Агата Кристи - Том 7
Передо мной забрезжил свет. Если так было на самом деле, у Жака может быть алиби, в котором он нуждается. И все же при таких обстоятельствах его молчание было труднообъяснимо. Почему бы ему не рассказать все смело? Боялся ли он, что его прежний роман дойдет до ушей Марты Добрейль? Я отрицательно покачал головой. Его увлечение Беллой Дювин, по всей вероятности, было кратковременным и несерьезным. Я цинично подумал, что вряд ли бы сын миллионера получил из-за этого отказ от Марты Добрейль — французской девчонки без гроша за душой, которая к тому же безумно его полюбила.
Проанализировав все, я нашел эту историю запутанной и неясной. Мне было крайне неприятно участвовать с Пуаро в охоте за девушкой, но я не видел никакой возможности избежать этого, не открыв ему всего. А этого по некоторой причине я ни за что не хотел делать.
В Дувре Пуаро сошел с парохода бодрым и улыбающимся. Наше дальнейшее путешествие до Лондона прошло без всяких событий. Мы прибыли после девяти, и я предполагал, что мы поедем на нашу квартиру и ничего не будем предпринимать до утра. Но у Пуаро были другие планы.
— Мы не должны терять времени, мой друг, — отрезал он.
Я не вполне понимал ход его рассуждений и прямо спросил, как он собирается искать девушку.
— Вы помните Джозефа Ааронса, театрального агента? Нет. Я как-то помог ему разобраться в маленьком вопросе, касавшемся японского борца. Это было короткое, но приятное знакомство. Я как-нибудь расскажу вам о нем. Аароне, без сомнения, направит нас туда, где мы сможем обнаружить то, что ищем.
Было уже за полночь, когда мы разыскали мистера Ааронса. Он приветствовал Пуаро и заверил, что будет рад услужить нам.
— На свете есть мало такого, чего бы я не знал об актерской профессии, — заявил он с добродушной улыбкой.
— Ну хорошо, мистер Аароне, я хочу отыскать молодую девушку по имени Белла Дювин.
— Белла Дювин. Я знаю это имя, но сразу не могу вспомнить, кто она. Какой у нее жанр?
— Этого я не знаю, но вот ее фотография. Минуту мистер Аароне изучал фотографию, затем его лицо просияло.
— Вспомнил! — он стукнул себя по бедру. — Крошки Далсибелла, клянусь богом?
— Крошки Далсибелла?
— Конечно. Они сестры. Акробатки, танцовщицы и певицы. Дают очень милое небольшое представление. Мне помнится, они сейчас выступают где-то в провинции, если не уехали отдыхать. Хорошо знаю, что последние две-три недели сестры были в Париже.
— Можете ли вы уточнить их теперешнее местонахождение?
— Проще пареной репы. Идите домой, а я пришлю вам эти сведения завтра утром.
Получив обещание, мы покинули мистера Ааронса. Он сдержал свое слово. На следующий день около одиннадцати часов мы получили краткую записку: «Сестры Далсибелла выступают в передвижном театре Ковентри. Желаю удачи».
Без лишних проволочек мы отправились в Ковентри. Пуаро не стал наводить никаких справок в театре, а удовлетворился покупкой двух кресел в партере на вечернюю программу варьете.
Представление было невыразимо скучным и утомительным. Правда, может быть, мое настроение делало его таким. Семейство японцев балансировало на канате с опасностью для жизни, какие-то светские на вид мужчины в слегка заплесневелых фраках и с изысканно прилизанными волосами болтали всякую чушь и безукоризненно танцевали, толстая примадонна пела на очень высоких нотах, едва доступных для человеческого голоса, а комический имитатор пытался изобразить мистера Джорджа Роби и оскандалился.
Наконец, объявили номер: «Крошки Далсибелла». Сердце у меня учащенно забилось. Вот и они: одна с льняными волосами, другая с темными, одинакового роста, в коротеньких пышных юбочках и огромных бантах. Сестры выглядели как пара крайне пикантных детей. Они начали петь. Их голоса казались свежими и звучными, несколько высокими, но приятными.
Это было очень милое маленькое представление. Они изящно танцевали и сделали несколько замысловатых акробатических фигур. В их песенках содержалось множество шуток на злобу дня. Когда занавес опустился, раздались заслуженные аплодисменты. Несомненно, Крошки Далсибелла имели успех.
Внезапно я почувствовал себя неважно. Мне необходимо было выбраться на свежий воздух. Я предложил Пуаро уйти.
— Конечно, идите, мой друг. Мне программа нравится, и я побуду здесь до конца. Разыщу вас после представления.
От театра до отеля было всего несколько шагов. Я поднялся в гостиную, заказал виски с содовой и сидел, потягивая эту смесь, задумчиво глядя в пустой камин. Я слышал, как отворилась дверь, но не повернул головы, полагая, что вошел Пуаро. Затем какое-то шестое чувство подняло меня на ноги, и я обернулся. На пороге стояла Синдерелла. Она заговорила запинаясь, дыхание ее было порывистым.
— Я видела вас в партере. Вас и вашего друга. Когда вы пошли к выходу, я тоже вышла на улицу и последовала за вами. Почему вы здесь, в Ковентри? Что вы делали в театре? А мужчина, который был с вами, он — детектив?
Она растерянно стояла передо мной. Накидка, которую она набросила поверх театрального наряда, сползла с ее плеч. Я видел, как белы ее щеки под румянами, и слышал страх в голосе. И в этот момент я понял, почему Пуаро ее искал, чего она боялась, и понял, наконец, свое собственное сердце.
— Да, — сказал я нежно.
— Он ищет меня? — почти прошептала она.
И тогда, так как я ответил утвердительно, она рухнула на пол возле большого кресла и разразилась отчаянными, горькими рыданиями.
Я опустился на колени возле нее, обнял и убрал с лица прядь волос.
— Не плачь, крошка, не плачь, ради бога. Ты здесь в безопасности. Я позабочусь о тебе. Не плачь, дорогая. Я знаю все.
— О нет, вы не знаете.
— Думаю, что знаю. — И через минуту, когда ее рыдания стали затихать, я спросил:
— Это ты взяла нож?
— Да.
— Вот почему ты хотела, чтобы я показал тебе все вокруг! Ты притворилась, что упала в обморок?
Она кивнула. Странная мысль пришла мне на ум. Я внезапно почувствовал радость оттого, что ее поведение объяснялось какой-то другой причиной, а не праздным и кровожадным любопытством, в котором я обвинил ее тогда. Как самоотверженно она сыграла свою роль в тот день, хотя внутри ее терзали страх и волнение.
— Зачем ты взяла нож? — спросил я через некоторое время.
Она ответила просто, как ребенок:
— Я боялась, что на нем могли быть отпечатки пальцев.
— Но разве ты не помнишь, что на тебе были перчатки?
Она покачала головой как бы в удивлении, а потом медленно сказала:
— Вы хотите выдать меня… полиции?
— Боже мой, конечно, нет!
