Эрл Гарднер - Дело белокурой удачи
– Меня раздражает полная уверенность окружного прокурора, действующего на основании мнения о том, что это просто еще одно рутинное дело об убийстве, по которому проводится предварительное слушание, и нет резона не разобраться с ним за полдня.
– Основная проблема заключается в том, врет ли Винлок, – решила Делла Стрит. – Не исключено, что вся их семейка пытается защитить сына миссис Винлок, который и нанес смертельный удар. В общем-то, несоответствия в записях Дилларда не играют особой роли.
– Мне предоставляется возможность разбить версию окружного прокурора в пух и прах, добиться оправдания Дайан и в то же время получить для нее кругленькую сумму в качестве урегулирования имущественных споров. Если я пойду на это, Винлок заявит, что я занимался подстрекательством к лжесвидетельству, или окажется в таком положении, что в любой момент сможет щелкнуть кнутом, поскольку я попаду в его власть.
– А что произойдет, если ты не сделаешь того, что тебе предлагается? – спросила Делла Стрит.
– Дело Дайан передадут в следующую судебную инстанцию. Она останется в тюрьме до нового слушания – теперь уже перед присяжными. Ни о каком залоге в деле об убийстве не может идти и речи. Ко времени следующего слушания миссис Винлок не только снимет с повестки дня свое предложение, но и поклянется, что никогда его не делала. Это будет слово Дайан против большого количества косвенных улик и против слова очень влиятельного человека, Джорджа Д. Винлока. Затем я представлю драматическую новость, которая удивит всех: Винлок – отец девушки и дает показания против нее, чтобы спасти свою шкуру. Я выступлю перед присяжными с массой аргументов – и, скорее всего, Дайан обвинят в непредумышленном лишении человека жизни, а не в убийстве третьей степени. Это лучшее, на что я могу надеяться. Черт побери!
Делла Стрит, понимавшая, в каком положении оказался адвокат, с беспокойством смотрела на него.
Глава 17
– Продолжается предварительное слушание по делу по обвинению Дайан Алдер, – объявил судья Талент. – Вы обещали дать знать суду, мистер Мейсон, намерены ли вы представлять свою версию.
– Рассматривается трудный вопрос. Возникли кое-какие осложнения, о которых я в данный момент не могу говорить. Они вызывают беспокойство у защиты относительно пути, который следует избрать.
Окружной прокурор Леланд вскочил на ноги.
– Я возражаю против того, чтобы защите предоставлялось дополнительное время. Его и так уже было достаточно, – закончил он.
– Я не прошу дополнительного времени, – заявил Мейсон, – однако мне хотелось бы прояснить один вопрос, касающийся временного фактора. Мне необходимо продолжить перекрестный допрос свидетеля Муза Дилларда.
– У вас есть возражения? – повернулся судья Талент к Леланду.
– Несколько, ваша честь. Диллард фактически является враждебно настроенным свидетелем. Он работает на адвоката защиты. Он неохотно давал показания и делал это таким образом, чтобы представить все факты в пользу защиты. Перекрестный допрос закончен, я возражаю против повторного вызова свидетелей мистером Мейсоном. Это противоречит общепринятой процедуре.
– Вопрос остается на усмотрение суда, – заметил судья Талент. – Вы не могли бы обосновать свое заявление, мистер Мейсон?
– Конечно. Диллард утверждает, что обвиняемая находилась в домике, который занимал Боринг, с девяти до девяти двенадцати. Однако в учетной документации зафиксировано, что в полицию позвонили в девять тринадцать, что означает, что администратор мотеля заходила в домик, по крайней мере, в девять двенадцать. Администрацию, в свою очередь, о происшедшем поставила в известность какая-то женщина, позвонившая…
– Достаточно, мистер Мейсон, – перебил судья Талент. – Суд заинтересован в отправлении правосудия. Я удовлетворяю вашу просьбу. Мистер Диллард, вернитесь, пожалуйста, на место дачи показаний.
Диллард снова оказался в свидетельской ложе.
– Взгляните, пожалуйста, в ваши записи, мистер Диллард, потому что я хочу задать вам несколько вопросов относительно временного фактора. Я попрошу окружного прокурора передать вам блокнот.
Леланд неохотно выполнил просьбу Мейсона.
Адвокат встал рядом с Диллардом.
– Это какие-то каракули, а не цифры, – заметил Мейсон. – Как вы объясните, что они так неаккуратно нацарапаны?
– Я сидел у окна и писал цифры в темноте, – ответил Диллард. – Я не включал свет.
– И вы также в темноте смотрели на часы, чтобы определить время?
– У меня циферблат с подсветкой.
– Вы полностью исключаете возможность, что могли ошибиться на пять минут?
– Конечно. Я прекрасно видел стрелки часов.
– А на две минуты?
– Нет.
– На одну?
– Я сформулирую свой ответ следующим образом, мистер Мейсон: я не видел секундную стрелку, однако часовую и минутную видел прекрасно. Я мог – повторяю, мог – ошибиться на полминуты или три четверти минуты, но никак не на целую.
– Если обвиняемая вышла из домика, села в машину, доехала до телефонной будки, позвонила администрации мотеля, администраторша направилась в домик Боринга, чтобы лично убедиться, что с постояльцем случилась неприятность, вернулась и сообщила в полицию, совершенно очевидно, что полиция не могла зарегистрировать звонок в девять тринадцать, если Дайан вышла из домика в девять двенадцать.
Диллард молчал.
– Я вижу, что, хотя остальные цифры у вас в блокноте – просто неразборчивые каракули, слова «блондинка заходит в домик», номер ее автомашины: TNN – сто сорок восемь – и время: девять часов вечера – написаны очень аккуратно. Также аккуратно выведено «блондинка выходит из домика» и время – девять часов двенадцать минут. Вы в состоянии это объяснить?
– Ну… я, наверное, подвинулся к тому месту, где было лучше освещение.
– В таком случае вы не писали эти цифры, когда обвиняемая выходила из домика. Не исключено, что вы внесли их в блокнот гораздо позднее.
– Нет, я записал их примерно в то время.
– Примерно в то время или в то время?
– В то время.
– Ваша честь, – поднялся со своего места Леланд, – перекрестный допрос выходит за рамки допустимого законом. Вопрос уже задавался, на него получен ответ, адвокат защиты пытается спорить со свидетелем и давить на него.
– Сложилась несколько странная ситуация, – заметил судья Талент. – Я хотел бы поинтересоваться у адвоката защиты, на самом ли деле он считает, что именно обвиняемая звонила администрации мотеля и сообщила, что с постояльцем десятого коттеджа не все в порядке?
– Я считаю, что, не рискуя интересами обвиняемой, я могу ответить на этот вопрос таким образом, что представляется, что именно обвиняемая звонила администрации мотеля, а даже если звонило и другое лицо, в любом случае временной фактор является решающим.
