Эрл Гарднер - Дело рыжеволосой непоседы
– Извините, Ваша Честь, – склонил голову Строн. – Полицейские беседовали с миссис Юнис и спрашивали ее о том, слышала ли она выстрелы, но миссис Юнис не сказала им тогда ни слова о пуле…
– Потому что сама о ней не знала, – сердито бросила художница. – Я нашла ее только наутро. Что я, ясновидица вам какая-нибудь? К тому же меня о пуле никто и не спрашивал. Мне не предлагали пройтись по дому и поискать, нет ли где чего странного. Спросили лишь о том, слышала ли я выстрелы. И даже не пытайтесь сделать из меня козла отпущения, молодой человек, – не получится, уверяю вас.
– Нет-нет, что вы! – поспешно отозвался Строн. – Вы неправильно меня поняли.
– Надеюсь, меня-то вы поняли правильно, – парировала она.
– Я тоже на это надеюсь, – вмешался, улыбаясь, судья. – Извещаю всех о том, что слушание возобновится в три часа пополудни. Мы продолжим его с того момента, на котором прервали утреннее заседание.
Глава 16
Слухи распространяются подобно лесному пожару, и когда суд возобновил свою работу в три часа пополудни, в зале не было ни одного свободного места.
К делу подключился сам окружной прокурор Гамильтон Бергер – крупный мужчина с широкой грудью и бычьим загривком, который восседал рядом со Строном, всем своим видом показывая, что он не из тех, с кем можно шутить.
Ровно в три часа из своего кабинета вышел судья Киппен. Публику призвали к вниманию, и судья обманчиво мягким голосом возвестил:
– «Народ против Эвелин Багби». Предварительное слушание. – И, чуть строже, добавил: – Стороны готовы?
– Обвинение готово, – заявил Строн.
– Защита готова, – эхом отозвался Мейсон.
– Суду, чтобы разобраться в предъявляемых уликах, хотелось бы прежде всего узнать, удалось ли обнаружить еще что-нибудь на месте происшествия, – сказал судья.
– Вдобавок к пуле, найденной в доме миссис Юнис, о чем даст подробные показания мистер Редфилд, в стволе дуба была обнаружена еще одна, которую мистер Редфилд извлек собственноручно, о чем он также доложит суду, – сказал Строн.
– Хорошо. Приступаем, – кивнул судья. – Мистер Редфилд, я вижу, находится здесь в зале. Перед судом стоит задача – решить, можно ли приобщить к делу в качестве вещественного доказательства оружие, которое, по мнению обвинителя, было орудием преступления. Мистер Редфилд, вы уже присягали и представлялись суду как эксперт, поэтому давайте сразу же приступим к делу.
Редфилд занял место свидетеля.
– Итак, – поднимаясь с места, произнес Строн, – давайте поговорим о дубе и пуле, которая…
– Надо все это упростить, – перебил его судья. – Предлагаю назвать пулю, послужившую причиной смерти потерпевшего, пулей номер один; пулю, извлеченную из столба опоры ограждения, – пулей номер два; пулю, извлеченную из дуба, – пулей номер три и, наконец, пулю, обнаруженную в доме миссис Юнис, пулей номер четыре. Предложение приемлемо?
– Вполне, – кивнул Строн.
– Полностью приемлемо, Ваша Честь, – присоединился к нему Мейсон.
– Прекрасно. Так их и обозначим. Расскажите нам о пуле номер три, мистер Редфилд. Той, которая была извлечена из дуба.
– Хорошо.
– Так что вы там обнаружили? – нетерпеливо спросил судья, беря на себя функции заместителя прокурора.
– Я установил, Ваша Честь, что в стволе дуба застряла пуля. Она вонзилась в него под углом и отколола кусок коры. Я установил также, что эта пуля была выпущена из револьвера, который обвинение стремится представить суду в качестве вещественного доказательства. Он фигурирует в протоколах как материал для идентификации под литерой «А».
– Есть у вас хоть какие-либо сомнения в том, что эта пуля вылетела именно из этого револьвера?
– Ни малейших, Ваша Честь.
– Тогда получается, что у нас на руках три пули, выпущенные из него, при том, что в барабане было найдено всего две пустые гильзы, – заметил судья.
Со своего места тяжеловесно поднялся Гамильтон Бергер.
– Одну минуту, Ваша Честь, – обратился он к судье. – Я хочу высказаться по этому поводу. Я считаю, что кто-то – не стану пока называть, кто именно, хотя надеюсь сделать это еще до конца судебного разбирательства, – так вот, этот кто-то умышленно подтасовал улики по делу Эвелин Багби.
– Это очень серьезное обвинение, – предупредил судья.
– Совершенно верно, – подтвердил Бергер, – и я сообщаю суду, что нахожусь здесь именно из-за этого. Я хочу сам во всем разобраться и установить виновного.
– Хорошо. Значит, вы считаете, что улики были подтасованы. И каким образом, позвольте вас спросить, мистер окружной прокурор? Как, по-вашему, это было проделано?
– Э-э, что касается… Нет, сейчас я не готов еще ответить на ваш вопрос. Но я считаю, что улики, связанные с пулей номер четыре, возможно, окажутся более важными, чем те, которые относятся к пуле номер три.
Судья Киппен повернулся к Редфилду.
– Что ж, давайте поговорим о пуле номер четыре. Что вы можете сказать о ней?
– Пуля номер четыре была выпущена из револьвера той же системы и калибра, что и тот, который заявляется обвинением в качестве вещественного доказательства, но все же не из последнего.
– Вы уверены в этом? – спросил судья.
– Полностью, Ваша Честь.
– Хорошо.
Судья повернулся к обвинителю.
– Повторите-ка ваше предложение о приобщении револьвера к делу в качестве вещественного доказательства. Суд примет…
– Одну минуту, Ваша Честь, – перебил его Мейсон. – Полагаю, я имею право задать пару вопросов свидетелю по этому поводу до того, как оружие получит статус вещественного доказательства?
– Да, конечно. Суд вовсе не собирается мешать вам в выполнении ваших обязанностей, мистер Мейсон. Но при данных обстоятельствах суд вполне определенно желает иметь это оружие в своем распоряжении и под своей опекой, дабы не допустить никаких махинаций в дальнейшем или обвинений в таких махинациях.
– Конечно, Ваша Честь, – вежливо согласился Мейсон. – Значит, я могу допросить свидетеля?
– Да, – резко ответил судья и добавил, глядя в сторону: – В этом деле мне тоже кое-что не нравится. Суд присоединяется к заявлению мистера Гамильтона Бергера, окружного прокурора, о необходимости тщательно разобраться в том, что же произошло на горной дороге.
– Да, Ваша Честь, – недрогнувшим голосом откликнулся Мейсон. Он, казалось, даже не подозревал, что замечание судьи, равно как и заявление прокурора, относилось прежде всего к нему. – Мистер Редфилд, скажите, пожалуйста, когда вы получили револьвер – он же материал для идентификации под литерой «А», – в барабане находились две стреляные гильзы, не так ли?
– Да, сэр.
– Вы знакомы с понятием, называемым в баллистике «почерком затвора»?
