Морис Леблан - Арсен Люпен — благородный грабитель
— Искали, но напрасно. Я сам, купив замок у потомка внучатого племянника члена Конвента Лерибура, проводил раскопки. Какой прок? Подумайте только, эта башня, окруженная водой, соединена с замком лишь в одной точке, и следовательно, подземный ход должен быть проложен где-то под древними рвами. На плане книги из Национальной библиотеки обозначен, кстати, спуск из четырех лестниц, в каждой из которых — сорок восемь ступеней, а это позволяет предположить, что глубина в этом месте — более десяти метров. Но масштаб, помеченный на другом плане, указывает, что она доходит до двухсот метров. По сути, решение проблемы — здесь, между этим полом, потолком и стенами. Но, честно говоря, я не решаюсь разрушить их.
— И нет никаких других сведений?
— Никаких.
— Месье Деван, — возразил аббат Жели, — может быть, пора привести две цитаты.
— О! — со смехом воскликнул Деван, — господин кюре любит исследовать архивы, читать мемуары и увлеченно изучает все, что касается Тибермениля. Но объяснение, которое он имеет в виду, только все запутывает.
— Ну и что?
— Вы настаиваете?
— Было бы чрезвычайно интересно.
— Итак, вы узнаете, что из прочитанных им материалов следует, будто двум королям Франции была известна разгадка упомянутой тайны.
— Двум королям Франции!
— Генриху IV и Людовику XVI.
— Люди не случайные. А как установил это господин аббат?..
— О! Довольно просто, — продолжал Деван. — За день до битвы под Арком король Генрих IV приехал в этот замок, где его ожидали ужин и ночлег. В одиннадцать вечера Луиза де Танкарвиль, самая красивая дама Нормандии, была приведена к нему по подземному ходу, чему содействовал герцог Эдгар, который по этому случаю раскрыл королю семейную тайну. Позднее Генрих IV выдал ее своему министру Сюлли, который в своих мемуарах «Государственная экономика в королевстве» рассказывает эту историю без всяких комментариев, за исключением одной загадочной фразы:
«Топор поворачивается, воздух дрожит, но крыло раскрывается, и начинается подъем к Богу».
Воцарилось молчание.
— Да уж, цитата — яснее некуда, — усмехнулся Вельмон.
— Вот именно. Господин кюре считает, что Сюлли в этой фразе зашифровал разгадку, чтобы не выдать тайну писцам, которым диктовал мемуары.
— Хитроумная гипотеза.
— Согласен, но что означает этот поворачивающийся топор и взлетающая птица?
— И кто поднимается к Богу?
— Загадка!
— А наш славный Людовик XVI тоже приказал открыть подземный ход, чтобы встретиться с дамой? — спросил Вельмон.
— Не знаю. Известно только одно: Людовик XVI побывал в Тибермениле в 1784 году, а в знаменитом железном шкафу, найденном в Лувре по доносу Гамена, находилась бумага, но которой рукой короля были написаны следующие слова: «Тибермениль: 2-6-12».
Орас Вельмон расхохотался:
— Победа! Тьма все больше рассеивается. Ведь дважды шесть — двенадцать.
— Смейтесь сколько угодно, месье, — заметил аббат, — однако в этих двух записях содержится разгадка; придет день, и кто-нибудь сумеет расшифровать эти слова.
— Прежде всего Херлок Шолмс… Если только его не опередит Арсен Люпен. Как, по-вашему, Вельмон?
Вельмон встал, положил руку на плечо Девана и сказал:
— Я думаю, что в сведениях, полученных из вашей книги и из фолианта, хранившегося в Национальной библиотеке, недоставало чрезвычайно важной детали, и вы любезно сообщили мне ее. Благодарю вас.
— А это означает?..
— Это означает, что теперь, когда повернется топор, взлетит птица, а дважды шесть составят двенадцать, мне останется лишь приняться за дело.
— Не теряя ни минуты.
— Даже секунды! Ну почему бы мне этой же ночью, то есть до приезда Херлока Шолмса, не ограбить ваш замок?
— Действительно, вам остается только воспользоваться моментом. Разрешите мне подвезти вас.
— До Дьеппа?
— До Дьеппа. Я воспользуюсь случаем и сам встречу месье и мадам д'Андроль и какую-то девушку, их приятельницу. Поезд приходит в полночь.
И, обратившись к офицерам, Деван добавил:
— Впрочем, мы все встретимся здесь завтра утром за столом, не так ли, господа? Я очень рассчитываю на вас, ровно в одиннадцать ваши полки должны окружить и взять замок приступом.
Приглашение было принято, все разошлись, и через минуту «золотая звезда 20-30» мчала по дороге на Дьепп, увозя Девана и Вельмона. Деван высадил художника у казино и поехал на вокзал.
В полночь его друзья сошли с поезда. В половине первого автомобиль въезжал в ворота Тибермениля. В час, после легкого ужина, поданного в гостиной, все разошлись по своим комнатам. Постепенно светильники погасли. Мертвая ночная тишина окутала замок.
Но луна раздвинула окутывавшие ее тучи, и в окна гостиной хлынул белый свет. Это длилось лишь мгновение. Очень скоро луна скрылась за сплошным занавесом холмов. Вновь стало темно.
И в этой непроглядной ночи тишина казалась особенно жуткой. Лишь время от времени слегка поскрипывала мебель и тихонько шумел тростник во рву с зеленой водой, плещущейся о древние стены. Часы отсчитывали бесконечную вереницу секунд. Пробило два часа. Затем снова торопливо и монотонно побежали секунды, тревожа тяжелый покой ночи. Пробило три часа.
Но вдруг что-то хлопнуло — так бывает во время прохода поезда, когда диск семафора открывается и сразу опускается. И тонкий луч пересек гостиную, словно стрела, оставившая за собой сверкающую дорожку. Луч вырвался из центральной каннелюры одного пилястра, подпиравшего справа верхнюю часть книжного шкафа. Сначала светящийся круг задержался на панно, украшавшем стену напротив, потом словно беспокойный взгляд, пронизывающий темноту, скользнул по всему помещению и растаял, чтобы опять вспыхнуть в то время, как целый отсек книжного шкафа поворачивался на своей оси, открывая огромное сводчатое отверстие.
Появился человек с электрическим фонарем в руке. Затем — второй, третий, со связкой веревок и различными инструментами. Первый из вошедших осмотрел комнату, прислушался и сказал:
— Позовите приятелей.
Этих парней, вынырнувших из подземелья, оказалось восемь, все — здоровяки с энергичными лицами. Они стали перетаскивать мебель.
Действовали быстро. Арсен Люпен подходил то к одной вещи, то к другой, осматривал ее и, в зависимости от ее размеров и художественной ценности, щадил или приговаривал:
— Уносите!
И вещь уносили, ее поглощала зияющая пасть туннеля, засасывало чрево земли.
Таким образом уволокли шесть кресел и шесть стульев времен Людовика XVI, гобелены Обюссона, канделябры работы Гутьера, два полотна Фрагонара и одну картину Наттье, бюст работы Гудона и статуэтки. Не раз Люпен останавливался перед великолепным ларем или замечательной картиной и вздыхал:
