Эрл Гарднер - Дело бывшей натурщицы
– Привет, лейтенант, как дела? – начал Мейсон.
– Ну, что касается нас, то все прекрасно, – жизнерадостно отозвался Трэгг. – А как вы-то додумались на предварительном слушании дать говорить обвиняемой? Примите мои соболезнования, Мейсон.
– Да почему?
– Ну, об этом весь город говорит, и, надеюсь, вы догадываетесь, что не слишком лестно для вас.
– Ну что ж, спасибо. Знаю, что вы переживаете за меня.
– Честно говоря, да, Перри. Мы с вами друзья, несмотря на то что часто бываем по разные стороны.
– Так вот, чтобы еще больше укрепить нашу дружбу, я хочу сказать вам, кто убил Коллина Дюранта.
– А я-то думал, что знаю. Да уверен, что и Гамильтон Бергер знает, да и судья Мэдисон тоже.
– Вы хотите получить признание?
– Признание, конечно, облегчает участь. Так вы намерены признать ее виновной?
– Не знаю, но если вы сейчас же приедете ко мне, то я над этим подумаю. Мне надо разделаться с одним клиентом, а потом я с удовольствием помогу вам.
– Чертовски мило с вашей стороны, Перри! Приеду.
– Не просто приезжайте, а приезжайте сейчас же!
– Что вы хотите сказать – сейчас же?
– Я хочу сказать – сей же час.
– Это так важно?
– Это очень важно. Приезжайте.
Адвокат повесил трубку, улыбнулся озадаченному детективу и сказал:
– Иди к себе, Пол. Я позвоню, как только ты мне понадобишься.
Он подождал, пока выйдет Дрейк, потом сказал Делле:
– Попроси, пожалуйста, Отто Олни.
Делла Стрит вышла в вестибюль и через минуту возвратилась с рассерженным Олни.
– Послушайте, Мейсон, что за чертовщина – присылать мне повестку в связи с делом об убийстве? Честно говоря, я не думаю, что это сделала Максин. И мне бы хотелось помочь ей выпутаться. Когда дело будет слушаться в Верховном суде, я постараюсь все тщательно проверить и прикинуть, смогу ли я что-нибудь для нее сделать. Естественно, я не собираюсь давать ложные показания и устраивать представление в суде низшей инстанции, чтобы подумали, что я волочусь за натурщицей. Имейте в виду, как только вы предъявите свидетелей, которые будут давать показания в ее пользу, первое, о чем их спросит окружной прокурор, – это наверняка видели ли они ее хоть раз раздетой. И только потому, что она натурщица.
– А вы видели ее раздетой? – спросил Мейсон.
– По-моему, да. К черту, Мейсон! Это нечестно. Моя жена очень… В наших отношениях сейчас трудный период, и она… Ну, она безумно ревнива.
– Конечно, я не хотел бы быть причиной семейного разлада.
– Я рад, что вы понимаете, и я… Мой адвокат, молодой Холлистер из «Уортон, Уортон, Косгроув и Холлистер», серьезно занимался этим делом. Он хотел, чтобы я пошел в суд и заявил, что вы намеренно использовали процессуальные законы во вред противной стороне и многое другое в том же духе. Но я ответил ему, что это глупость, поскольку Мейсон – разумный человек и у него есть достаточные основания для подобных поступков, что я сам встречусь с вами и поговорю. Я сказал, что сам выясню, чего вы хотите и есть ли возможность вам помочь.
– А может быть, вы скажете мне, чего вы хотите?
– Я хочу знать, что могу сделать, чтобы помочь вам, и еще я хочу получить от вас письмо, освобождающее меня от присутствия в суде. Я информирую вас, что сегодня десятичасовым самолетом улетаю в Гонолулу, и, возможно, мне придется отправиться дальше, на Восток.
Мейсон посмотрел на часы и сказал:
– Я ожидаю посетителя, мистер Олни, и постараюсь закончить с вами побыстрее. Делла, застенографируй, пожалуйста, нашу беседу.
Делла взяла блокнот и карандаш.
«Письмо Отто Олни, эсквайру,
копии – судье Мэдисону и Холлистеру из „Уортон,
Уортон, Косгроув и Холлистер“.
Дорогой мистер Олни,
будучи заверенным вами, что вам ничего не известно ни о деле, ни о поддельной картине Филиппа Фети, что вы не знакомы с Горингом Гилбертом, изготовившим копию, и не знаете о существовании самой копии, а также не имели контактов с Коллином Дюрантом, я даю вам освобождение от явки завтра в суд, где будет слушаться дело по обвинению Максин Линдсей. Я согласен отозвать повестку, направленную вам, и разрешаю покинуть юрисдикцию суда».
Надеюсь, здесь все упомянуто, Олни? Я бы хотел, чтобы вы показали это Холлистеру.
– Я думаю, с этим все в порядке и нет нужды показывать кому бы то ни было. И я хочу извиниться перед вами, мистер Мейсон, я немного погорячился. Думаю… я, ну… придал этому слишком большое значение.
– Все в порядке, – успокоил его Мейсон. – А ты, Делла, сделай, пожалуйста, внизу приписку, под которой подпишется мистер Олни и подтвердит, что факты, упомянутые нами в письме, верны и ни один из них ему не известен.
Потом, немного подумав, Мейсон добавил:
– Все в порядке. Оставь место для подписи мистера Олни, а внизу напечатай: «Отто Олни». Думаю, это все. Письмо готово?
– Одну минуту, – сказала Делла Стрит, с любопытством наблюдая за лицом Мейсона и ожидая условного сигнала.
Адвокат с совершенно непроницаемым лицом кивнул:
– Заканчивай, Делла.
Делла перевела взгляд на Олни.
Мейсон, достав портсигар, спросил:
– Не хотите закурить, мистер Олни?
– Нет, спасибо. Я, пожалуй, поеду. У меня много дел. А мне надо еще подписать письмо. Я оставлю его у себя на всякий случай, если возникнут проблемы по поводу моей неявки в суд.
– Да, вам придется подождать. Всего несколько минут. Вы уверены, что вам не надо проконсультироваться с Холлистером?
Олни посмотрел на часы, начал что-то говорить, потом передумал, откинулся на спинку стула и сказал:
– Нет нужды беспокоить Холлистера. Я сам управлюсь. Конечно, все это явилось для меня шоком. Я очень высоко ценю эту работу Филиппа Фети и поручил Рэнкину приобрести что-нибудь еще, естественно за разумную цену. Я говорю вам это конфиденциально, мистер Мейсон, это не для прессы.
– Понимаю.
– Я помешан на Филиппе Фети, – признался Олни. – Я бы и за сто тысяч не расстался с этой своей картиной и готов отдать до тридцати тысяч за любую другую.
– А этот Горинг Гилберт – личность. У него замечательные способности. Он сделал потрясающую копию с вашего Филиппа Фети, – начал Мейсон.
– Если позволите, я бы хотел поправить вас, мистер Мейсон. Это не копия, это подделка.
– А не кажется ли вам, что очень сложно сделать такую подделку по памяти?
– Да, вынужден согласиться. Однако, я думаю, есть известные фотографии этой картины. В конце концов, у нее до меня было два владельца.
– Согласен, но, безусловно, чтобы сделать такую копию, нужно большое мастерство, неважно, как она делалась.
