Николас Блейк - Голова путешественника. Минута на убийство (сборник)
– Сколько же времени было потеряно напрасно! Мы могли бы поднять на ноги половину оксфордширской полиции, и она неделями прочесывала бы все графство, если бы Ванесса Ситон не заметила Финни на колокольне.
– Вот в этом и заключается главный вопрос, – подхватил Найджел. – Кто-то пытается выиграть время. Убийца? Если это так, то почему бы не убить Финни и не бросить его в склепе? Результат был бы тот же самый, и не стало бы чертовски опасного свидетеля. Если это не убийца, то зачем он тянет время – тот человек, который спрятал Финни?
– А почем я знаю!
– Время раскаяния, время покаяния. Время чая. Время, старый дурень, уходить. Время настоящее и время прошедшее. Время…
– Да прекратите вы бурчать! Что это на вас нашло?
– Боже! Знаете, я, кажется, догадался, – пробормотал Найджел.
– Насчет чего?
– Насчет правильного времени, так сказать. Вы когда-нибудь слушаете программы Би-би-си по выходным, Блаунт?
– Опять вы за свои штучки! Нет, не слушаю.
– Ну и зря. Ставлю сто против одного, местные интеллектуалы из «Лейси-армз» их слушают. Порасспросите их. И если я прав, – задумчиво добавил Найджел, – в самом скором времени нам следует ждать нового урожая таинственных происшествий.
– Да? Например?
– Откуда мне знать. Исчезновения, похищения, анонимные письма… не знаю, что еще. Поживем – увидим.
– И что прикажете мне делать со всеми этими происшествиями?
– Послушайтесь меня, Блаунт, и не обращайте на них внимания. Не дайте им смутить вас или сбить с толку.
– Что-то у вас сегодня чересчур веселое настроение, и мысли у вас какие-то не-е-серьезные, Стрейнджуэйз. Продолжайте в том же духе, а я пойду позвоню в Бристоль.
Через четверть часа – Найджел еще загорал на берегу – снизу до него донесся стук лодочного мотора. Приподнявшись, он увидел соломенно-рыжую головку Ванессы – она плавно, как по рельсам, скользила над верхним краем торчащего из воды камыша, там, где река делала резкий поворот, закладывая длинную петлю. Затем из-за поворота выскочила моторная лодка. На корме, прямая как струна, стояла Ванесса, а посередине развалились на подушках Лайонел и Мара. Когда они приблизились, Найджел сел и помахал им рукой. Ванесса крутанула руль, лодка резко накренилась и устремилась прямиком к Найджелу. Девочка потянула за рычаг, мотор дал задний ход, и суденышко, задрожав как в лихорадке, с ходу врезалось в берег. Всех троих отбросило назад.
– Отлично, толстуха! – ухмыльнулся Лайонел.
– Немножко просчиталась, – деловито ответила Ванесса, поднимаясь на ноги. – Нос пробит? Всем приготовиться к работе с помпой!
– Тебе придется приготовиться вылезать из лодки и дуть домой, дорогуша, – сказал Лайонел. – Мы с Марой хотим поговорить с твоим мистером Стрейнджуэйзом, причем без малышни. Беги домой, будь умницей.
Ванесса нехотя выбралась на берег.
– Все время, пока мы плыли по реке, они держались за руки, – с видом заправской ябеды бросила она Найджелу и побежала к дому, но тут же повернулась и крикнула: – Маменькины детки! А еще, называется, взрослые!
Найджел вытянул лодку на берег и забрался в нее, заметив при этом, что Мара сменила свою непринужденную позу на более эффектную, живописно раскинувшись на подушках.
– Где вы раздобыли такую чудесную лодку? – поинтересовался он.
– Одолжили у друзей в Шелфорде – это в трех милях отсюда. – Лайонел ткнул большим пальцем через плечо. – Надеюсь, вы не возражаете?
– Не говорите глупости.
– Вы сами виноваты, что все время ассоциируетесь с полицией, – ровным, даже бесстрастным тоном проговорил Лайонел. – Невольно ищешь какой-нибудь подвох в каждом вашем слове.
– Да, я понимаю, – вздохнул Найджел.
Солнце закрылось большим облаком, и поверхность реки из серовато-голубоватой сделалась оливково-зеленой. Вода ласково плескалась о прибрежный песок. Найджелу захотелось, чтобы Мара сняла солнечные очки, за которыми прятались ее глаза, – и, словно читая его мысли, она так и сделала.
– Скажите, – обратилась она к нему, – на чьей вы стороне?
– А сколько у вас сторон?
– Я серьезно.
– И я тоже. Это ведь не просто дело «Государственный прокурор против Плаш-Мидоу и Старого Амбарчика». Вы же понимаете, что у всех у вас совершенно разные интересы. У подозреваемых, я имею в виду.
– Например? – спросил Лайонел, не сводя с Найджела острого, пронзительного взгляда и словно пытаясь замерить внутреннее напряжение собеседника.
– Ладно, возьмем Мару. Она разрывается между любовью к вашему отцу и довольно слабым чувством привязанности к своему. Теперь ее положение еще больше осложняется из-за ее чувства к вам, – увидев, на что вы способны ради отца, она увлеклась вами, я имею в виду, увлеклась по-настоящему, а не как при игре в кошки-мышки, которая затевается для пробы сил или для развлечения…
– Ну, знаете ли! – с деланным ужасом всплеснула руками Мара.
– И, помимо всего прочего, – продолжал Найджел, – у нее еще и своя головная боль. Предположим, это она убила Освальда.
– Этого предполагать мы не будем, – с угрожающим спокойствием возразил Лайонел.
Мара дотронулась до его руки.
– Нет, отчего же. Давайте предположим. Так за что же мне было убивать Освальда?
– Свой мотив вы назвали еще тогда, в июне, за чаем. Вы сказали, что можете убить только из-за одной-единственной вещи – из мести.
Последнее слово произвело на его собеседников впечатление разорвавшейся бомбы; казалось, они просто языка лишились. Молчание затянулось, так что, когда неподалеку плюхнулась в воду нутрия, все вздрогнули.
– Из мести? С чего бы это Маре… – произнес наконец Лайонел.
«Значит, ты не знаешь, – подумал Найджел. – И не мне рассказывать тебе об этом». Поэтому он шутливым тоном сказал:
– О, у Мары всегда на кого-нибудь зуб – вы же знаете, она никому ничего не спускает… Но давайте вернемся к вашему первому вопросу, только сформулируем его несколько по-иному, кого из вас мне меньше всего хотелось бы видеть повешенным за убийство Освальда? Отвечу вам не задумываясь, сразу и бесповоротно. Роберта Ситона.
Он заметил, как моментально исчезло напряжение, которое сковывало молодого человека.
– Ну, это уже что-то, – с облегчением промолвил Лайонел. – Надеюсь, такой опасности не существует… – Найджелу показалось, что он чего-то недоговорил.
– Боюсь, что вы не представляете себе реальной ситуации. Опасность существует. У вашего отца самый убедительный мотив из всех, если не считать вашей приемной матери. И…
– Но он же ушел тогда на прогулку. Он бы…
– Не пошел на прогулку, если бы ждал Освальда? Но он ведь мог выйти встретить его. Он пошел по дороге на Чиллингхэм; он забыл, что Освальд не знает, не может знать, что срезать угол через лес теперь нельзя, что дорогу там перегородили колючей проволокой. И он ждал его на той дороге, которая была открыта.
