Эрл Биггерс - Чарли Чан ведет следствие
Чарли грустно отвернулся. Бедный Дафф повторял список подозреваемых.
— Лучше оставить его в покое, — сказал хирург.
— Я уже ухожу, — ответил Чан, — но предупреждаю, что когда инспектор Дафф придет в сознание, вам придется иметь дело с весьма неспокойным пациентом, который сразу пожелает подняться с постели и погнаться в погоню за преступником. Успокойте его известием, что на теплоходе «Президент Артур» отправился Чарли Чан. Он сорвет маску с убийцы прежде, чем достигнет Сан-Франциско. Пообещайте это от моего имени и передайте, что обещание такое дает человек, который еще ни разу не нарушил своего слова.
Хирург серьезно кивнул.
— Хорошо, обязательно передам, а пока постараюсь сделать для него все возможное. Это мое обещание вам…
Без пятнадцати десять Чарли с интендантом добрались до теплохода. Выйдя из машины, Чан сразу заметил своего сына Генриха с матерью, которая еще не успела переодеться после визита гостей. Благодаря услужливости интенданта, он сумел провести их на борт. Офицер, стоявший у трапа, окинул всю компанию любопытным взглядом. На палубе миссис Чан испуганно посмотрела на любимого мужа.
— Куда ты уезжаешь?
Он похлопал ее по плечу.
— Дела взрываются столь же внезапно, как петарды под ногами неосторожного человека. — Следом он рассказал ей о происшедших событиях и о том, что немедленный отъезд необходим для восстановления поруганной чести.
Жена все поняла.
— Там может быть опасно…
Чарли успокоительно улыбнулся.
— Человек не властен изменить предначертанного богами, — сказал он. — Не беспокойся, все будет хорошо.
Пассажиры поднимались на палубу и расходились по каютам. Внезапно явился шеф Чарли Чана.
— Ты здесь, Чарли? Мне удалось наскрести еще шестьдесят долларов, — Он протянул ему пачку банкнот.
— Ты убиваешь меня своей любезностью, — раскланялся Чарли.
— Потом я еще перешлю тебе денег, дай только поймать этого негодяя, — продолжал шеф. — Тут я рассчитываю на тебя.
— Теперь, когда у меня появилось время вдуматься в эту историю, я начал терять уверенность, — заявил Чан. — Труднейшее задание. Возможно, скоро я вернусь домой, уничтоженный и утративший последний авторитет.
— Может, так, а может, и нет, — сказал шеф. — Задание трудное, никто не спорит, но…
Он не закончил, заметив запыхавшуюся личность, которая появилась из тени и остановилась перед Чарли Чаном. Это был Кашимо.
— Добрый вечер, — выдохнул японец.
— Красивый жест с твоей стороны прийти проститься, — начал Чан.
— Прощание тут ни при чем, — прервал его Кашимо. — У меня важное известие.
— В самом деле? Какого рода? — вежливо поинтересовался Чан.
— Когда раздался выстрел, ранивший вашего уважаемого приятеля, я как раз шел по аллее и вдруг наперерез мне прошагал человек. Высокий, в длинном плаще и шляпе, надвинутой на глаза…— Японец никак не мог отдышаться.
— Ты видел его лицо? — спросил Чан.
— Лицо не нужно. Я заметил кое-что получше. Этот тип хромает! Вот так…— Японец изобразил некую ковыляющую походку. — У него палка была светлая.
— Очень тебе благодарен, — проговорил Чан нежным голосом. — Ты наблюдателен.
— А вдруг я еще стану хорошим детективом? — с надеждой спросил японец.
— Кто знает? — согласился Чан.
«Провожающих просим покинуть теплоход», — донеслось из репродуктора. Чарли стал прощаться с женой. А Кашимо торопливо, захлебываясь словами, начал убеждать шефа тоже послать его в Сан-Франциско помогать Чану.
— Я прекрасно делаю обыски, — бормотал он. — Чарли сам об этом говорил.
— Ну что, Чарли, тебе пригодится Кашимо? — улыбнулся шеф.
С минуту поколебавшись, Чан похлопал японца по плечу.
— Ты подумай, Кашимо: если мы оба уедем из Гонолулу, волна преступлений затопит остров. Дурные люди сразу почувствуют себя свободно.
Кашимо распрощался и исчез.
Чарли обратился к сыну:
— Во время моего отсутствия оказывай должное уважение матери и береги семью.
— Конечно! — горячо воскликнул Генрих. — А можно мне пока пользоваться твоей машиной?
— Пожалуйста. Я предвидел это желание. Но управляй ею с несвойственной тебе выдержкой. До свиданья, Генрих.
Он шепнул что-то жене, поцеловал ее и проводил до трапа.
— Ну, счастливого пути. — Шеф крепко пожал ему руку.
Загремела цепь, поднялся трап. Чан оказался отрезанным от берега и маленькой группы людей, столпившихся у теплохода. Их взгляды говорили о безграничной вере в его успех.
Судно медленно заскользило по волнам. И наконец берег растаял во мраке. Но Чан по-прежнему стоял у борта. Целых шесть дней Чан и убийца, которому чужды угрызения совести, будут находиться в стальной коробке, брошенной в океанские просторы, пытаясь перехитрить друг друга… Кто победит?
Чарли вздрогнул: кто-то неслышно подкрался к нему за спину и тихонько свистнул в ухо.
Он повернулся.
— Кашимо!
— Добрый вечер, инспектор! — Японец улыбался во весь рот.
— Что это значит, Кашимо?
— Еду зайцем, — объяснил тот, — как ваш помощник.
Чан смерил взглядом расстояние между теплоходом и пляжем Вайкики.
— Ты умеешь плавать?
— А ни чуточки! — весело ответил Кашимо.
Чан вздохнул.
— Жаль! Тот, кто с улыбкой принимает каждое желание богов, овладел самым трудным уроком в жесткой школе жизни. Прости мне минутную растерянность, Кашимо. Может, я все-таки сумею улыбнуться…
Глава 16
Палка с Малакки
В следующее мгновение Чан действительно овладел собой и улыбнулся.
— Не удивляйся моему испугу. Ведь я не забыл о нашем последнем приключении. Игра в кости! Что ж, придется тебя использовать. Предлагаю совместную работу.
— Сердечно благодарю, — поклонился японец.
Тут подошел интендант и обратился к Чану:
— Я вас искал. Капитан распорядился выделить вам лучшую каюту из имеющихся свободных. Я уже приказал постелить постель. Возьмите ваш багаж и…— Он взглянул на Кашимо. — А вы кто такой?..
Чан было заколебался, но потом сообщил:
— Познакомьтесь, пожалуйста, с господином Кашимо, служащим в полиции Гонолулу. Одним из наших…— он замялся, — наиболее способных людей. В последнюю минуту решили послать его мне в помощь. Не найдете ли вы и для него местечка?
Линч подумал.
— Он тоже едет как пассажир?
Внезапно у Чарли мелькнула прекрасная мысль.
— Кашимо—отличный специалист по обыскам. Если бы вы устроили его среди прислуги, но на работу, не требующую особенного умственного напряжения, мы бы достигли замечательных результатов. Да и Кашимо сохранил бы инкогнито, чего я, к сожалению, не могу сделать.
