Джо Алекс - Скажу вам, как погиб он
— Миссис Спарроу постучала ко мне. Она сказала, что знает об отказе мужа. Она сказала, что напишет сейчас письмо своему юристу, который управляет ее деньгами, потому что почти все ее наличные средства вложены в акции. Она добавила, что как раз с этой целью одолжила пишущую машинку и бумагу. Бумагу она держала в руке. В понедельник в десять часов утра моя сестра сможет получить у ее юриста деньги. Но мне эти деньги нужны были в восемь утра. Тогда миссис Спарроу посоветовала мне, чтобы я спустился в кабинет мистера Драммонда и одолжил у него эти деньги на сорок восемь часов под каким-нибудь предлогом. Такой краткий срок — это даже не дать в долг, а просто оказать любезность. Я согласился с этим и поблагодарил ее. Мы разговаривали шепотом, потому что миссис Спарроу все время стояла на пороге. Понятно, она не хотела входить в комнату мужчины в такое время, одетая в халат. Я был очень смущен, но одновременно и очень благодарен за такие хлопоты, а кроме того, я видел, что у нее болит рука. Когда она ушла, я сел и начал обдумывать этот самый предлог. Это заняло несколько минут. Я знал, что у мистера Драммонда в сейфе находится значительная сумма денег, потому что я видел ее во время работы — дверца сейфа всегда открыта — мы держим в нем рабочую документацию. Я был почти уверен, что он одолжит мне тысячу фунтов на два дня без всяких трудностей. Мне даже импонировало, что я могу попросить у него столь значительную сумму на такой короткий срок… Боже мой… В общем, я вышел из комнаты и пошел вниз…
— Минутку, — сказал Паркер. — А который был тогда час?
— Миссис Спарроу зашла ко мне в одиннадцать, это я знаю, потому что, ожидая, я все время смотрел на часы. Она стояла на пороге, ну, может, минуты три, а потом я еще раздумывал минут десять, возможно, двенадцать… А, подождите! Я вспомнил! Выходя из комнаты, я взглянул на часы. Я был как в тумане, и мне вдруг показалось, что уже очень поздно… Это ожидание так долго тянулось…
— Итак, в котором часу вы спустились вниз?
— Четверть двенадцатого. Может, на минуту раньше, не знаю. Я спустился и открыл дверь.
— Дверь была закрыта?
— Да. Я открыл ее. Профессор Драммонд сидел за столом. Я закрыл дверь и сказал: «Извините, господин профессор…» И тогда я увидел…
— Ясно. И что вы сделали?
— Я подошел ближе и уже открыл было рот, чтобы крикнуть, позвать кого-нибудь, как тут же увидел какое-то движение. Но это только капля крови оторвалась от кресла и упала на пол. За ней другая… — Дэвис взглянул в сторону кресла и отвернулся. — Теперь там целая лужа. — Он взял себя в руки. — Я сразу понял, что профессор Драммонд мертв. Я заглянул в его глаза. Вы можете мне не верить, но я вдруг почему-то вспомнил о моей матери… Ну, что в связи с этим я не достану денег и Кристоф сядет в тюрьму, а она… Я осмотрелся. Деньги лежали в сейфе. Я вообще, пожалуй, не думал тогда или, может, это был какой-то шок. Я схватил деньги и выбежал из комнаты.
— А вы закрыли за собой дверь?
— Что?.. Да… Точно закрыл. Я поднялся наверх, вбежал в свою комнату и закрылся на ключ. Я положил деньги на стол и сразу понял, что я сделал. Меня охватил жуткий страх. И тогда я совершил другой поступок, которого сам до сих пор не понимаю. Я встал, открыл дверь и тихонько постучал к профессору Гастингсу, комната которого находится рядом с моей. Он не спал еще и впустил меня. Я сказал, что поеду в Америку, когда он захочет, но мне немедленно, сию минуту, нужна тысяча фунтов. Он с изумлением посмотрел на меня, но не говоря ни слова, вынул чековую книжку и выписал чек. Тогда я вспомнил, что оставил приоткрытой дверь своей комнаты, а там на столе у меня лежит пачка банкнотов. Я схватил чек, выбежал и вернулся в свою комнату. Я запер дверь, и меня охватил еще больший страх, если это было возможно. Гастингс, наверно, заметил, что со мной происходит что-то странное. Никто не стучит к людям так поздно и не разговаривает таким тоном. И потом, я видел, что он удивлен моим согласием. Надо было что-то делать. Прежде всего, сойти вниз и положить обратно в сейф эту тысячу, независимо от того, что будет потом. Но тут мистер Гастингс вышел из своей комнаты и через несколько минут вернулся. Я слышал, как закрылась его дверь. Тогда я встал, сунул пачку денег в карман и осторожно выглянул. И тогда я услышал чьи-то шаги на лестнице… Кто-то шел очень тихо, но я услышал… Ночью каждый шорох слышен. И я отступил.
— А тогда который был час?
— Половина первого. Я все время смотрел на часы. Я помню каждую минуту.
— А потом что?
— Потом я еще некоторое время сидел в комнате. Я был уверен, что тот, кто поднимался по лестнице, кого-нибудь разбудит, и все узнают об убийстве. Но, вероятно, это был кто-то, кто не был в кабинете. Я подумал, что, может, один из гостей проголодался и спускался в буфет. Через минут тридцать, около часа ночи, я решил сойти вниз. Повсюду было тихо. Я на цыпочках сошел по лестнице. Мне никогда в жизни не было так страшно, как тогда. Я вошел сюда, остановился, держа руку на ручке двери, и вдруг услышал, что кто-то наверху открыл и закрыл дверь. Я подбежал к выключателю, потушил лампу и бросил деньги на стол. Кто-то спускался по лестнице. Я стоял у стола и судорожно сжимал в руке какой-то предмет, которым оказалось пресс-папье. Не соображая, что делаю, я тихо отступил и спрятался за дверью. Кто-то вошел. Это был мужчина. Он позвал: «Иэн!» Но я знал, что Иэн Драммонд не ответит, и тогда мистер Алекс — я узнал его по голосу — включит свет и… В этом случае меня уже ничего не спасет… Я про это как бы даже и не думал — это просто было во мне… Я поднял руку и ударил мистера Алекса по голове, а потом выбежал за дверь и тихо закрыл ее за собой. Я успел увидеть, что он упал. На середине лестницы я осознал, что держу в руке пресс-папье. Я вбежал в свою комнату, тщательно вытер его, чтобы не осталось никаких отпечатков пальцев, и положил на подоконник в коридоре. Потом я вернулся к себе, схватил лежащий на столе чек мистера Гастингса и сунул этот чек под дверь его комнаты. Затем я закрыл свою дверь, разделся и лежал под одеялом до тех пор, пока ко мне не постучала полиция. Я думал, что это за мной, но… И это все, абсолютно все, что я знаю.
— Да… — Паркер кивнул головой. — А почему вы вытерли пресс-папье, но не подумали о том, что оставляете следы на ручке двери? И на выключателе? К счастью, ваш рассказ пока что соответствует известным нам фактам. Еще одно… Эта… эта кровь, она капала быстро?
— Кровь? Нет… Капля… потом снова капля… с большим перерывом.
— А вы смотрели на пол, туда, куда эти капли падали?
— Нет. Там был полумрак. Они падали в тени за столом. Вот здесь заканчивалась граница света лампы… Вообще это было жутко, когда они так исчезали во тьме, и ни малейшего звука… — Филипп Дэвис содрогнулся.
