Энн Грэнджер - Секрет миссис Смитон
— Жена сказала, что вы придете. Присаживайтесь! Чем могу быть полезен?
Он принадлежал к числу тех счастливых людей, которые всегда производили на окружающих впечатление крепких телом и бодрых духом, причем даже тогда, когда в действительности такими не являлись, и чей возраст определить было практически невозможно. Его круглое мальчишеское лицо, написанное на нем добродушие и непосредственные манеры позволяли предположить, что он молод, однако Макби пришел к выводу, что доктор несколько старше, чем кажется на первый взгляд, пожалуй, ему лет тридцать пять или даже чуть больше — он лет на десять старше своей жены. Исходя из жизненного опыта Алан знал, что врачи такого типа пользуются успехом у многих пожилых дам, которые отождествляют их со своими детьми или даже внуками.
Как полицейскому, Макби часто приходилось убеждаться, что этот факт может иметь большое значение. Такой милый молодой врач, адвокат, агент по продаже недвижимости, финансовый советник, сосед, сын соседа очень часто в конце концов оказывается не достойным доверия пожилого человека.
Он представился и, как мог, объяснил причину своего визита.
— Вы понимаете, что официального расследования, как такового, нет, но кое-кто весьма обеспокоен некоторыми аспектами последних событий. Так как я оказался здесь, то согласился заняться этим делом. Вообще-то я в отпуске, но нехватка людей, знаете ли…
Такой взывающий к сочувствию подход оказался верным. Реакция Барнетта была именно такой, на какую и рассчитывал Макби.
— Не повезло вам, старина. В этом наши профессии схожи. Со мной всегда то же самое. Только выберешься куда-нибудь в отпуск, так сразу у кого-то в гостинице случается сердечный приступ или солнечный удар, или кто-то хватит лишнего. Опомниться не успеешь, как управляющий уже стучит в дверь и спрашивает, не возражаю ли я? Черт, конечно, возражаю, но такая уж у нас работа, — он рассмеялся.
Где-то в недрах дома заревел ребенок. Макби автоматически отметил, насколько непохожи друг на друга добродушный весельчак доктор и его озабоченная жена, отмстил убогость обстановки у них в доме, при этом доктор, видимо, совсем неплохо зарабатывал. Конечно, у Барнетта молодая семья, но все-таки он был, что называется, стеснен в средствах. Или он тратил много денег на что-то другое, например, в отпуске, о котором он только что вспоминал, или, учитывая, что он намного старше жены, у него раньше была другая семья. Может быть, ему приходится содержать еще один выводок своих детей и бывшую супругу.
«Человек такого типа, которому нужны деньги, личный врач одинокой старухи… Хмм», — подумал Макби, а вслух сказал:
— Как я понимаю, вы были врачом миссис Смитон?
Барнетт кивнул.
— Да, она была одной из моих пациенток. У меня есть еще парочка подобных старушек в округе. Оливия поселилась здесь довольно давно, но не захотела связываться с национальной медицинской страховкой, предпочла лечиться частным образом.
— Дорогое удовольствие, а часто ли она болела?
— Нет, здоровая была, как блоха. Вот только с ногами у нее была беда. Подозреваю, что там имело место смещение тазобедренного сустава. Я все собирался предложить ей что-нибудь предпринять, но вот видите, как получилось… — он развел руками.
— Вас вызывали засвидетельствовать факт смерти? Вы были первым, кто ее осматривал?
— Да, так все и было. Ее нашла Джанин Катто, которая работала уборщицей у Оливии, она-то и прибежала за мной. Как показал осмотр, Оливия уже довольно давно была мертва, тело успело окоченеть. Весь уик-энд мы ее не видели, но тут ничего необычного не было — она редко выходила из дома.
— Простите, что спрашиваю, доктор, но вы сдвигали тело с места, когда производили осмотр, чтобы подтвердить факт смерти?
Барнетт покраснел и надулся, как индюк.
— Ну конечно же, нет! Говорю же вам, никаких сомнений в ее смерти не было. Естественно, мне пришлось взять ее руку и повернуть в процессе осмотра голову, но я сразу же восстановил статус кво.
— Она лежала на спине или на животе?
— На боку: одна нога вперед, другая назад, причем на одной ноге не хватало шлепанца, Оливия его потеряла. Я нашел его на лестнице, чуть выше, ковер там был смят, перила треснули. Я догадался, что случилось, но ничего не трогал, все оставил, как было.
Я и Джанин сказал, чтобы она ни к чему не прикасалась, это ведь было важно для следствия.
— Да, вы совершенно правы. — Доктор Барнетт смягчился, но, как выяснилось, ненадолго, а Макби тем временем продолжал:
— Если я правильно понял, для вас в порядке вещей было посещать Оливию, даже если она вас не вызывала. Вы просто заходили проведать ее.
— Нам положено это делать по долгу службы, присматривать за пожилыми пациентами, а особенно, если мы знаем, что они одиноки, — воинственно ответил Барнетт. — Это не всегда бывает возможно, если практика велика и разбросана на большой территории. Если подумать, в сутках не так уж много часов, опять же, как вы сами сказали, дает о себе знать нехватка людей — нельзя быть в нескольких местах одновременно, но Оливия была моей соседкой, и мне совсем не трудно было иной раз зайти к ней по дороге домой или из дома. Я ведь принимаю не здесь, на дому, а в новом медицинском центре в городе.
«Вот так, — подумал Макби, — врач живет у тебя под боком, но если хочешь с ним проконсультироваться — изволь ехать в город».
Вслух он сказал:
— Наверное, миссис Смитон была благодарна вам за то, что вы ее навещаете?
Барнетт кивнул с довольным видом.
— Я думаю, она ценила это.
Слишком поздно он понял, что сказал лишнее. Макби заметил, как он спохватился, но ничего уже нельзя было сделать, и он решил оставить все как есть. Щеки его порозовели, круглый подбородок вызывающе приподнялся, но он выдержал взгляд Макби.
— Так оно и было, она ведь не забыла вас в своем завещании.
— Вы неплохо осведомлены, — резко ответил Барнетт на замечание Макби. — Да, не забыла! Но вам должно быть известно, что состояния она мне не оставила. Я получил в наследство тысячу фунтов и часы, если хотите знать, вон те маленькие часы.
Он указал на стоявшие на полке часы. Макби выразил восхищение прелестной вещицей.
— Хорошая память. Оливия знала, что вам нравятся эти часы?
— Наверное, знала. Возможно, я говорил что-нибудь такое во время визитов к ней. Надо ведь о чем-то говорить, а с пожилыми дамами это не так легко.
— А о себе она никогда не рассказывала? О своей прошлой жизни? Об увлечении автогонками или о войне?
— Никогда, — отрезал доктор.
Зазвонил телефон. Было слышно, как миссис Барнетт ответила на звонок на фоне детских воплей. Барнетт беспокойно заерзал в кресле.
