Рекс Стаут - Через мой труп
– Безрезультатно.
Орри стоял в пальто, теребя шляпу и переминаясь с ноги на ногу.
– Да, сэр.
Вульф поморщился.
– Но ты нашел… то, что я тебе сказал?
– Да, сэр. И даже больше. Там еще упоминалось… я видел фамилию… во многих статьях и заголовках, но и только. Конечно, я не мог прочитать…
– Это нам не поможет. Фотографии?
– Нет, сэр. Я просмотрел все в библиотеке, а также побывал в других местах. В «Таймс» меня поначалу обнадежили, но потом выяснилось, что и у них этого нет. Сейчас я еду в консульство и решил сам заскочить по дороге, чтобы не звонить…
– Консульство отменяется. Я звонил им – это безнадежно. Ни мне, ни мистеру Кремеру консульства оказались не по зубам. Ты был на Второй авеню?
– Нет, отложил напоследок.
– Попробуй. Может, там получится. Не исключено, что по распоряжению мистера Кремера за каждым, кто покидает мой дом, будет установлена слежка. Можешь смело стряхнуть «хвоста», если заметишь. Я не хочу, чтобы полиция вмешивалась в мое расследование. Пока, по крайней мере.
Орри ухмыльнулся:
– Буду рад.
И вышел вон.
– Чушь собачья! – фыркнул Кремер.
– Для вас не впервой прибегать к такому способу, – мягко заметил Вульф. – К тому же это раздражает меня меньше, чем ваша привычная нахрапистость. Слава богу, вы от нее отказались. Вы уже перестали развлекаться с Арчи?
– Развлекаться? О господи!
– А как же иначе? Не могли же вы на полном серьезе пороть такую чушь? Пива хотите?
– Нет, спасибо. Впрочем, да. Пить хочется.
– Очень хорошо. – Вульф нажал на кнопку. – Если я вас верно понял, вы организовали слежку за мисс Лофхен?
– Да. Я приставил к ней двоих. Один из них позвонил в половине одиннадцатого, что она вышла из дома и поехала к Милтану, но с тех пор мы от них ничего не слышали. Они должны докладывать через каждые два часа, если это не грозит слежке.
– Понимаю. Очень хорошо, когда под рукой есть такая уйма людей.
– Да. Если бы они к тому же хоть на что-то годились. Этим делом занимается уже больше ста человек. Допрашивают людей на Тридцать восьмой улице. Ищут орудие убийства. Копаются в биографиях подозреваемых. Разыскивают Лофхен и Зорку. Проверяют алиби. При этом я в любую минуту ожидаю приказа прекратить расследование. Возьмут – и прикроют всю лавочку. – Инспектор стиснул зубы. – Пока же этого не случится, я буду действовать, исходя из тех убеждений, что налогоплательщики платят мне не за то, чтобы убийца уходил от правосудия. Вот почему я сижу здесь и точу с вами лясы. Только здесь у меня есть хоть какой-то шанс получить зацепку, в которой мне отказывают эти паршивые консулы и послы… Премного благодарен.
Он взял стакан с пивом, которое налил ему Вульф, отпил, облизнулся и еще раз отпил. Потом откинулся на спинку, не выпуская из рук наполовину опустевший стакан.
– Позвольте задать вам вопрос. Если бы вам предоставили возможность выбирать, кого из жителей Нью-Йорка или его окрестностей допросить в связи с этим убийством, на ком бы вы остановили выбор?
– Слава богу, тут думать не приходится, – ответил Вульф. – На мадам Зорке, разумеется.
Зазвонил телефон. Опять попросили Кремера. На сей раз разговор получился коротким, и красная физиономия инспектора, когда он занял свое место в кресле, выглядела довольной.
– Что ж, – ухмыльнулся он, – начало положено. Зорка оказалась легка на помине. Ее нашли и вскоре, по моей просьбе, доставят сюда.
– Вот как, – произнес Ниро Вульф, наполняя стакан. – И где ее отыскали?
– В «Бриссендене». Зарегистрировалась под вымышленным именем. А пришла в отель в пять утра.
– Надеюсь, – пробормотал Вульф, – на ней было хоть что-нибудь, кроме той красной штуки, в которой она приехала ночью к нам.
– А? Что вы сказали?
– Ничего. Разговаривал сам с собой. Да, Фриц?
Фриц вошел в кабинет, держа в руке подносик. Вульф жестом попросил его приблизиться к столу, взял с подносика визитную карточку, прочитал и нахмурился.
– Черт побери, – процедил он. – Где он?
– В прихожей, сэр.
– Отведи его в гостиную, закрой дверь и возвращайся.
Когда Фриц покинул кабинет, Вульф обратился к инспектору:
– Думаю, других дел у вас на сегодня нет?
– Да, – многозначительно подтвердил Кремер. – Я уже десять раз повторял вам, что мне здесь нравится. Если же я уйду, назад вы меня можете и не пустить, пока я не предъявлю ордер на обыск.
– Ладно. Тогда боюсь, что вам придется… Послушай, Фриц! Подними мистера Кремера на лифте в оранжерею и попроси Теодора показать ему орхидеи.
Он улыбнулся инспектору.
– Давненько вы не бывали в моей оранжерее. Там есть на что посмотреть.
– С превеликим удовольствием, – возвестил Кремер и последовал за Фрицем в прихожую.
Вульф протянул мне визитку, и я прочитал вслух:
– Джон П. Барретт.
Послышалось лязганье поднимающегося лифта. Вульф сказал:
– Приведи его.
Глава 15
Внешность отца «зайчика» полностью соответствовала тому голосу, который я слышал по телефону. Большинство людей назвало бы такую внешность респектабельной, по мне же такой тип – «мечта камердинера». На вид около пятидесяти, благообразный и гладко выбритый, с серыми проницательными глазами, схватывающими все с первого взгляда, Джон П. Барретт был облачен в неброскую одежду стоимостью долларов этак с 485. Он неспешно и с достоинством поздоровался с Вульфом за руку – словно никуда, ну совсем никуда не спешил.
– Приятная тут у вас обитель, – заметил Барретт, присаживаясь. – И от реки недалеко.
Вульф кивнул.
– Да, уж и припомнить трудно, когда я купил этот дом, но о переезде даже не помышляю. Прошу меня простить, мистер Барретт, но я довольно ограничен но времени. Мне удалось принять вас вне очереди. Другой посетитель любезно согласился совершить экскурсию по моей оранжерее. Мистер Кремер из уголовной полиции.
– Кремер?
– Да. Глава отдела по расследованию тяжких преступлений.
– Понимаю, – безмятежно произнес Барретт, хотя в плазах промелькнула тревога. – Я пришел поговорить с вами по поводу нескольких фраз, которые вы обронили вчера вечером, беседуя с моим сыном. Я имею в виду боснийские леса, кредиты, полученные моей компанией, и банду Доневича. Так, кажется, вы изволили выразиться – банда…
– Да, да, я помню, – отмахнулся Вульф. – А что, разве я допустил какую-то неточность?
– Нет, все точно. Могу я закурить?
Получив разрешение, Барретт извлек сигарету из портсигара, бегло оценив который, я тут же повысил суммарную стоимость барреттовского прикида с 485 до 800 зеленых, закурил и поблагодарил меня за пепельницу.
– Мой сын, – произнес он, скрывая раздражение, – еще слишком неопытен. В юности свойственно сортировать людей по категориям – это единственный способ избежать безнадежной путаницы – но для этого нужна сноровка. А вот мой сын, похоже, еще слабоват. Одних он незаслуженно превозносит, других недооценивает. Возможно, я сам в этом виноват – уж слишком я ему помогал. Воистину отцовская любовь способна обернуться катастрофой.
