Дороти Сейерс - Ключ к убийству
— Да, правильно. Я сделал серию рисунков рук.
— Так. Вы делали ее во вторник?
— Нет. По вторникам я никогда не бываю в анатомичке.
— Может быть, в среду?
— Да, должно быть, я сделал их в среду. Да, так и было. Я пошел туда после того, как утром нам показали тех больных столбняком. Я сделал зарисовки в среду днем. Я знаю, что вернулся туда, потому что хотел закончить эти рисунки. Я работал довольно напряженно — для меня. Вот почему я помню.
— Так, вы вернулись, чтобы закончить их. В таком случае когда вы их начали?
— Ну, значит, днем раньше.
— Днем раньше. Это был вторник, верно?
— Я уже потерял счет... Да, день перед средой... да, вторник.
— Так. Были это руки мужчины или женщины?
— О, руки мужчины.
— Так. Значит, в прошлый вторник неделю назад вы анатомировали руки какого-то мужчины в прозекторской. Шестипенсовик, прошу вас.
— Ну, знаете!
— Подождите-ка. Вы помните обо всем этом гораздо больше. Вы себе просто не представляете, как много вы помните. Вы знаете, что это был за человек?
— Ну, я ни разу не видел его целиком, если можно так выразиться. Помню, что в тот день я немного опоздал. Я специально попросил для работы руку, потому что в руках я разбираюсь неважно, и Уоттс — это служитель при анатомичке — обещал приберечь мне одну руку.
— Так. Значит, вы опоздали и обнаружили, что ваша рука ждет вас. Вы распиливаете ее на части — берете ножницы, разрезаете кожу и отгибаете ее. Была это молодая, гладкая кожа?
— О нет, нет. Обыкновенная кожа, как я думаю, покрытая темными волосами... Да, это было так.
— Хорошо. Длинная сухощавая рука без лишнего жира где-либо?
— Нет, нет, меня она немного раздражала. Мне нужна была хорошая мускулистая рука, но это была рука с довольно слабой мускулатурой, и жировые отложения на ней мешали мне.
— Так. Человек сидячего образа жизни, непривычный к ручной мускульной работе.
— Верно.
— Так. Допустим, вы вскрыли кисть и сделали ее рисунок. Вы бы, конечно, заметили любые жесткие мозоли.
— Ну, ничего подобного на ней не было.
— Не было, значит. Но могли бы вы сказать, что это была рука молодого мужчины? Крепкая молодая плоть, гибкие суставы?
— Нет, пожалуй, нет.
— Нет. Вероятно, старая и жилистая рука.
— Нет, скорее рука человека среднего возраста, пораженная ревматизмом. Я имею в виду, что в суставах были заметны похожие на мел отложения, а пальцы были немного распухшие.
— Так, человек в возрасте около пятидесяти лет.
— Около того.
— Так. А были там еще какие-нибудь студенты, которые работали над тем же телом?
— О, конечно.
— Так. И они отпускали, как это водится, всевозможные шутки насчет покойника?
— Я бы не удивился этому — да, да!
— Вы можете вспомнить какие-нибудь из них? Кто из студентов ваш, так сказать, главный остряк?
— Томми Прингл.
— А что делал там Томми Прингл?
— Что-то не припоминается.
— А в каком месте работал Томми Прингл?
— Немного поодаль, около шкафа с инструментами — около раковины С.
— Так. Мысленно представьте себе Томми в тот момент.
Пиггот рассмеялся:
— Теперь я вспомнил. Томми Прингл сказал, что старый Шайни...
— А почему он назвал его Шайни?
— Не знаю, но помню, что он так его обозвал. Может быть, у него был соответствующий вид. Ведь «шайни» значит «блестящий».
— Вы видели его голову?
— Нет.
— А у кого была голова?
— Не знаю... нет, впрочем, знаю. Старый Фрик присвоил ее себе, а малыш Биннз был этим очень недоволен, так как старый Скруджер обещал голову ему.
— Понимаю, а что делал с этой головой сэр Джулиан?
— Он позвал нас и стал что-то нудно рассказывать о кровоизлиянии в шейном отделе позвоночника и повреждениях нервов.
— Так, хорошо. Но вернемся к Томми Принглу.
Пиггот не без некоторого смущения повторил шутку Томми Прингла.
— Значит, так. И это все?
— Нет. Тот парень, что работал с Томми, сказал, что эта штука, то есть излишний жир, происходит от переедания.
— Отсюда я делаю вывод, что партнера Томми Прингла интересуют проблемы нормальной работы пищеварительного канала.
— Да, и Томми сказал, что если бы он знал, что его будут так кормить, то он бы сам пошел в работный дом.
— Значит, этот человек был бедняк из работного дома?
— Да, должно быть так, я полагаю.
— Разве среди бедняков из работного дома часто попадаются жирные или откормленные?
— Ну-у, нет, конечно, если подумать.
— Значит, Томми и его друга поразил тот факт, что это было необычно для покойника из работного дома?
— Да.
— И если состояние пищеварительного канала так развеселило этих джентльменов, то я полагаю, что этот субъект умер вскоре после обильной еды?
— Да... Да, конечно! Должно было быть так, верно?
— Ну, не знаю, — ответил лорд Питер. — Это было в вашем департаменте. Это должно быть вашим выводом из того, что они сказали.
— Да, конечно. Без сомнения.
— Да. Ведь они не могли сделать такие замечания, если бы этот пациент, например, долго болел или питался больничной кашицей.
— Конечно нет.
— Ну что ж, вы видите, что на самом деле вы очень многое знаете об этом. Неделю назад во вторник вы препарировали мускулы руки страдавшего ревматизмом еврея средних лет, ведшего сидячий образ жизни, умершего вскоре после сытного обеда от какого-то ранения, вызвавшего кровоизлияние в шейном отделе позвоночника и повреждения нервов и так далее, и что он предположительно прибыл из работного дома. Так?
— Да.
— И при необходимости вы могли бы подтвердить эти факты под присягой?
— Ну, если вы ставите вопрос таким образом, то думаю, что мог бы.
— Конечно могли бы.
Несколько мгновений мистер Пиггот сидел, о чем-то размышляя.
— Послушайте, — сказал он наконец. — Я и в самом деле все это знал, верно?
— Конечно, вы все это прекрасно знали как раб Сократа.
— А кто это?
— Так, один персонаж из книги, которую я читал в детстве.
— О, это из «Последних дней Помпеи»?
— Нет, из другой книги, Полагаю, она прошла мимо вас. Довольно скучная.
— Я никогда не читал много, только Хэнти и Фенимора Купера, еще в школе... Но тогда выходит, что у меня исключительно хорошая память?
— У вас она лучше, чем вам кажется.
— Тогда почему я не могу запомнить всякие медицинские тексты? Они вытекают из моей памяти, как сквозь сито.
— И почему же вы не можете их запомнить? — спросил лорд Питер, стоя на коврике у камина и с улыбкой глядя на своего гостя.
— Ну, — ответил молодой человек, — парни, которые экзаменуют, не задают вопросов, как это делаете вы.
