Кейт Саммерскейл - Подозрения мистера Уичера, или Убийство на Роуд-Хилл
Уичер попросил Сару Кокс вспомнить, когда она отдала в стирку исчезнувшую ночную рубашку. «В понедельник после убийства, — ответила она, — непосредственно перед началом дознания». Около десяти утра, 2 июля она прошла по дому, собирая грязное белье. «Мисс Констанс обычно оставляла свои вещи либо в комнате на полу, либо на лестничной площадке; часть я забирала в воскресенье, часть — в понедельник». «Грязная сорочка, — вспомнила Кокс, — валялась на площадке». Никаких пятен, по словам горничной, на ней не было, просто запачкалась немного — как обычно. «Ничего удивительного, ведь мисс Констанс целую неделю в ней спала». Кокс отнесла одежду на первый этаж, в чулан, чтобы рассортировать ее там. Покончив с этим, она попросила Мэри-Энн и Элизабет сделать соответствующие записи в книге учета, затем разложила белье по корзинам, за которыми должна была прийти миссис Олли. Ночных рубашек, вспомнила она, было три: одна принадлежала миссис Кент, другая — Мэри-Энн, третья — Констанс. Все три Мэри-Энн отметила в книге (Элизабет связывала свою одежду в отдельные узлы и вела собственную книгу учета).
При более детальном допросе Сара Кокс вспомнила, что в какой-то момент в чулан зашла Констанс. К тому времени белье уже было рассортировано. «Я уже все разложила, кроме тряпок для вытирания пыли, а Мэри-Энн и Элизабет ушли по своим делам. Констанс же зашла в чулан и попросила меня проверить карманы блузки — кажется, она забыла там кошелек. Я пошарила в корзине, где были сложены крупные вещи, нашла блузку, вытащила ее и сунула руку в карман. Там ничего не было. Так я ей и сказала. Тогда она попросила меня спуститься вниз и принести ей стакан воды. Ну я и пошла. Она проводила меня до площадки черной лестницы. Вернувшись со стаканом воды, я обнаружила ее на том же месте. Не похоже на то, что она куда-то уходила, даже ненадолго. Констанс выпила воды, поставила стакан и поднялась к себе в комнату». Горничная накрыла одну корзину скатертью, а другую — одним из платьев миссис Кент.
В одиннадцать Сара Кокс и Элизабет Гаф отправились, как велел коронер, в «Красный лев» давать показания. Сара сказала Уичеру, что дверь в чулан оставила незапертой, так как через час за бельем должна была прийти миссис Олли.
Уичер еще раз мысленно прошелся по ответам Сары Кокс. «Оказавшись в тупике, — говорит герой „Дневника детектива в отставке“, — я обычно укладываюсь в кровать и лежу до тех пор, пока не разрешу все сомнения и ребусы. Лежу с закрытыми глазами, но бодрствую, ничто меня не отвлекает, и постепенно наступает ясность». С самого начала детектив представлялся людям в образе мыслителя-отшельника, удаляющегося из мира чувственных ощущений в свободный, фантастический мир своих догадок. Примеряя друг к другу обрывки полученных им сведений, Уичер выстроил достаточно четкую схему.
Он решил, что Констанс попросила горничную поискать кошелек, чтобы заставить ее порыться в корзине и лишний раз убедиться в том, что ночная рубашка на месте. Затем, отправив ее вниз за водой и проводив до двери, она метнулась назад, выхватила рубашку из корзины и спрятала — возможно, под своими юбками (в шестидесятые годы XIX века мода на длинные пышные юбки была в полном разгаре[72]). Важно отметить, что это была не рубашка с пятнами крови, которую, как считал Уичер, Констанс уже успела уничтожить, но другая, свежая, надевавшаяся ею в субботу. Тут со стороны девушки был чисто математический расчет: если будет сочтено, что рубашку без пятен крови потеряла прачка, то, стала быть, той, окровавленной, в которой она, Констанс, совершила убийство, никто не хватится.
Уичер сообщал в Лондон:
Я придерживаюсь того мнения, что хотя ночную рубашку, бывшую на ней в момент совершения убийства, она впоследствии сожгла или куда-нибудь спрятала, все равно следовало считаться с возможностью, что полиция начнет расспрашивать, сколько у нее всего было рубашек после возвращения домой из школы; чтобы приготовиться к такого рода вопросам, она, полагаю, придумала весьма хитроумную тактику поведения, пытаясь заставить всех поверить, что одну рубашку потеряла прачка, через неделю после убийства. Видимо, план выглядел следующим образом.
Предназначенное для стирки белье собрали, как обычно, в понедельник (через два дня после убийства). Там была и ночная рубашка, принадлежащая мисс Констанс, бывшая на ней, как я считаю, в момент убийства. Затем белье отнесли в чулан на первом этаже, где его рассортировала экономка, а ее старшая сестра сделала запись в книге учета. Экономка разложила белье по двум корзинам и собиралась уже выйти, но тут в чулане появилась мисс Констанс и попросила ее найти блузку — якобы она забыла в кармане кошелек. Очевидно, это была часть общего плана: Констанс должна была убедиться, в какой именно из двух корзин находится ее белье. Затем она послала экономку вниз, за водой. При этом она проводила ее до двери и оставалась в чулане до ее возвращения, а за время отсутствия, как мне кажется, извлекла уже отмеченную в книге учета рубаху, посчитав, что, когда в конце недели выстиранное белье возвратят в дом и обнаружится, что одной вещи не хватает, в потере ее обвинят прачку; так что ей будет что ответить, когда эта тема всплывет на допросе.
Дабы никто не догадался, что это она уничтожила вещественные доказательства, Констанс придумала схему, из коей следует, что злосчастная рубашка просто потеряна, да и то кем-то другим. Сестра Констанс и экономка будут клясться, что она лежала в бельевой корзине и никаких пятен крови на ней не было. Таким образом, Констанс отвлекала внимание от самой рубашки да и вообще от дома. Сметливая девушка одним махом и уводила следствие в сторону, и скрывала свою причастность к убийству.
Пораженный хитроумием убийцы, мистер Баккет из «Холодного дома» говорит: «Красивое дело — право, красивое». Правда, тут же, сообразив, что собеседница его благородная юная дама, оговаривается: «Видите ли, мисс, говоря „красивое“, я имею в виду, что оно красиво с моей точки зрения».[73]
Профессия детектива заключается в том, чтобы по мельчайшим деталям, подробностям, незаметным следам восстановить ход событий. Всякими могут быть эти следы, ведущие к вполне реальному событию в прошлом, в данном случае к убийству, — заросшие тропинки, клочок материи, прочие пустяки. Подобно натуралистам и археологам XIX века, Уичер пытался собрать воедино разрозненные фрагменты и таким образом создать цельное представление об этой истории. Ночная рубашка — «недостающее звено», некий воображаемый предмет, придающий смысл иным, уже обнаруженным предметам, и в этом смысле он сходен со скелетом, который нужен был Чарлзу Дарвину, чтобы доказать происхождение человека от обезьяны.
