Эрл Гарднер - Совы не моргают
– Честно говоря, Дональд, я об этом как-то не думала. Но, пожалуй, следует подумать.
– Давайте вспомним этого насильника. Его поймали?
– Да.
– Он признал себя виновным?
– Не в этом преступлении. Он отрицал свою причастность к этому случаю, однако признался в нескольких других.
– Что с ним сделали?
– Его повесили.
– Вы видели его когда-нибудь?
– Да. Меня приглашали для опознания.
– И вы смогли его опознать?
– Нет.
– Вам показали его одного или в числе других?
– Мне показали его среди других в одном из помещений, оборудованных специально для опознания. Человек там находится как бы на сцене, и его ярко освещают. Перед ним находится большой экран, так что он не может видеть вас, в то время как вы видите его прекрасно.
– И вы не могли узнать его среди других?
– Нет.
– Что же они тогда сделали?
– Тогда они поместили его в затемненную комнату, надели на него пальто и шляпу, то есть одели так, как был одет преступник в момент нападения на нас, и спросили, узнаю ли я его.
– И вы сумели его узнать?
– Нет.
– Человек, который убил вашего приятеля, был в маске?
– Да.
– А вы заметили в нем что-нибудь примечательное? Хоть что-нибудь?
– Да.
– Что именно?
– Выйдя из кустов, он прихрамывал, но после стрельбы, когда убегал, уже не хромал.
– Вы сказали об этом полицейским?
– Да, сказала.
– Это произвело на них впечатление?
– Мне кажется, нет. Послушайте, мы не можем оставить эту тему? Может, лучше выпить?
Я подозвал официанта.
– То же самое? – спросил я Роберту.
– Мне надоело вино. Лучше что-нибудь другое.
– Два шотландских виски с содовой, – сказал я, – как вы смотрите на это, Роб?
– Это здорово. И потом сделайте кое-что для меня, Дональд. Хорошо?
– Что именно?
– Не позволяйте мне больше пить.
– Почему?
– Хочу получить удовольствие от этой ночи, а не просто напиться до тошноты, чтобы утром проснуться с головной болью.
Официант принес выпивку. Я выпил около половины своей порции, потом извинился и направился в обычную сторону – в мужской туалет. По дороге я свернул к телефонной будке, разменял пару банкнотов на двадцатипятицентовые монеты и позвонил Эмори Хейлу в отель в Новом Орлеане.
Мне пришлось ждать не более трех минут, пока оператор соединял меня. Потом я услышал, как загудел голос Хейла. Центральная станция ласково напомнила мне, чтобы я начал опускать двадцатипятицентовые монеты. Когда я делал это, в кассе телефона раздавался музыкальный звук.
Через одну-две секунды после этого я услышал, как Хейл нетерпеливо произносит:
– Хэлло, хэлло, хэлло! Кто это?
– Хэлло, Хейл! Говорит Дональд Лэм.
– Лэм? Где вы?
– В Лос-Анджелесе.
– Почему же вы, черт вас побери, не сообщили мне? Я страшно беспокоился о вас, не зная, все ли с вами в порядке.
– Со мной все в порядке. Я был слишком занят, чтобы позвонить. Я установил, где Роберта Фенн.
– Правда?
– Да.
– Где?
– В Лос-Анджелесе.
– Браво! Вот это мне нравится! Никаких извинений. Никаких алиби. Просто результаты. Вы, право, имеете все основания рассчитывать на…
– У вас еще сохранился ключ от квартиры?
– Да, конечно.
– Хорошо, – сказал я. – Роберта Фенн жила там. Хозяйка опознает ее по фотографии. Был какой-то мошеннический трюк по поводу развода. Она дублировала Эдну Катлер. Эдна Катлер живет в Шривпорте, в Ривер-Виста-Билдинг. Она снабдила Роберту Фенн деньгами, чтобы та могла уехать из Нового Орлеана. Свяжитесь с Марко Катлером. Вы найдете его в одном из отелей Нового Орлеана. Скажите ему, что Эдна Катлер придумала хитрый план, поймав его на том, что бумаги были вручены судебным исполнителем не той женщине, которая была ответчицей. Попросите его прийти и осмотреть квартиру. Когда он будет делать это, удостоверьтесь, что он нашел револьвер и эти старые газетные вырезки. Затем вызовите полицию. Пусть власти Калифорнии поднимут дело об убийстве Крейга. Как только сделаете это, садитесь в самолет и прилетайте в Лос-Анджелес. Я приготовил вам Роберту Фенн.
Радость закипела в нем, как кофе в электрической кофеварке.
– Лэм, это чудесно! Роберта Фенн сейчас в Лос-Анджелесе?
– Да.
– И вы знаете где?
– Да.
– Где же?
– Я прикрываю ее.
– Может быть, вы все же скажете, где она?
– В настоящий момент она в ночном клубе. Но собирается уходить.
– С ней кто-нибудь есть? – спросил он жадно.
– В данный момент нет.
– А вы не потеряете ее?
– Не спускаю с нее глаз.
– Это великолепно! Чудесно, Дональд! Таких, как вы, – один на миллион! Когда я назвал вас совой, я, право…
Станция прервала разговор, сообщив:
– Ваши три минуты истекли.
– До свидания, – сказал я и повесил трубку.
Глава 19
Эскалатор был переполнен обычной для понедельника толпой людей, возвращавшихся к скуке рутинной работы в офисе. У мужчин, игравших в гольф без шляп и проведших время на побережье, лбы обгорели на солнце.
Девушки, выглядевшие несколько устало, что было заметно по кругам под глазами, пытались с помощью макияжа скрыть недосыпание. Все эти люди вдвое более неприязненно воспринимали теперь, вкусив отдых на свежем воздухе, свои унылые обязанности, которые им предстояло выполнять в офисах.
Элси Бранд пришла в офис раньше меня. Я слышал пулеметные очереди ее пишущей машинки, когда подходил к двери с надписью: «Кул и Лэм. Бюро конфиденциальных расследований».
Когда я открыл дверь, она подняла на меня глаза.
– Привет! Рада, что ты вернулся. Удачно съездил? – спросила она, оторвавшись от машинки, и бросила взгляд на часы, будто определяя, какую часть времени, принадлежащую компании, может уделить одному из компаньонов.
– Ничего.
– Провернул неплохое дельце с этой историей во Флориде, да?
– Да, вывернулся неплохо.
– А как дело в Новом Орлеане?
– Начинает раскручиваться. Где Берта?
– Еще не пришла.
– Ты не знаешь, провела ли она какое-либо расследование по поводу «Роксберри эстейтс»?
– Угу. Вон папка – там несколько записей.
Элси встала, подошла к стальному шкафу с досье, быстро пробежала пальцем по указателю, открыла нужный ящик, перебрала папки с уверенностью человека, который знает, что делает, вытащила нужную и передала ее мне.
– Здесь все, что нам удалось добыть.
– Спасибо. Я взгляну. А как дело со строительством?
Элси быстро бросила взгляд на дверь и, понизив голос, сказала:
– Была какая-то переписка по этому вопросу. Часть – там, в папке, а другая часть – в кабинете Берты, заперта. Она еще не передала это в архив. Я не знаю, где она держит эти бумаги.
– А о чем эта переписка?
– О том, чтобы ты был причислен к особой группе.
