Рут Ренделл - Эксгумация юности
Поколебавшись, она ответила:
— Знаешь, я ведь его знала. Он жил в соседнем доме. Наверное, стоит спросить, хочет ли он тебя видеть. Попроси работников «Урбан-Грейндж», пусть справятся у него. Ведь он тоже, возможно, отнюдь не горит желанием общаться с тобой. Мы не любим тех, кому когда-то сделали больно…
— Они, конечно же, скажут мне, что он хочет меня видеть. Но я все равно спрошу. Обязательно, — пообещал Майкл.
— Ну и отлично. А сейчас пора ужинать.
Глава пятнадцатая
Но был еще один очень пожилой человек, которого Майкл должен был навестить. Когда его впервые попросил Джордж Бэчелор, он уже предвкушал это. Он много думал о Кларе Мосс, этой невысокой худой женщине, которую его отец презирал и за глаза называл «миссис Швабра». С тех пор как Анита пропала, Майкл оказался единственным, кому отец говорил разные мерзости о Кларе: о том, как она глупа, как плохо работает и не умеет толком убирать.
Она всегда носила какие-то тапочки и одежду из хлопка, но даже Джон Уинвуд не мог назвать ее неряхой. Майклу нравилось, как она его временами обнимала, — от нее пахло дегтярным мылом «Райте-коул-тар». Она всегда тщательно мыла руки, пока кожа не краснела, а ногти не начинали блестеть.
Майкл заметил, что обручальное кольцо, которое она носила на безымянном пальце левой руки, свободно скользило вверх и вниз. Скорее всего, потому что она сильно похудела после того, как убили ее мужа.
Однажды кольцо потерялось. Эта история навсегда запечатлелась в его памяти. Когда это произошло, Анита еще жила с ними. Это был единственный раз на памяти Майкла, когда мнения родителей хоть в чем-то сошлись. Клара сказала его матери, что кольцо соскользнуло с пальца в кухонную раковину и провалилось в трубу. Она сказала, что оно там застряло в изгибе, и спросила, не смог бы мистер Уинвуд помочь его вытащить. Она знала, что он справится — она видела, как однажды он починил засор в трубе. Майкл слышал, как родители обсуждали просьбу Клары и как Джон Уинвуд согласился с Анитой, что черта с два он будет возиться с этим идиотским кольцом.
Будучи ребенком, Майкл не знал, как много значит кольцо покойного мужа для вдовы, но с возрастом он понял. Он понял это уже у Зоу, когда его мать исчезла, а отец уехал из дома — дома, в котором все еще оставалось то злосчастное кольцо…
А ведь оно наверняка сейчас так и лежит там, в трубе, подумал Майкл, когда Джордж попросил его навестить Клару Мосс. Несколько дней он думал о Кларе и кольце. Думал о том, как отправится на ленч к Джорджу на следующей неделе и потом позвонит Кларе. Майкл предполагал, что Джордж первым свяжется с ним, чтобы уточнить время. Но тот так и не позвонил. Тогда Майкл сам набрал его номер. Ему ответил женский голос — это была Морин, но он не узнал ее голоса, так тихо и подавленно он звучал.
Оказывается, Джордж умер. Следующий приступ случился три ночи назад, и после него тот уже не поправился. Морин отчасти ожидала, что так произойдет, но все равно была в шоковом состоянии. Майкл спросил, может ли он чем-нибудь помочь, и Морин приглушенным голосом пригласила его на похороны. Она назвала место и время церемонии, добавив, что потом можно будет выпить хереса.
— Пожалуйста, никаких цветов, — попросила Морин, тихо всхлипнув.
Он обязательно пойдет. Майкл решил так не из чувства долга. Он не был в долгу перед Джорджем. Но после визита к Дафни и Алану он упрекнул себя за то, что вел почти затворническую жизнь после смерти Вивьен. Конечно, он поддерживал связь с Зоу, но забросил всех своих друзей. Он лишь однажды навестил Джорджа. Зоу хотелось, чтобы он присматривал за Брендой. Но Майкл отнекивался, объясняя это тем, что та живет с сестрой и ни в какой в помощи не нуждается. Конечно, похороны — не самый подходящий повод для возвращения в общество, но он на них пойдет. Это все же возможность снова начать жизнь, похожую на прежнюю.
В комнате Вивьен он лежал на кровати с опущенными занавесками и все рассказал, чувствуя, что, если бы супруга слышала, то наверняка одобрила бы его решение…
Он пойдет на похороны, а на следующий день позвонит Бренде и договорится — о чем? — о чашке чаю? Может быть, позвать и ее сестру на чашку чая? Это было бы неплохо.
Между тем можно было позвонить в «Урбан-Грейндж». Он встал с кровати, сбежал по лестнице на первый этаж и поднял телефонную трубку. Ответила другая женщина. У нее был нормальный голос, но казалось, что она сильно взволнованна.
— О, мистер Уинвуд, да, конечно! Прошу прощения, но у нас здесь случилось несчастье. Очень жаль. Можно я перезвоню вам завтра? У нас записан ваш номер.
Он почувствовал, что не сможет просто так ждать.
— Нет, я сам вам позвоню, — сказал он. — Несчастье, надеюсь, связано не с моим отцом?
— О нет, нет. Слава богу, нет. Мне пора идти. Пожалуйста, позвоните нам завтра.
Что же такое могло у них произойти? Если бы отец умер, Майкл почувствовал бы сильное облегчение.
Джорджа отпевали в церкви Пресвятой Девы Марии на Лоутон-Хай-роуд. Майкл приехал рано, и к скамейке его проводил мужчина лет пятидесяти, представившийся сыном Стенли. Впереди через несколько рядов он увидел Льюиса Ньюмана, а на другой стороне прохода, у фонтана — Нормана Бэ-челора с женщиной в элегантном черном костюме и маленькой французской шляпке. Майкл надеялся, что приедут Алан и Дафни, но потом понял, что им это ни к чему, ведь на похоронах наверняка будет Розмари.
Странно, подумал он, сейчас различные общественные мероприятия для них оказываются под запретом, но так будет не всегда, в конце концов все привыкнут к этой ситуации. Если они долго будут вместе. И если вообще долго проживут. В таком возрасте человек всегда задумывается о том, сколько ему осталось…
Попрощаться с Джорджем пришли его многочисленные дети от двух браков. Молодая женщина держала на руках младенца — Майкл подумал, что это, должно быть, правнук или даже праправнук Джорджа. Розмари все-таки не пришла. Морин приехала с двумя молодыми женщинами, похожими на нее — скорее всего с дочерьми. Все встали, как только зазвучал «Похоронный марш» из оратории «Саул» Генделя и внесли гроб с телом Джорджа.
Майкл не присоединился к пению и не слушал надгробную речь, которую произнес Норман. Он думал о водоводах, об их детских забавах и играх — в карты и шашки, и, кажется, еще о нардах. Он вспоминал отвратительную пищу военного времени, которую они приносили с собой и с аппетитом съедали, потому что росли и всегда были голодны. Он не позволял себе думать о своем отце — о том, как тот явился и накричал на них, запретив снова туда возвращаться. Его голос, такой громкий и грубый… Вместо этого Майкл стал вспоминать Дафни в черной накидке с золотыми звездочками, оставшимися от рождественских украшений. Вглядываясь в свой стеклянный магический шар, она предсказывала им долгую жизнь. Она была так близко… Майкл почувствовал, что засыпает. Клюет носом — так, кажется, говорят. Еще один из минусов старости.
