Филис Джеймс - Неженское дело
– Может быть, он не знал, можно ли вам доверять? Кстати, а что вы собираетесь делать? Вернетесь в город?
Он хотел, чтобы вопрос прозвучал небрежно, но в голосе его Корделия уловила волнение.
– Да, наверное, – ответила она. – Только сначала мне нужно будет повидать сэра Роналда.
– И что вы ему скажете?
– О, не волнуйтесь за меня. Я найду, что ему сказать.
Когда Хьюго и Изабел уехали, на востоке уже порозовело небо и птицы неумолчным гвалтом возвестили наступление нового утра. Картину Антонелло они увезли с собой, что отозвалось в душе Корделии щемящим сожалением, словно из коттеджа ушло что-то важное, какая-то частичка жизни Марка. Сняв полотно со стены, Изабел с серьезным видом профессионала внимательно оглядела его, прежде чем небрежно сунуть под мышку. Корделии подумалось, что эта девушка одинаково щедро готова делиться и вещами и друзьями, но только при условии, что их забирают лишь на время и вернут по первому требованию в том же состоянии, в каком взяли. Стоя у ворот, Корделия взглядом проводила «рено», за рулем которого сидел Хьюго, и чувствовала себя как хозяйка, которой с трудом удалось выпроводить последних засидевшихся гостей.
Гостиная показалась ей теперь пустой и холодной. Огонь в камине медленно угасал. Она поспешно подбросила в него остававшиеся дрова и, наклонившись, раздула пламя. Затем она принялась бесцельно бродить по комнате из угла в угол. Хотя усталость после бессонной ночи давала себя знать, она была слишком возбуждена, чтобы отправляться спать. Да и не утомление тяжким грузом давило ей сердце. Впервые она по-настоящему поняла, что ей безумно страшно. Зло реально существовало и незримо присутствовало прямо здесь, в этой комнате. Это было что-то более сильное, нежели жестокость, подлость или алчность. Зло! Корделия не сомневалась больше, что Марка убили. И с какой дьявольской расчетливостью это было сделано! Если бы Изабел дала показания, никто бы не поверил, что Марк покончил с собой. Дело было бы списано как несчастный случай. Корделии не было нужды справляться с учебником по судебной медицине, чтобы знать, как восприняла бы подобный случай полиция. Верно сказал Хьюго – такое случается не так уж редко. Между прочим, он, сын психиатра, мог слышать или читать об этом. Кому еще могла прийти в голову такая идея? Наверное, любому достаточно умудренному опытом человеку. Только это не мог быть Хьюго. У него есть алиби. Ей была противна сама мысль, что Дэви или Софи могли совершить такое. И все же, насколько типично было для них захватить с собой фотоаппарат. Эти люди эгоистичны даже в сострадании. Неужели Хьюго и Дэви могли бы стоять вот здесь, рядом с телом Марка, и деловито обсуждать диафрагму и выдержку, чтобы хорошо вышла фотография, которую они хотели заготовить на всякий случай для своего оправдания?
Она пошла на кухню, чтобы приготовить себе чай и избавиться от неприятного чувства при виде крюка в потолке. Первое время она вообще едва ли обращала на него внимание, но теперь он притягивал ее взгляд, словно загадочный фетиш Честное слово, ей казалось, что он за одну ночь немного увеличился в размерах и продолжает расти. Изменилось ее отношение и к самой гостиной. Теперь для нее это уже было не святилище, а лобное место, где стены помнят стоны казненных. Даже ясный утренний свет, чудилось ей, источал зло.
Дожидаясь, пока вскипит вода в чайнике, она заставила себя сосредоточиться на делах начинавшегося дня. Строить теории все еще преждевременно. Мозг ее слишком воспален ужасом, чтобы рационально обработать новую информацию. Рассказ Изабел ничего не прояснил, а, наоборот, еще больше все запутал. Есть, однако, конкретные факты, которые ей предстоит установить. Она будет действовать по намеченной прежде программе. Сегодня она отправится в Лондон, чтобы ознакомиться с дедушкиным завещанием.
Нужно было убить еще по меньшей мере часа два, прежде чем отправляться на станцию. Она решила ехать в Лондон поездом, оставив машину на привокзальной площади, подумав, что так будет и быстрее и проще. Немного досадно уезжать в столицу, тогда как ключ к тайне явно где-то здесь поблизости, но уж по крайней мере на этот раз ей было ничуть не жаль расстаться с коттеджем. Не находя себе места, она слонялась сначала по комнатам, потом по саду. Наконец, когда отчаянье и страх навалились на нее с новой силой, она взялась за лопату и завершила грядку, начатую Марком. При этом у нее не было уверенности, что она поступает правильно – незавершенная работа была одним из фактов, имевших отношение к смерти Марка. Впрочем, это заметили другие, тот же сержант Маскелл, – и они смогут подтвердить, что дело было брошено внезапно.
Физический труд подействовал на нее успокаивающе, и она копала еще целый час, прежде чем аккуратно протерла лопату и поставила ее в сарай.
Наконец наступило время отправляться. В семь часов по радио передали прогноз погоды, обещавший сильные грозы и ливневые дожди на юго-востоке страны. Поэтому она надела костюм – самую теплую свою вещь. Она не носила его со времени смерти Берни и обнаружила, что юбка болтается в поясе. Значит, она похудела. Поразмыслив немного, она достала ремень Марка и дважды обмотала его вокруг талии. Никакого отвращения к затянувшемуся вокруг нее куску кожи у Корделии не было. Ни одна из его вещей не могла вызывать у нее страха. Наоборот, надев ремень, она почувствовала себя увереннее, словно это был волшебный талисман.
Глава V
Гроза действительно разразилась, не успела Корделия выйти из автобуса напротив Сомерсет-хауса. Сверкнула молния, и под оглушительный раскат грома она опрометью кинулась через просторный внутренний двор, но, как ни торопилась, ливень застиг ее на полпути к входной двери. С шумом распахнув ее, Корделия встала на пороге и со смехом принялась отряхиваться. Двое мужчин, стоявших у стойки выдачи, посмотрели на нее с улыбкой, а пожилая служительница с неудовольствием постучала предостерегающе пальцем по своему столу. Корделия сняла жакет, встряхнула его и повесила на спинку одного из стульев. Волосы ей пришлось слегка просушить носовым платком.
Когда дошла ее очередь, Корделии объяснили, как отыскать то, что ей нужно. Сначала ей предстояло найти номер завещания в каталоге – одном из множества толстенных фолиантов. Индекс включал в себя первые буквы фамилии завещателя, а также год, когда документ был передан на хранение в архив Сомерсет-хауса. После того, как номер найден, из хранилища доставляли оригинал завещания, с которым можно было ознакомиться за двадцать пенсов.
Не зная, когда умер Джордж Боттли, Корделия была в затруднении, с чего начать поиски. Она рассудила, что завещание было составлено уже после рождения Марка, поскольку дед оставил внуку немалые деньги. Но в то же время изрядная сумма была оставлена им дочери. По ее смерти деньги перешли к Роналду Кэллендеру. Логично, стало быть, предположить, что мистер Боттли умер раньше дочери, иначе текст завещания был бы изменен. Поэтому Корделия решила начать с 1951 года – года рождения Марка.
