Эллери Квин - Дверь в мансарду
— Да? — усомнился инспектор Квин.
— Морел вам подтвердит! Карен Лейт не дожила до сорока лет. А значит, теткино наследство должно перейти к ближайшей родственнице Карен. Если Эстер жива, то она и есть эта ближайшая родственница! Она ее сестра и получит все бабки!
— Д-да? — протянул адвокат. — Сколько там денег?
— Миллион с четвертью.
— Вот видите, инспектор. Кругленькая сумма, не так ли? И она эти бабки заграбастает. Верно? — Серые глаза Терри заблестели от волнения. — А какой мотив вы отыскали для этого ребенка? Ручаюсь, он никак не сравнится с миллионом с четвертью долларов. Куда там!
— А какой у нас был уговор, Терри? — поинтересовался инспектор.
Ринг выпрямился.
— Если вы меня как следует попросите, то, возможно, я найду для вас Эстер Лейт, — невозмутимо пообещал он.
Старик улыбнулся:
— Не пойдет, Терри. Ты забыл одну вещь. Морел, что случилось бы с деньгами, проживи Карен Лейт еще месяц?
— Она бы их все унаследовала, — нервно подергиваясь, ответил адвокат.
— А ведь она завещала эти деньги разным благотворительным учреждениям и организациям. Не правда ли?
— Да.
— Иными словами, Терри, если бы Эва Макклур не убила Карен Лейт, а она это сделала, ей бы не видать всех денежек как своих ушей. И не только ей, но и Эстер Лейт.
Терри недоуменно нахмурился.
— И вот что у нас получается, — продолжил инспектор. — На половинке ножниц остались отпечатки пальцев девушки. Носовой платок с пятнами крови тоже ее. И вдобавок нет никаких оснований полагать, что Эстер Лейт вообще была дома во время убийства Карен. Нет, Терри, по-твоему никак не выходит. — Он сделал паузу. — Но ты вроде бы сказал, что знаешь, где Эстер? Я это запомню.
— Не видать всех денежек как своих ушей?! — усмехнулся Терри. — Папаша, ты совсем спятил? Как же Эва может их получить? Ведь они достанутся только близким родственникам.
В разговор неожиданно вмешался доктор Скотт, неуверенно спросивший:
— Инспектор Квин, какой мотив вы подразумевали? Я имею в виду, неужели моя невеста совершила преступление из-за денег?
— Да, из-за денег, — ответил инспектор, размахивая ордером на арест. — И желая отомстить.
— Папа, ты слышишь, что он говорит? — не выдержала Эва. — Я желала отомстить.
— Да бросьте вы комедию разыгрывать! — сурово осадил ее инспектор. — Доктор Макклур такой же ваш отец, как я.
— Вы… не отец… Эвы? — ошеломленно пробормотал доктор Скотт.
— Желая отомстить? — повторила Эва, и у нее опять подогнулись ноги.
— Да, желая отомстить Карен Лейт за все ее издевательства над Эстер, за то, что она заточила сестру в домашнюю тюрьму на целых девять лет, украла ее произведения, погубила ее жизнь, разрушила ее семью, сделала навеки несчастной.
— По-моему… — чуть слышно проговорила Эва, — По-моему, я сойду с ума, если мне не объяснят, что все это значит.
— Черт побери, да ей-то какое дело до того, как Карен Лейт поступила со своей сестрой?! — злобно напустился на инспектора Терри. — Что ты там плетешь, старый тупица?
— Какое дело? — откликнулся инспектор. — Ну не знаю, не знаю. Хотя думаю, ты бы тоже сорвался с катушек, если бы женщина вроде Карен Лейт поступила так с твоей родной матерью!
— С ее… матерью?! — воскликнул доктор Скотт.
— Да, доктор Скотт. Эстер Лейт Макклур — мать вашей невесты.
Эва вздохнула, а потом дико и страшно вскрикнула:
— Моя мать?! — Она пошатнулась.
Терри Ринг и Эллери Квин бросились к ней, но загорелый молодой человек успел первым подхватить девушку.
Часть четвертая
Глава 17
— Со мной все в порядке, — выдавила из себя Эва, легонько оттолкнув его. — Оставьте меня в покое! — Она откинулась на спинку стула.
— Уверяю вас, Эва ничего об этом не знала, — пояснил доктор Макклур инспектору Квину. — Я скрывал от нее…
Но по выражению глаз инспектора было понятно, что он не поверил доктору, который в отчаянии махнул рукой.
— Эва, Эва, милая!
— Вы сказали, она моя мать? — переспросила Эва, с изумлением глядя на инспектора. Казалось, ей удалось успокоиться.
Однако доктор Макклур видел, какой ужас застыл в ее глазах. Недолго думая, он отпихнул доктора Скотта, беспомощно стоявшего рядом с Эвой, взял ее за локоть и подвел к кожаному дивану инспектора.
— Принесите воды.
Терри сбегал куда-то и мгновенно вернулся с бумажным стаканчиком, полным холодной воды. Доктор Макклур начал растирать руки и ноги Эвы, смочил ее губы. Но боль так и не покинула ее глаза.
— Прости меня, — заплакала Эва, спрятав лицо на груди доктора.
— Успокойся, милая, все хорошо. Это я виноват, что так долго тебе не говорил. Ну, поплачь, моя дорогая.
— Но он сказал… Выходит, Карен — моя тетка. А ты — мой дядя. А она… она — моя мать?
— Не думал я, что ты об этом узнаешь. А когда мне стало известно о ее смерти, разве можно было догадаться, милая? Вот я и решил не раскрывать тебе тайну. Тогда мне казалось, это мудрый выход.
— О, папа! Моя родная мать!
Доктор Макклур явно сумел взять себя в руки. Эллери даже заключил, что он гораздо спокойнее, чем в тот роковой понедельник, на борту «Пантии». Его плечи распрямились, словно он сбросил непосильную ношу.
— Выпей воды, дорогая.
— Все это очень мило и трогательно, — заметил инспектор. — Но боюсь, мне придется попросить…
Доктор Макклур окинул его суровым взглядом. Инспектор прикусил кончик своих седых усов и сел.
— Наверное, ты сейчас желаешь узнать всю историю с самого начала, — проговорил доктор, пригладив волосы Эвы. — Да, она действительно твоя родная мать и просто замечательная женщина. Очень одаренная и красивая. Самая обаятельная из всех, с кем мне довелось встречаться.
— Я хочу к ней. Я хочу ее видеть, — прошептала сквозь слезы Эва.
— Мы найдем ее, непременно найдем. А пока полежи.
Доктор уложил девушку на диван и принялся расхаживать взад-вперед по кабинету.
— Я никогда не забуду телеграмму, в которой сообщалось о твоем рождении. Ее послал Флойд, он был безумно счастлив и горд. Это случилось в 1916 году, в год смерти твоего деда, Хью Лейта. А еще через два года произошла трагедия с Флойдом, и у твоей матери началась душевная болезнь. Впрочем, мы тогда полагали, что это лишь нервный срыв и она быстро оправится. Карен, — его лицо помрачнело, — написала мне, и я тут же выехал в Японию, бросив все дела. Это было в конце 1918 года, вскоре после заключения перемирия.
