Эллери Квин - Четвёртая сторона треугольника
— Это тоже было в 1957 году?
— Да, мистер Квин.
— Сколько времени продолжалась ваша совместная деятельность?
— В каком смысле?
— В обоих.
— Ну… — Уинтерсон напустил на себя скромный вид. — Мы были любовниками всего несколько месяцев. Я был безумно счастлив — думаю, она тоже. Мы вполне подходили друг другу.
Дейн закрыл глаза. Мысль об этом маленьком ничтожестве в объятиях Шейлы была для него невыносима.
— Мы повсюду бывали вместе, наслаждались нашей любовью и работой с юношеским пылом. А потом… — Уинтерсон перестал улыбаться. — Никогда не забуду тот день. Это было, когда Шейла начала работу над коллекцией 1958 года — «Леди Нелла». Я набросал несколько эскизов, принес к ней в офис, положил на стол и наклонился, чтобы поцеловать ее. — Он порозовел. — Шейла отстранилась и продолжала работать. Меня это расстроило, и я спросил, в чем дело. Она подняла взгляд и спокойно сказала, словно говоря о погоде: «Между нами все кончено, Айшел. Отныне мы только партнеры, и ничего больше». Вот так — снова без всяких предисловий. Я спросил ее, чем я провинился. «Ничем, — ответила она. — Просто я тебя больше не хочу».
Уинтерсон пожал плечами:
— С Шейлой всегда было так. Все или ничего. Она отдавала себя полностью, а когда уставала от этого, просто захлопывала дверь и запирала ее на засов… Но я был не таков. Я любил ее и не мог сразу все бросить, словно закрыв кран с водой. Боюсь, между нами возникла напряженность. Конечно, мы не могли продолжать работать вместе и расторгли партнерство месяца через три. Шейла выкупила мою долю и стала единственной хозяйкой «Дома Грей». Разумеется, мой уход из бизнеса абсолютно не отразился на его продолжающемся успехе, — добавил он с полным отсутствием горечи. — Я никогда не питал иллюзий на свой счет, особенно в сравнении с таким великим модельером, как Шейла. Она стала одним из лучших кутюрье в мире и купалась в деньгах. Впрочем, не скажу, чтобы они когда-нибудь много для нее значили.
— Давайте вернемся немного назад, мистер Уинтерсон, — предложил Эллери. — По вашим словам, Шейла Грей могла поддерживать одновременно связь только с одним мужчиной. Вы в этом уверены?
Айшел Уинтерсон затянулся сигаретой и выпустил белое облачко дыма.
— Уверен, — ответил он, — и объясню почему. — Его лицо внезапно стало походить на лисью мордочку. — После того как Шейла вышвырнула меня из своей постели, я начал интересоваться, кто занял мое место. Сейчас я не слишком этим горжусь — это был довольно вульгарный трюк, — но, понимаете, отвергнутый любовник… — Он засмеялся. — Я нанял частного детектива. Даже помню его фамилию — Уирхаузер. Вылитый Дик Трейси.[57] У него был офис на Сорок второй улице, возле Таймс-сквер. Он следил за Шейлой, а я получал подробные отчеты — что она делала, куда ходила и с кем. Так вот, другого мужчины не было. Она просто вышвырнула меня — и все. Но позднее в том же году у нее появился мужчина. Уверен, что вскоре после их знакомства он уже ставил свои туфли на ночь там, где раньше ставил я, простите за грубость.
— И кто же он был? — спросил Эллери.
— Ну… — Уинтерсон провел по губам кончиком языка. — Джентльмен не должен говорить о таких вещах, но, учитывая необычные обстоятельства… Если это поможет вам, мистер Квин…
— Возможно.
Уинтерсон окинул взглядом молчаливую аудиторию. То, что он увидел, заставило его быстро продолжить.
— Шейла начала широкую рекламную кампанию, выбрав для этого агентство «Гауди-Гандер», так как оно было хорошо знакомо с миром моды. В то же самое время «Дом Грей» начал собственное производство и переехал из довольно убогого помещения в районе восточных пятидесятых улиц в салон на Пятой авеню и стал подыскивать менеджера по производству. Естественно, Шейла Грей оказалась для агентства лакомым кусочком, и они подсунули ей своего самого смазливого молодого человека. Она подействовала на него как валерьянка на кота, но сомневаюсь, что ему этот эпизод принес много пользы. Его звали Аллен Бейнбридж Фостер, и она проглотила его со всеми потрохами. Но к концу года…
— Аллан, как Эдгар Аллан По? — Эллери потянулся за блокнотом.
— Нет, Аллен — через «е».
— Бейнбридж Фостер?
— Верно. Как я начал говорить, к концу года Шейла устала от мистера Фостера и также дала ему увольнительную.
— Вы продолжали держать ее под наблюдением, мистер Уинтерсон? — не без отвращения спросил Эллери.
— Нет, я уже задолго до того отказался от услуг Уирхаузера. Но у нас с Шейлой было много общих друзей и знакомых, вроде графини Рони, поэтому я слышал все сплетни. Знаете, как это бывает…
— Теперь знаю. А после Фостера?
— Я могу поручиться, что в течение следующих четырех лет у нее было еще три любовника. В амурных делах у Шейлы стыд отсутствовал полностью. Ей было наплевать на личную репутацию, и хотя она не щеголяла своими связями, но не принимала никаких мер предосторожности. Впрочем, «Дому Грей» это нисколько не вредило. В конце концов, она ведь не моделировала запрестольные образы для церквей. Напротив, это придавало ей блеск и привлекало в ее салон мужчин целыми табунами.
— И вы знаете, кто были эти три любовника?
— Конечно. Первым был Джек Тур.
— Джон Фрэнсис Тур Третий, автогонщик?
— Он самый. Джек не делал из этого секрета. Он носил фото Шейлы в бумажнике, как талисман, и показывал его всем при каждом удобном случае. «Я без ума от этой малютки», — говорил Джек. Уверен, что Шейла выбрала его не из-за ума, а из-за мускулов — они у Джека как у пумы. Она таскалась за ним по всем гоночным дорожкам, а потом, когда во время одного из заездов он вышел, чтобы заправиться или сменить воду — не знаю, что они там делают в гоночных машинах на состязаниях, — то не увидел Шейлы. Прямо посреди заезда она решила дать ему отставку и отправилась домой. Должен сказать, что Джек горевал недолго — подцепил блондиночку, которая вышила его имя на жакете, и вскоре женился на ней.
— А кто стал его преемником? — спросил Эллери.
— Роналд ван Вестер из тех ван Вестеров с голубой кровью, которые живут на проценты с процентов. Не знаю, где Шейла его откопала, но она начала играть в конное поло, а он — строить ей глазки. Но полагаю, запах конского навоза ей вскоре надоел, и мастер Ронни тоже сошел со сцены.
Следующим был… дайте подумать. — Уинтерсон постучал по зубам наманикюренным ногтем. — Ах да! Театральный актер по фамилии Одоннелл. Эдгар? Эдмонд? Не припоминаю — его только в программках называли по имени. Вы должны его помнить, мистер Квин, — пылающие черные глаза и чеканный профиль. Он первым сыграл Гамлета по системе Станиславского, после чего его называли не иначе как Гамлет Одоннелл.
