Убийства в стиле Джуди и Панча - Карр Джон Диксон

Именно такие разговоры вызывают желание ударить человека. И самое опасное – играть в эту игру с Г. М. Но он оставался невозмутимым.

– Ну, видишь ли, та часть, которая касается ареста, скорее выходит за рамки моей юрисдикции. Но что бы ни случилось, ты будешь выглядеть полным идиотом, сынок.

– Ерунда!..

– Я знаю, знаю, но это не угроза. Это всего лишь реконструкция того, что произошло. Послушай, если бы ты набрал полный мешок настоящих денег, это было бы тяжким преступлением, а в нынешнем виде это всего лишь комикс. Но это еще не все. Ты сломался, когда фальшивый полицейский лишь дотронулся до твоего плеча, и в первые два часа твоей криминальной карьеры тебя заперли в туалете, в то время как инспектор ушел с твоей сумкой и рубашкой. Дурацкая ситуация, согласись. Твое безупречное прошлое позволит людям простить тебя за воровство. Но есть одна вещь, которая останется с тобой. Лично я ничего не имею против мошенников. У меня их несколько человек на службе. И мне все равно, хорошие ли они христиане. Но мне не все равно, хорошие ли они мошенники.

Серпос пожал плечами.

– Потому что, – предположил он, – это избавляет вас от необходимости быть хорошим детективом? Конечно, я вполне понимаю, в чем дело. И я мог бы также спросить, узнав большую часть истории, что произошло сегодня вечером: есть ли большая разница между вами и мной в плане глупого поведения? – Он улыбнулся с несказанным спокойствием. – О нет, мой друг. Ваша позиция очень остроумна и занятна, но вы должны понимать, что я на нее не купился. Ни на минуту.

Серпос снова задумался.

– Следует признать, что я совершил ошибку. Я не обязан ничего объяснять, но я утверждаю, что это было допустимое недоразумение.

– Ну, не знаю, – проворчал Г. М., разглядывая свои пальцы; он был очень деликатен. – Это та часть, которую всем будет трудно переварить, – почему ты вообще решил, что эти фантики – настоящие деньги? Да, ты был в отъезде, когда Уиллоби задержали, но все равно, вероятно, что-то слышал об этом деле. Ты точно был здесь. Ты ведь не думал, что эти деньги принадлежат Чартерсу и что он случайно принес их домой и сунул в сейф? Ты вообще не задавал никаких вопросов? Любой местный полицейский мог бы рассказать тебе, что тут произошло. Почему же ты так сплоховал?

Серпос задумался.

– Да, мне следует вам это сказать, – произнес он. – Дело не в том, что я слишком мало знал об этом деле. Ошибка была допущена потому, что я знал или думал, что знаю, слишком много. Вы позволите мне задать сержанту Дэвису несколько вопросов?

– Да. Конечно.

Дэвис нахмурился, посмотрел на Серпоса сверху вниз и расправил плечи.

– Сержант, – сказал Серпос, бросив на него проницательный и настороженный взгляд, – вы присутствовали при поимке Уиллоби, не так ли? Он был убит, оказав сопротивление при задержании?

– Да, – неохотно буркнул сержант.

– А, хорошо. Был ли захвачен кто-нибудь еще, кроме Уиллоби?

– Нет.

– Но ведь было известно или, по крайней мере, многие так считали, – продолжал Серпос с присущей ему театральностью, – что существует банда Уиллоби?

– Один человек, – произнес сержант, – не может сам и рисовать, и печатать… Ему должны помогать другие. Это все, что мне известно. Как и любому из нас.

Кадык задвигался вверх-вниз на тощей шее Серпоса, когда он сглотнул и деликатно откашлялся.

– Легкое изучение криминологии, сержант, – заметил он, – нисколько не повредило бы вашей работе. Вы знали, что Уиллоби был американцем, не так ли?

– Да.

– Известно ли вам его тамошнее прозвище?

В этот момент Джонсон Стоун подался вперед в своем кресле, поднимая кулак в воздухе, будто его посетило озарение.

– Простите, что прерываю вас, – нетерпеливо сказал он, – но я кое о чем подумал. Да, правда, – обратился он к Г. М. – Вы не возражаете, если я на минутку заберу свою записку, чтобы кое-что в ней изменить?

Не говоря ни слова, Г. М. взял один из бланков для рецепта и передал его Стоуну, не сводя глаз с Серпоса.

Серпос, сидевший рядом со Стоуном, бросил на него остекленевший взгляд, а затем уставился на движущийся карандаш Стоуна. Мне показалось, что Серпос боролся с каким-то внутренним страхом, который, если бы не виски, придавший ему уверенности, мог бы быть гораздо заметнее.

– Уиллоби называли Наличкой, – продолжил Серпос, – и он оставался Наличкой до тех пор, пока не стал Безналом. Ему нравились наличные деньги. Он держал наличку при себе. Похоже, он не любил банков и всегда боялся своих коллег – кем бы они ни были. Предполагалось, что у него под рукой должна быть очень крупная сумма. Ну что ж! – Лицо Серпоса потемнело. – Я слышал, что они поймали Уиллоби. Понятно, что при этом была изъята крупная сумма денег и переписаны все номера банкнот. По правде говоря, я не являюсь секретарем полиции, я работаю на частное лицо и не допущен к элевсинским тайнам полицейского искусства. Я предположил, и это вполне естественно, что они нашли настоящие деньги Уиллоби. Я ни о чем не спрашивал, так как не хотел вызывать подозрений, а то, что я знал (как мне казалось), мне вообще не полагалось знать. Это была ошибка, но, повторяю, естественная ошибка. И это, друзья мои, все, что, думается, мне нужно вам сообщить.

– Приятно скинуть груз с души, верно? – произнес Г. М. и наморщил лоб. – Дай-ка я посмотрю, все ли с этим согласуется. Прошлой ночью ты был задержан на железнодорожном вокзале Мортон-Эббота человеком, которого ты принял за полицейского. И ты сломался. Затем ты сообразил, что это был ненастоящий полицейский. После чего, сынок, ты стал вести себя отвратительно. Если я правильно понял, ты сказал что-то вроде: «Ты не из полиции. Тебя не посылал с заданием ни Чартерс, ни Мерривейл. Я знаю, откуда ты». Верно? Ага. Ты подумал, что это член банды Уиллоби подставил тебя, чтобы забрать деньги. Так?

Серпос плавным движением пожал плечами:

– Это многое объясняет, не так ли?

– О нет. В том-то и дело. Это создает противоречие, – возразил Г. М., рассматривая свои пальцы. – Например, почему за мгновение до этого ты хотел вернуться и понести наказание… Но давай оставим это в стороне. Похоже, ты так много знаешь обо всем этом деле, мой мальчик, что я не понимаю… Если только…

– Если только, – подхватил Серпос с бледной улыбкой, – это не тот самый старый блеф? Вы же знаете, он не сработает.

– Я имею в виду, что всего минуту назад ты осыпал меня всевозможными любезностями за то, что я плохо справился со своей частью работы прошлым вечером.

– Вы имеете в виду, – насмешливо сказал Серпос, – отправку агента секретной службы к Хогенауэру в Мортон-Эббот и все прочее?.. Мой дорогой друг, я слышал весь разговор. Знаете, я был у Чартерса. Вы не могли видеть меня, а я не мог видеть вас, но я слышал, как вы давали указания человеку по имени Блейк…

– Конечно, конечно. Я понимаю. Но как ты узнал, что здесь не затевается какая-то политическая заварушка, в которой замешан Хогенауэр?

Серпос иронически скривился:

– По-моему, вы меня недооцениваете. Я давным-давно догадался, что Хогенауэр, бедный Хогенауэр, со всеми его разговорами о «полетах по воздуху», занимался экспериментами, связанными с гипнозом. Когда я услышал о его убийстве сегодня вечером от чересчур разговорчивого полицейского, который привез меня из Мортон-Эббота… – Глаза Серпоса лихорадочно блестели, хотя, как я полагаю, виски уже выветрился. – Свет. Запонки. Визит доктора Кеппеля…

– Это все, что я хотел знать, – сказал Г. М.

В его голосе звучала тяжелая, тоскливая, горькая нотка, и, казалось, атмосфера в комнате изменилась. Словно захлопнулась невидимая дверь.

– Все пропало, – объяснил Г. М., обхватив голову руками.

– Это очень находчиво с вашей стороны, – сказал Серпос с легким сарказмом, – но вы же не верите, что сможете втянуть меня в это убийство, не так ли?

– Ну… хорошо. Ты же не будешь отрицать, что знаешь Хогенауэра?

– Я встречался с ним в этом доме, очень коротко. Я не знал…