Вернер Тельке - Единственный выход
— Не только Ханке, но и женщины.
— Ага! Грюнер?
— Может быть, еще неизвестно.
— Ну, если тут что-то найдется, сможете сравнить. Комиссар снова молча посмотрел на фотографию фройляйн Грюнер.
— Похоже, в решимости ей не откажешь, — осторожно намекнул Вебер.
— Решимости на что?
— На такой удар.
— Вы так считаете?
— Безусловно.
Комиссар Линдберг шагнул к Веберу и больно ткнул его толстым пальцем в грудь. Моргая, уставился на него в упор, и по этому морганию, выдававшему уверенность в себе, Вебер понял, что комиссар пришел к тем же выводам, что и он.
Линдберг ткнул его еще сильнее.
— Послушайте, Вебер, — буркнул он. — Кто вас научил этим штучкам? Случайно, не я?
— Разумеется.
— И вы хотите оставить в дураках своего старого учителя?
— Вы меня в этом обвиняете? — удивился Вебер.
— Я вас обвиняю еще во множестве всяких трюков.
— Разумеется, еще я ем маленьких детей.
— А почему бы и нет? Вебер язвительно хмыкнул.
— Тогда вернемся к прежней теме.
Комиссар Линдберг резко отвернулся и спросил:
— Вы тут что-нибудь трогали?
Вебер покачал головой. Комиссар недоверчиво посмотрел на стоящую на столе чашку с остатками кофе, поднял ее и принюхался.
— Я просто пил кофе, — вполголоса признался Вебер. — Отпечатки моих пальцев только на этой посуде, больше нигде.
Комиссар обошел стол и тяжело опустился в кресло.
— Поразмышляем спокойно, Вебер! Ханке убили, как только он связался с вами, значит, убийца понял, что эта встреча опасна для него. Следовательно, убийца знает вас. Номер «фиата» — мы уже немного продвинулись — действительно фальшивый. — И как бы мимоходом он добавил: — Собственно, какими еще делами вы в этот момент занимались?
— Так, проводил одно расследование, — ответил Вебер и потянулся.
— Какое?
— Этого я сказать не могу, дела никак не связаны.
— Вы уверены?
— Между ними нет ничего общего. Кроме того, когда произошла эта история с Ханке, от того дела я уже отказался.
Комиссар Линдберг смотрел на Вебера испытующе и недоверчиво, но не знал, как заставить того говорить. Удивительно хладнокровный парнишка, ничего не скажешь, ясно, чья школа. И такой парень сбежал из полиции!
В конце концов Линдберг отказался от игры и сопя повернулся к полицейским из Франкфурта.
— Оставьте его в покое! — И когда те ухом не повели, просительно добавил: — Он больше не будет!
— По крайней мере, в нашем городе, — буркнул один, другой неохотно вернул Веберу бумажник и револьвер.
Вебер спрятал и то и другое и любезно заверил:
— Я тут редко бываю.
— И слава Богу. Вебер кивнул.
— Меня ничто сюда не привлекает. Франкфуртские сосиски можно поесть и в Гамбурге, верно? — Потом повернулся к Линдбергу. — Премного благодарен, комиссар!
— Будьте со мной на связи, Вебер! — с виду сурово буркнул комиссар, сам едва удерживаясь от смеха.
— Разумеется. Завтра я снова буду дома.
— А до завтра?
— Немного прокачусь.
— Куда?
Вебер немного поколебался, потом спокойно сказал:
— Хочу прогуляться в Швейцарию.
16
Когда Вебер в сопровождении сотрудника швейцарской полиции карабкался крутой тропкой на гору Обер, на небе не было ни облачка. Зелень леса и белизна альпийских ледников прекрасно расслабляли издерганные нервы, солнце приятно пригревало.
Вебер не ведал ни минуты покоя с тех пор, как узнал из швейцарской газеты о трагической смерти у подножья горы Обер. Правда, другие события, вроде встречи с Анной Ковальской и убийства Ханке, отодвинули на второй план этот несчастный случай. Но когда в квартире Ханке он увидел на столе фотографию Ренаты Грюнер, воспоминания ожили снова. И он решил съездить туда еще раз.
Целый день ушел у него на то, чтобы добраться до Невшателя, куда он попал поздним вечером. Сняв номер в дешевой гостинице, он провел там ночь. И на следующее утро после плотного завтрака отправился в криминальную полицию. Там он встретил молодого симпатичного сотрудника, который вел дело об этом случае и охотно согласился показать Веберу место несчастья.
Только к обеду они закончили свое тяжкое восхождение. И теперь стояли на площадке над самым обрывом, перед ними скальная стена уходила отвесно в пропасть.
— Нет сомнений, что все произошло именно здесь, — сказал молодой полицейский. — Мы нашли ее точно под этой площадкой.
Вебер заглянул в пропасть. Неожиданно он почувствовал, что у него темнеет в глазах, невольно закрыл глаза и отступил на шаг.
Стоявший рядом полицейский внимательно пригляделся к нему и заметил:
— Кто туда упал, тому уже не поможешь.
По ту сторону пропасти тянулась горная гряда. Там, на головокружительной высоте, Вебер заметил козу, спокойно щипавшую траву. Справившись с дурнотой, которая накатила на него при взгляде в пропасть, он спросил:
— А кто пришел к выводу, что это не был ни несчастный случай, ни самоубийство?
— Я, — гордо сообщил молодой полицейский. — Вы знаете, как это бывает: ни с того ни с сего среди ночи я вдруг сообразил, что концы в этой истории не сходятся.
Вебер понимающе кивнул, и тот продолжил:
— Может, как и мой шеф, я тоже остановился бы на одной из этих версий, но в нашем районе почти ничего не случается, и когда произошла эта трагедия, я решил, что докопаюсь до правды.
— Вы, наверное, тут недавно?
— Первый год. Вебер усмехнулся.
— А что в этой истории не сходится?
— Она держала руки в карманах плаща, — с таинственным видом сообщил полицейский и выжидательно взглянул на старшего коллегу.
— Ну и что? — спросил Вебер.
— Понимаете, так же реагировали поначалу и мы. — В голосе молодого человека прозвучала торжествующая нотка. — В тот день мы приехали сюда утром. Тело нашли альпинисты и позвонили нам. Выглядела она ужасно, можете мне поверить! Не знаю, осталась ли цела хоть одна косточка. А череп… просто ужас. Мы провели обычную процедуру на месте. Самоубийство или несчастный случай — ничего другого на первый взгляд в голову не приходило. Мы обзвонили все пансионаты, но никто не исчезал. Значит, бедная туристка была здесь проездом и приехала, вероятно, из Франции. На это указывало происхождение одежды и белья.
— Так писали в газетах, — кивнул Вебер.
Полицейский кивнул.
— Мой шеф больше склонялся к версии самоубийства. Пару лет назад уже был подобный случай. Но, как я уже говорил, ночью я проснулся — и меня осенило. Среди ночи оделся и помчался в отдел. У дежурного глаза полезли на лоб, когда я потребовал ключи. А я просмотрел снимки — и точно: правая рука была засунута глубоко в карман.
