Агата Кристи - Унесенный потоком
На следующее утро суперинтендант Спенс повторил слова Фрэнсис.
— Итак, мы снова там, с чего начали, — со вздохом произнес он. — Нам нужно узнать, кто же такой Энок Арден.
— Я могу вам это сказать, суперинтендант, — промолвил Пуаро. — Это Чарльз Трентон.
— Чарльз Трентон! — Суперинтендант присвистнул. — Хм! Один из Трентонов… Думаю, что это миссис Джереми привлекла его к этому делу. Однако мы не сможем это доказать. Чарльз Трентон? Кажется, что-то…
Пуаро кивнул.
— Да. У него преступное прошлое.
— Я так и думал. Если я не ошибаюсь, мошенничество в магазинах и гостиницах. Он обычно останавливался в отеле «Ритц», брал напрокат роллс-ройс и, разъезжая на нем, посещал самые дорогие магазины, где покупал всякую всячину. Естественно, чеки, которыми расплачивался Трентон, сомнений не вызывали, поскольку все покупки доставлялись в отель «Ритц». Кроме того, в нем самом чувствовались и происхождение, и воспитание. Он задерживался в городе примерно на неделю и, как только появлялись первые признаки пробуждающихся подозрений, спокойно исчезал, предварительно распродав по дешевке разные вещи своим дружкам. Чарльз Трентон. Хм… — Он взглянул на Пуаро. — Вам, видимо, что-то удалось узнать, не так ли?
— Как у вас обстоят дела с Дэвидом Хантером?
— Нам придется его отпустить. В ту ночь у Ардена была женщина. Мы опираемся не только на слова той старой ведьмы. Как раз в это время на улице был Джереми Пиэрс. Он направлялся домой после того, как выпил пару стаканов и подрался в забегаловке под названием «Воз сена». Он видел, как из «Оленя» вышла какая-то женщина и вошла в телефонную будку около почты. Было начало одиннадцатого. Он заявляет, что она ему незнакома. Видимо, проживает в «Олене». «Конфетка из Лондона» — так он ее охарактеризовал.
— Он видел ее вблизи?
— Нет. Он был на другой стороне улицы. Кто она, черт побери, месье Пуаро?
— А он рассказал, как она была одета?
— Он сказал, что на ней было твидовое пальто и оранжевый шарфик на голове. Она была в брюках, а на лице — масса грима. Как раз совпадает с описанием, которое дала старуха.
— Да, совпадает.
Пуаро нахмурился.
— Итак, кто же она? Откуда приехала? Куда уехала? Вы знаете расписание здешних поездов? В 9.20 отходит последний поезд в Лондон, а в 10.30 — из Лондона. Неужели эта женщина проболталась здесь всю ночь и села на утренний поезд в 6.18? Может быть, у нее была машина? Или она уехала автостопом? Мы обыскали все в округе, но никаких результатов.
— А как относительно поезда в 6.18?
— Он всегда переполнен. В основном, мужчинами. Я думаю, они бы заметили женщину. Я хочу сказать, такую женщину. Думаю, что она приезжала на машине, но в наши дни машину наверняка заметили бы в Уормсли-Уэйле. Ведь мы находимся, как вы знаете, в стороне от главного шоссе.
— И в ту ночь никто не видел машину?
— Только машину доктора Клоуда, который ездил по делу в направлении Миддлингэма. Я думаю, что если бы в машине была незнакомая женщина, то ее заметили бы.
— Ей необязательно быть незнакомой, — медленно произнес Пуаро. — Любой, даже если он и не слишком пьян, может не узнать хорошего знакомого за тысячу ярдов. В особенности если тот одет непривычно.
Спенс внимательно посмотрел на Пуаро.
— А смог бы этот молодой Пиврс, к примеру, узнать Линн Марчмонт? Ведь ее не было здесь несколько лет.
— Линн Марчмонт в это время была со своей матерью в Уайт-хаусе, — ответил Спенс.
— Вы уверены?
— Миссис Лайонел Клоуд — известная вам рассеянная жена доктора — утверждает, что звонила Линн в десять минут одиннадцатого. Розалин Клоуд была в Лондоне. Ну, а миссис Джереми… Вообще-то я никогда не видел ее в брюках, и она не пользуется косметикой. К тому же она не молода.
— О, mon cher, — Пуаро наклонился вперед. — В полутьме, когда улица едва освещена, а лицо женщины покрыто толстым слоем косметики, разве можно определить, молодая она или нет?
— Послушайте, Пуаро, — спросил Спенс, — к чему вы клоните?
Пуаро, откинулся назад и полузакрыл глаза.
— Брюки, твидовое пальто, оранжевый шарфик на голове, толстый слой косметики, оброненный тюбик губной помады — все это наводит на размышления.
— Вы, видимо, считаете себя дельфийским оракулом, — проворчал суперинтендант. — Не скажу, что я знаю, что это был за оракул. Наверное, похож был на нашего Грейвса, от которого полиции толку мало, но который ходит, задрав нос. Может, у вас еще есть какие-нибудь загадочные пророчества, месье Пуаро?
— Я вам уже говорил, — заметил Пуаро, — что все это дело фальшиво с начала до конца. В качестве примера я ссылался на то, что и с убитым все не так. Он мало чем напоминал Андерхея, который был явно эксцентричной, рыцарской личностью, старомодной и консервативной. Человек же в «Олене» был вымогателем, отнюдь не рыцарской, старомодной и консервативной личностью, и совсем не эксцентричной. Следовательно, он не мог быть Андерхеем, потому что люди не меняются. И самым интересным было то, что Портер назвал его Андерхеем.
— Наведя вас на миссис Джереми?
— Сходство привело меня к миссис Джереми. Определенные, очень характерные черты лица, трентонский профиль. Если использовать игру слов, то Чарльз Трентон в качестве покойника — на своем месте. Но до сих пор есть вопросы, требующие ответов. Почему Дэвид Хантер с такой готовностью дал себя шантажировать? Неужели он — из тех людей, которые легко поддаются вымогательству? Каждый, знающий его, категорически скажет — нет. Следовательно, поведение Дэвида тоже не соответствует его характеру. Затем у нас еще есть Розалин Клоуд. Ее поведение вообще непонятно. Причем я очень хотел бы знать: почему она боится? Почему она думает, что с ней обязательно что-то случится, если рядом не будет ее брата, готового ее защитить? Кто-то или что-то держит ее в таком страхе, который заключается не в том, что она опасается потерять свое состояние, а гораздо в большем. Она боится за свою жизнь…
— О боже, месье Пуаро, вы же не думаете…
— Нам стоит помнить, Спенс: мы, как вы только что сказали, снова там, с чего начали. Иными словами, семья Клоудов снова там, где и была. Роберт Андерхей умер в Африке. И жизнь Розалин Клоуд стоит между ними и состоянием Гордона Клоуда…
— Вы серьезно думаете, что один из них способен на это?
— Я уверен в этом. Розалин Клоуд всего двадцать шесть лет и, несмотря на психическую неустойчивость, она здорова физически. И может прожить до семидесяти и даже больше. Ну, допустим, сорок четыре года. Не кажется ли вам, суперинтендант, что сорок четыре года — кое для кого слишком долгий срок ожидания.
