Агата Кристи - Почему не Эванс?
– Скорее, Бэджер.
Бэджер выполз из-под кровати. У него был карманный нож, с помощью которого он быстро освободил Бобби и Фрэнки.
– Так-то оно лучше, – сказал Бобби, потягиваясь. – Уф! Все тело онемело. Ну, Фрэнки, так как насчет нашего приятеля Николсона?
– Ты прав, – сказала Фрэнки. – Это Роджер Бэссингтон-ффренч. Теперь, когда я это знаю, я это вижу. Но актерская работа прекрасная.
– И голос, и пенсне, – сказал Бобби.
– Я учился в Оксфорде с одним Бэссингтон-ффренчем, – сказал Бэджер. – З-замечательный актер, п-п-правда. Но темная личность. П-подделал п-подпись отца на одном чеке. Старик з-замял это дело.
В головах у Бобби и Фрэнки пронеслась одна и та же мысль. Бэджер, довериться которому они считали неблагоразумным, уже давно мог дать им ценные сведения!
– Подлог, – задумчиво сказала Фрэнки. – То письмо за твоей подписью, Бобби, было прекрасно подделано. Интересно, откуда у него образец твоего почерка?
– Если он заодно с Кейменами, он, вероятно, видел мое письмо насчет Эванса.
– Ч-ч-что мы будем делать дальше? – спросил Бэджер.
– Устроимся за этой дверью, – сказал Бобби, – а когда наш друг вернется, мы с тобой налетим на него сзади. Такого сюрприза ему еще сроду не преподносили! Ну так как, Бэджер? Ты не прочь?
– Что за вопрос?
– А ты, Фрэнки, когда услышишь его шаги, садись лучше обратно на свой стул. Он увидит тебя, как только откроет дверь, и спокойно войдет.
– Хорошо, – сказала Фрэнки. – А когда вы с Бэджером повалите его, я тоже присоединюсь к вам и покусаю ему лодыжки или сделаю что-нибудь этакое!
– Вот это настоящая женщина, – одобрительно сказал Бобби. – Ну, давайте сядем и послушаем Бэджера. Я хочу знать, каким чудом он свалился нам на голову через это слуховое окно.
– Ну, п-п-понимаешь, – сказал Бэджер, – п-п-после твоего отъезда я вроде как попал в п-п-переделку.
Мало-помалу они вытянули из него все. Это было повествование о долгах, кредиторах и судебных исполнителях. Бэджер потерпел крах вполне в своем духе. Бобби уехал, не оставив адреса, лишь сказав, что он отправляется на «Бентли» в Стейверли. Вот Бэджер и приехал в Стейверли.
– Я д-д-думал, что ты сможешь дать мне пятерку, – объяснил он.
У Бобби заныло сердце. Он приехал в Лондон помочь Бэджеру в его предприятии, но тут же бросил работу и отправился вместе с Фрэнки выслеживать злодеев. И даже сейчас верный Бэджер не произнес ни слова упрека.
Бэджер вовсе не хотел помешать Бобби в его таинственных делах, но справедливо считал, что такую машину, как зеленый «Бентли», нетрудно будет отыскать в деревушке вроде Стейверли. На поверку он обнаружил машину еще раньше – та стояла, брошенная, у какого-то кабачка.
– П-п-поэтому я решил преподнести тебе маленький сюрприз, п-п-понимаешь? – продолжал Бэджер. – На заднем сиденье были какие-то коврики и другое б-б-барахло, а вокруг никого. Я влез на заднее сиденье и накрылся ими. То-то, думаю, удивлю тебя, как никто никогда не удивлял.
Но из кабачка вышел шофер в зеленой ливрее, и Бэджер чуть не окаменел, когда выглянул из своего укрытия и увидел, что это не Бобби. Лицо шофера показалось ему смутно знакомым, но он так и не смог припомнить, кто это. Тем временем неизвестный сел за руль и поехал. Бэджер растерялся, не зная, как быть. Извиняться и объяснять что-то было затруднительно. Во всяком случае, когда надо втолковать что-то человеку, который ведет машину, мчащуюся со скоростью 60 миль в час. Поэтому Бэджер решил затаиться и тихонько вылезти из машины, когда та остановится.
Наконец «Бентли» доехал до места, «Коттеджа Тюдоров». Шофер загнал ее в гараж и оставил там, но, уходя, запер ворота. Бэджер оказался в заточении. В стене гаража было небольшое оконце, и примерно полчаса спустя Бэджер, выглянув в него, увидел, как Фрэнки подходит к дому и как ее впускают туда.
Все это страшно озадачило Бэджера. Он начал подозревать, что дело нечисто. Во всяком случае, он твердо решил лично оценить положение и разобраться, что к чему. Ему удалось сломать замок при помощи отыскавшихся в гараже инструментов, и он отправился на разведку. Все окна первого этажа были закрыты ставнями, но Бэджеру пришло в голову, что, взобравшись на крышу, он сможет заглянуть в некоторые окна верхнего этажа. Влезть туда оказалось не очень трудно, помогла труба на стене гаража. А перебраться на крышу коттеджа было вообще парой пустяков. Обследуя дом, Бэджер наткнулся на слуховое окно. Все остальное сделала сила тяжести.
Когда Бэджер кончил свой рассказ, Бобби глубоко вздохнул.
– И все равно твое появление здесь – чудо, – сказал он с благоговейным трепетом. – Просто волшебство. Кабы не ты, дружище Бэджер, мы с Фрэнки через какой-нибудь час превратились бы в покойников.
Он вкратце рассказал Бэджеру, чем занимались они с Фрэнки, потом вздрогнул и умолк.
– Кто-то идет. Садись на свое место, Фрэнки. Сейчас мы преподнесем нашему актеру такой сюрприз, какого у него сроду не было!
Фрэнки устроилась на поломанном стуле и приняла понурый вид. Бэджер и Бобби притаились за дверью. Шаги приближались, из-под двери пробивалась полоска света от свечи. Вот ключ вставили в замок, повернули, дверь распахнулась. Свет пламени упал на Фрэнки, поникшую на своем стуле. Их тюремщик вошел в мансарду.
В тот же миг Бобби и Бэджер смело бросились на него. Захваченного врасплох мужчину повалили на пол, свеча отлетела, и Фрэнки подобрала ее. Через несколько секунд трое приятелей уже злорадно разглядывали лежавшую у их ног фигуру, крепко связанную теми же веревками, которыми прежде были опутаны Бобби и Фрэнки.
– Добрый вечер, мистер Бэссингтон-ффренч, – сказал Бобби, и, если в его голосе звучало неприкрытое торжество, вряд ли это можно было вменить ему в вину. – Отличная ночка для похорон!
Глава 30
ПОБЕГ
Лежавший на полу человек, вытаращив глаза, смотрел на них снизу вверх. Пенсне слетело с его носа, шляпа упала с головы. Отныне в камуфляже не было смысла. На бровях видны следы грима, но узнать человека не составляло труда: это был миловидный и немного глуповатый Роджер Бэссингтон-ффренч.
Он заговорил своим естественным голосом, приятным тенором. Тон у него был такой, каким обычно разговаривают с самим собой:
– Да, любопытно… Я ведь прекрасно знал, что ни один человек, так стянутый веревками, не в состоянии запустить башмаком в слуховое окно. Но ваш ботинок лежал в куче битого стекла, и я, приняв причину за следствие, допустил, что вы все же сумели совершить невозможное. Любопытное наблюдение, свидетельствующее об ограниченности возможностей мозга.
Никто ничего не сказал, и он продолжал все тем же задумчивым тоном:
