас… — Он замолк.
— …был не живее маринованной сельди из банки, — завершил я его фразу, не видя смысла преуменьшать свою роль в спасении его жизни.
— Да… Совершенно верно. А у меня семья в Вашингтоне, куча обязанностей… Извините меня за грубость. — Он схватил мою руку. — Вы спасли мне жизнь, без всяких оговорок…
— Ладно-ладно, — прервал я его. — Забудьте. Оставьте покойников в покое. Пусть почивают. Вы меня наняли, и я сделал, что смог.
Странное дело: не хвалят тебя — обижаешься. А хвалят — и похвалы как будто досаждают.
Пару кварталов проехали молча. Затем он снова открыл рот:
— Я бы завез вас к себе. Есть у меня работа почти самоубийство.
Я улыбнулся:
— Страховка от самоубийства истекла во всех моих страховых полисах. На риск я всегда рассчитываю. Так что поехали.
— Вы во многих отношениях поразительный человек.
Что ж, не от него первого я это слышу. Но все равно приятно. Тем более что он не из тех, кто любит льстить.
Глава 6
Записка весом в тысячу баксов
Дом полковника обращен на улицу солидным коричневым фасадом, похожим на фронтальную поверхность частной медицинской лавочки, которую мы только что покинули. Находится, однако, гораздо ближе к центру.
Полковник открыл мощную входную дверь своим ключом, тщательно запер ее изнутри и подтолкнул меня к лестнице, ведущий наверх.
— В этом городе я всегда останавливаюсь здесь, — сообщил мой босс уже на первой площадке. — Прислуга — пожилая пара. Не чрезмерно активные ребята, они уже в постели.
Вот он снова отпер дверь, уже на втором этаже.
— Я вам во многом доверюсь, Вильямс, да… Иначе нельзя. Прошу, входите.
Мы оказались в просторной и удобной гостиной, окнами на улицу.
— Извините, я на минуту.
Он отошел к еще одной двери и вставил ключ в очередной замок.
— Располагайтесь поудобнее. Здесь у меня… Человек за этой дверью. Он будет волноваться, если услышит наш разговор, я предупрежу его.
Он повернул ключ, приоткрыл дверь так, чтобы проскользнуть внутрь, оказавшись внутри, сразу же ее закрыл за собой, но…
В этот раз дверь открылась нараспашку. Полковник вернулся в гостиную, огляделся. Открыл шкаф, в дверце которого торчал ключ, закрыл его, снова рванулся в спальню — я уже заметил в той комнате кровать, — подбежал к открытому окну…
— Что-то неладно? — насторожился я, положив руку на пистолет. Даже самый придирчивый кинорежиссер остался бы доволен ошеломленным выражением лица полковника.
— Нет-нет… Ничего… Нервы шалят, — пробормотал он, но тут же решился и сменил тон: — Он исчез. Нигде нет. Вот, смотрите. — Он указал на электрический провод, обмотанный вокруг ножки кровати и переброшенный через подоконник.
Дом старой постройки, розетка в комнате лишь одна. Шнур лампы длинный, собственно, это настоящий кабель, в толстой резиновой оболочке. Я посветил вниз фонариком. Снаружи провод футов на десять не доставал до земли. Спрыгнуть — не проблема для нормального мужчины среднего роста. На отмостке под окном никто не валялся, вокруг пусто, как в шлеме сельского констебля.
— Неосмотрительно, — констатировал я. — Неподходящее место, чтобы держать под замком парня, если он, конечно, не связан по рукам и ногам.
— Этот человек не пленник. — Он опять вскинул голову, выпятил подбородок. Оскорбленное достоинство. — То есть невольный пленник. — И еще одна корректировка: — Бедняга…
— Полковник, я не хочу вмешиваться в ваши дела, но и загадок не люблю. Пожалуйста, проинформируйте меня — или закроем тему.
— Этот человек дал мне информацию о старике Джовони. При этом рисковал жизнью.
— Стукач.
— Нет. Он не потребовал денег. Я бы назвал вам имя, но обещал ему сохранить его в тайне. Больной, отчаявшийся наркоман без денег, без друзей. Он не сказал, кто его прислал. Какое-то время его использовала преступная троица. Потом пристрастился к наркотикам. Наркотики скрашивали его жизнь, убивали страх. Он не без оснований боялся за жизнь. Не потому, что предал, а потому, что много знал. Они опасались, что полиция может прижать его, лишить наркотиков и он заговорит.
— Да, достаточные основания для опасений. — Процедура для полковника, возможно, новая, незнакомая, но я встречался с такой ситуацией неоднократно. Ослабевший член банды представлял для гангстеров не просто балласт, но и реальную опасность.
Полковник продолжил рассказ:
— Итак, он опасался за свою жизнь. Искал у меня защиты. И мог найти. Завтра я доставил бы его туда, где они его не достанут. Боясь их, он пришел ко мне. Теперь, боясь, что здесь он незащищен, затерялся в городе.
— Немаловажно, кто такие они, — заметил я.
