Эрл Гарднер - Дело небрежной нимфы
– Ваша честь, могу я просить сделать сейчас перерыв? Я считаю, что… Я хотел бы обсудить этот вопрос без жюри, – не унимался Глостер.
– Нам скрывать нечего, – сказал Мейсон, – если разговор имел место, мы хотим узнать, о чем он шел.
– О’кей, – вынужден был сердито согласиться Глостер. – Но предупреждаю: узнав, о чем шла речь, вы не будете иметь права пытаться доказывать что-либо в связи с тем, о чем упоминалось в этом разговоре. Обвинение намерено возражать против всего, что может быть сказано об этом разговоре, за исключением вопроса об убийстве Джорджа С. Олдера.
– Ну разумеется! – торжествовал Мейсон.
– Свидетель, отвечайте на вопрос, – сказал судья Кэри Диксону. – Итак, о чем шел разговор?
– Ну, – начал Диксон, – я поздравил ее с освобождением, а она мне сказала, что мистер Олдер просто был прижат к стене вопросами мистера Мейсона на перекрестном допросе, что обвинение Олдера, будто бы она украла у него какие-то драгоценности, не подтвердилось и что он не мог ни слова сказать о том, какие это были драгоценности! Что для нее это был настоящий триумф и что она думает, что мистер Олдер теперь станет ломать голову, как бы ему вывернуться из этого затруднительнейшего положения.
– Ваша честь, – едва не скрежеща зубами, обозлился Глостер, – я прошу вас инструктировать жюри, чтобы они рассматривали эти показания только как факт разговора между подсудимой и свидетелем. Что касается заявлений обвиняемой, они не могут служить доказательством, что упомянутые в них факты действительно имели место.
Мейсон, как подобает победителю, весьма любезно сказал поверженному противнику:
– Я так понимаю, что окружной прокурор просто констатирует факт наличия разногласий между сторонами?
– Я толкую вам, в чем состоит закон! – закричал, выйдя из себя, Глостер.
– Ну не вам учить меня закону, – улыбнулся Мейсон. – Положение теперь несколько изменилось, и я совершенно уверен, что суд разбирается в законе гораздо лучше вас.
По залу в который раз прокатился смех. Судья Кэри улыбнулся, потом с преувеличенной серьезностью застучал молотком.
– Полно, полно, господа! Будем соблюдать хотя бы видимость порядка в зале заседаний и постараемся воздерживаться от взаимных колкостей.
– Тем не менее я настаиваю, чтобы жюри было дано указание принять тот разговор только как разговор, – никак не мог успокоиться Глостер.
– Минуту назад окружной прокурор настаивал, что это не был разговор, – напомнил Мейсон. Прежде чем сбитый с толку окружной прокурор успел собраться с мыслями, он продолжил: – Более того, ваша честь, мне, как защитнику, совершенно необходимо ознакомиться с определенными вещественными доказательствами. Если у обвинения есть какие-нибудь документы, изъятые из письменного стола покойного, я желаю получить к ним доступ для их изучения.
Судья Кэри поднял брови.
– Не хотите ли вы сказать, что просите предоставить вам заблаговременно для ознакомления вещественные доказательства, имеющиеся у обвинения?
– Нет, ваша честь, мне нужны не вещественные доказательства, которые обвинение намерено использовать для обоснования дела, а те документы, которые могут оказаться нужными для защиты и которые – у меня есть основания полагать – были умышленно изъяты обвинителем из письменного стола покойного, и теперь обвинитель держит их у себя с единственной целью: не дать к ним доступа обвиняемой.
Судья Кэри вопросительно посмотрел на Глостера.
– Я не знаю, о чем говорит советник, – сказал Глостер, – и только скажу, что у обвинения имеются вещественные доказательства, которые мы предъявим суду в должное время и которые мы не обязаны показывать защите.
– При условии, что это действительно вещественные доказательства, – добавил Мейсон, – и при условии, что вы их предъявите.
– Ну что ж, мы действительно располагаем вещественными доказательствами, но пока не оглашаем их.
– А допустим, что вы передумаете и решите их огласить?
– Это наше право.
– В таком случае мы также хотим воспользоваться нашим правом и ознакомиться с ними, – заявил Мейсон.
Глостер начал было пространно объяснять свою точку зрения, но Мейсон перебил его и тактично сказал, обратившись к суду:
– Разумеется, ваша честь, суд сам заметил тактику обвинения, старающегося скрыть имеющиеся у него улики.
– На каком основании вы бросаетесь такими обвинениями? – вспылил Глостер. – Это нарушение профессиональной этики. Мы ничего не скрываем. Мы…
– Ай-ай-ай! – укоризненно проронил Мейсон. – А вы помните, суд поручил вам узнать, где находится собака покойного Олдера, а вы этого так и не сделали.
– Я вам говорил, что не знаю, где она! – вне себя закричал Глостер. – Я вам сказал, что шериф…
– Минутку, – перебил его судья Кэри. – Советник защиты совершенно прав. Судья приказал вам сообщить советнику защиты, где в настоящее время находится собака.
– Я понял это не так, – внезапно смешался Глостер. – Я тогда заявил, что не знаю, где находится собака, но что об этом известно шерифу, и, когда шериф давал свидетельские показания, советник защиты имел возможность спросить его, однако не сделал этого.
– Суд приказал вам сообщить нам, где находится собака, – сказал Мейсон.
– Да, таково было распоряжение суда, – подтвердил судья Кэри.
– Ну а я, простите, понял это не так.
– Хорошо, а где же все-таки собака? – спросил Мейсон.
– Я… я не могу вам сказать, где она сейчас. Я могу вам сказать, где она была…
– Почему вы не можете сказать, где она сейчас? – спросил Мейсон.
– Потому что, – сердито сказал Глостер, – я не собираюсь преподнести вам все наше дело на серебряном блюдечке, чтобы вы могли без хлопот проглотить его по кусочкам. Собака была помещена в «Акме-Бординг-Кеннела», но одна из наших свидетелей, вернее свидетельниц, захотела взять собаку и взяла. Собака находится у нее. Я не могу дать вам адреса этой свидетельницы, ибо не намерен давать вам возможность обрабатывать наших свидетелей.
– Чего же вы боитесь? – спросил Мейсон. – Неужели вы думаете, что я заставлю эту женщину лгать? Неужели она по моему требованию станет лжесвидетельствовать?
– Конечно нет.
– В таком случае, – сказал Мейсон, улыбнувшись жюри, – вы, должно быть, боитесь, что я заставлю ее говорить правду?
– Ваша честь, – запротестовал Глостер, – все это уводит нас далеко в сторону от цели. Мы сами запутываем дело, потому что занимаемся второстепенными обстоятельствами.
– Мне просто надо было узнать, где находится собака, – весело пререкался с Глостером Мейсон, – и суд велел вам сказать мне. А теперь вы, господин окружной прокурор, пытаетесь увильнуть от выполнения приказа суда.
