Джон Карр - Проклятие бронзовой лампы
— Ради бога, успокойтесь, старший инспектор! Ваше давление…
— С моим давлением все в порядке, — прервал Мастерс.
Он снова выглянул на аллею и свистнул.
— Итак, мистер Фэррелл, девушка жива, а вы тоже в этом замешаны?
— Нет! Клянусь, я ничего не знал!
— Вот как? Тогда что вы с ней делали здесь среди ночи?
— Я…
— Вы признаете, что были тут с ней?
— Да, но…
— Не важно, замешаны вы в этом или нет, — продолжал Мастерс. — Главное, что девушка жива. Я слышал ее голос собственными ушами. Возможно, она снова спряталась в тайник. Но теперь мы ее достанем. Ей отсюда не выбраться. — Он повернулся к архитектору: — Готовы, мистер Разерфорд?
— Полностью, старший инспектор.
— Можете попрощаться с проклятием Херихора, — добавил Мастерс. — Ставлю пятьдесят фунтов против одного шиллинга, что все будет кончено менее чем через час. — Он повысил голос. — Давайте, ребята!
Огромное количество полицейских — Кит никогда столько не видел — хлынуло в дом.
* * *Если бы старший инспектор заключил пари, ему пришлось бы проиграть.
Спустя пять часов, с первыми лучами рассвета, Мастерс стоял в парадном холле. Огонь в каминах давно погас. Лампы сияли негреющим светом в утренней тишине. Старший инспектор пребывал в состоянии недалеком от помешательства. Хотя сначала он наотрез отказывался верить своим подчиненным и архитектору, подозревая их во всевозможных грехах — от слепоты до подкупа, — они стояли на своем, и ему пришлось смириться.
В Северн-Холле не было никаких тайников.
Леди Хелен Лоринг не покидала дом. Но тем не менее в доме ее тоже не оказалось.
Глава 17
Приятно отметить, что Кит Фэррелл насвистывал, спускаясь к завтраку.
В понедельник 1 мая Кит проснулся ближе к полудню. Пробудившись от крепкого сна, он выглянул в окно и глубоко вдохнул чистый воздух, нагретый ярким солнцем.
Внизу расстилался сельский пейзаж с его густой, позолоченной солнцем зеленью. Теплый воздух был насыщен запахами старой древесины и камня. Вытянув шею, Кит разглядел на востоке шиферную крышу сторожки и осаждающую ворота толпу.
Чувство, что мозги поджариваются в голове, исчезло. Кит ощущал себя другим человеком.
— Не думаю, — произнес он вслух, — что я влюбился в ведьму, которая может материализовываться и дематериализовываться, когда захочет. Вот уж никогда не казалось, что Хелен присущи такие качества! Но факт остается фактом — она была здесь. Вот кресло, в котором она сидела. Хелен обещала вернуться сегодня. Она любит меня или говорит, что любит, и это самое таинственное, что может быть. И пусть мое подсознание не подсказывает, будто мне все приснилось. Ведь Мастерсу же не приснилось!
Подобному философствованию Кит предавался во время душа, бритья и одевания. Однако встреча с Мастерсом по пути к завтраку вернула его к действительности.
Комната Мастерса находилась рядом с его спальней. Они встретились на лестничной площадке, окрашенной отблесками разноцветных стекол. Несколько секунд воспоминания о ночном переполохе заставляли их хранить молчание, подобно тому как люди во время похмелья стыдятся упоминать о своих пьяных буйствах.
Старший инспектор, казавшийся еще более желчным при свете солнца, выглядел при этом настолько утомленным и сбитым с толку, что вызывал жалость. Как бы подчеркивая то обстоятельство, что он в гостях, а не при исполнении обязанностей, Мастерс избавился от неизменного котелка.
— Только не говорите, — проворчал он, — что уже четверть двенадцатого! Я проспал!
— Я тоже.
— Но, учитывая обстоятельства…
Кит, который сегодня утром любил весь мир, улыбнулся и махнул рукой.
— Можете вы, наконец, поверить, что я не плету против вас интриг? — сказал он.
— Я вам верю, сэр.
— Что я ни разу не видел Хелен с четверга до тех пор, пока она не появилась в моей комнате прошлой ночью — в час? И я все еще не знаю, что с ней произошло. Кроме того, что она жива, а не убита, как вы, кажется, думали.
Они спускались по лестнице под красочными бликами цветных стекол в стрельчатых окнах над парадной дверью.
— Да, молодая леди жива. Но как насчет лорда Северна и сэра Генри Мерривейла?
Кит не ответил.
— Это, — продолжал Мастерс, вынимая из бокового кармана пару сложенных газет, — вежливо принесли мне на подносе вместе с утренним чаем. Несомненно, дело рук Бенсона. По-моему, молодой человек, пресса окончательно выжила из ума!
— Во всяком случае, сейчас у ворот толпа. Я видел ее из окна.
— Смотрите! Четыре экстренных выпуска сообщают, что, по сведениям из «надежных источников», сэр Генри взял бронзовую лампу и больше его не видели. В доме его нет. Где же он?
Они спустились к подножию лестницы.
— Только взгляните на заголовки! — Мастерс переложил газеты в левую руку. — «Вторая жертва». «Лорд Северн исчез». «Кто следующий?»
— Да, понимаю…
— Как, я вас спрашиваю, объяснить им, что леди Хелен Лоринг вовсе не жертва? «То есть как это?» — спросят они. «Я находился так близко, что слышал ее голос, а мистер Фэррелл разговаривал с ней. Но дело в том, ребята, что она снова исчезла».
— Звучит слегка невразумительно.
— Думаете, кто-нибудь проглотит такую чушь?
— Но ведь это правда!
— Знаю! Меня просто интересует, проглотят ли ее пресса, публика и, черт возьми, заместитель комиссара!
Кит покосился на него, стоя в теплом затхлом воздухе холла.
— В действительности вас больше всего беспокоит исчезновение Г. М., верно?
— Да, — признался Мастерс. — Как по-вашему, нам удастся в такое позднее время раздобыть какой-нибудь еды?
— Думаю, удастся. Бенсон… — при звуке этого имени Мастерс нервно дернулся, — принесет что-нибудь.
Бенсон и в самом деле принес.
В просторном обеденном зале, выходящем на южную террасу, стоял на серванте отполированный до блеска кофейник, а на спиртовках под крышками подогревались блюда. В комнате никого не было, но на столе виднелись остатки двух порций завтрака, а два стула были слегка отодвинуты от стола. Хотя зал оставался в тени, солнечный свет заливал каменные плиты террасы, куда можно было попасть через дубовую дверь со стрельчатой аркой. Сейчас дверь была открыта настежь, впуская тепло.
Отведав бекона, Мастерс забеспокоился с новой силой:
— Не нравится мне это, мистер Фэррелл! Я много раз предупреждал старика, что в один прекрасный день он столкнется с делом, которое ему не по зубам. И если это так…
— Но ведь вы говорили, что он в состоянии себя защитить.
